Примерно через милю деревья поредели, и в поле зрения снова появились магнитно-рельсовые пути. Жутковатые белки с острыми клыками и красными глазами из ядерной зоны копошились в стеклянных осколках. В мягкой грязи отпечатались чьи-то шаги: быть может, других сборщиков тел, может, захолустников, а может, того, кто пришел, чтобы замести следы. Ветер наполнил воздух гнилью и принес резкий запах гари. Демоны повернули носы по ветру и стали принюхиваться. Эта вонь напомнила мне пепел, что летел из печей Кранч 407, что, в свою очередь, напомнило о маме, и я почувствовал легкую тошноту.
– Тела, – объяснила Нихил, прежде чем я успел понять, что это за запах. Она вполне могла сказать, что это были Ломтики бекона™.
Мы взобрались на пригорок, и у меня перехватило дыхание: на выжженной полосе черной земли лежало огромное искореженное месиво из металла и стекла, за которым тянулись развороченные внутренности поезда. Затем послышались резкие звуки винтовочных выстрелов, от которых я едва не выпрыгнул из своей шкуры. Я обернулся и увидел, как Трэшер спрыгивает с повозки.
– Сбил их обоих, – сказал он, ухмыляясь. Те беспилотники исчезли. Восходящее солнце напоминало какой-то орган, не слишком бережно вырезанный из чьих-то внутренностей, требушину которого раскидало по всей лесополосе.
Мы спустились с холма к обломкам. Мне пришлось дышать через рукав. Запах был ужасным настолько, что ощущался даже во рту. Зеб был прав: большинство тел исчезло, а те, что остались, воняли даже сильнее, чем вяленая говядина.
Но огонь не добрался до грузовых вагонов: пакеты, багаж, ящики и коробки остались целыми и невредимыми. Кто бы ни пустил поезд под откос, он не потрудился забрать груз, а опередившая нас команда сборщиков тел слишком торопилась, чтобы все обшарить.
Ви сказала мне, что это была самая большая добыча, которой им когда-либо доводилось поживиться в одном месте за раз, за исключением того случая, когда они оказались в фермерском городке, который всего за три месяца был уничтожен вирусом супергриппа; люди, которые жили там, были слишком больны и напуганы, чтобы что-либо предпринимать, – они оставались на месте, складывая тела своих друзей и семьи на старой заправке «Мобил», а затем заражались сами.
Демоны растаскивали рубашки и штаны, чистое нижнее белье; расчески и зубные щетки, и репеллент; кассеты с табаком и пачки свежака, обувь и шляпы с защитой от ультрафиолета. Я отказался от шорт, которые мне предлагал Трэшер (мне казалось, что это плохая примета – снимать вещи с мертвеца), но взял три рубашки и запасную пару штанов.
Мне все больше и больше начинало казаться, что Рафикова за мной следит. Я старался не думать о том, что она не упустит еще один шанс убить меня. А если уж я собирался в скором будущем последовать за Биффом и Роджером в фургон со льдом какого-то сборщика тел, то подумал, что мне бы не помешало приодеться в поездку.
13
Никто не любит пройд. Судя по моему опыту, они говорят только на двух языках: языке денег и языке пуль.
(из «Путеводителя афериста по Территориям Экс-США»)
Порой было трудно придумать причину двигаться дальше. Но бывали такие утра, когда все эти причины, одна за другой, стояли, опорожняя свои мочевые пузыри, отскребая гниль с задней поверхности зубов, пытаясь скрыть зловоние подмышек, что было довольно бессмысленно, все равно что делать макияж трупу
[66]. Мы все, казалось, умирали, наша планета умирала, вечеринка закончилась. Скоро Земля вернется назад в прошлое, к тараканам и москитам, ко всем тем видам живых существ, которые нашли способ выжить, не изобретая при этом ни онлайн-порно, ни пластиковых хомутов.
Да. Бывали такие дни, когда мне было трудно вставать по утрам, особенно когда утро начиналось с того, что я лежал на спине в жуткой грязи, а андроид больно тыкал меня в грудину и ужасным голосом пел «Кранчтаун Кранк©».
– Больше так не делай, – сказал я. – Никогда. Обещай мне.
– Доброе утро, – сказала Рамми. – Как тебе спалось?
– Обалденно.
Едва рассвело. У меня во рту был такой привкус, словно там побывало содержимое мусоросборника. Барнаби тем временем спал в повозке в будуаре из тюков хлопка прошлого урожая. Когда я заметил его, он лежал на спине, а Нихил и Ви чесали ему животик.
– Здравствуй, Смиренный Слуга Тьмы, – крикнул он мне, махнув копытом. – Да пребудет с тобой Дьявол этим утром.
По крайней мере, я начал привыкать к мысли о том, что скальпель Коуэлла раскроит ему башку.
Была большая вероятность, что ветер превратится в торнадо: облака висели так низко и были такими тошнотворно-зелеными, что напоминали оборот внутренней стороны носового платка. Нам нужно было найти укрытие до того, как грянет буря.
Пакуя рюкзак, я поймал взгляд Соломенного человека, который смотрел в мою сторону.
– Где ты нашел этот свиток? – спросил он, и мне потребовалась секунда, чтобы понять, что он имел в виду «Путеводитель афериста по Территориям Экс-США». В сумке у нее оторвался переплет, половина страниц была покрыта пятнами от воды или же разбухла от сырости.
– Друг дал, – все, что я сказал, и засунул книжку поглубже под слой своей новой одежды. Думать о Билли Лу было все равно что думать о птицах: внезапно ты понимал, что в небе пусто.
– Я не видел эту книгу целую вечность, – сказал он. – Я бы дал тебе что-нибудь за нее взамен, вот только эти ребята забрали все вещи, когда выкрали меня. – Икс-мен теперь нес свою сумку, и хлам, который он наскреб на полках для продажи, был самой жалкой фигней, какую я когда-либо видел: катушка ниток, голубиное перо и использованная зубная щетка.
– Ничего страшного, – быстро сказал я. – Все равно это подарок.
– Тогда береги его, – сказал он. – держу пари, в мире не осталось и пяти таких книг, на этих страницах есть все, что тебе нужно знать.
Я не стал говорить ему, что едва заглядывал под обложку, и потому просто улыбнулся. Он, может, и был Соломенным человеком, но зато с кулаками размером с мою голову.
Мы загрузили повозку и двинулись дальше на север, к торговому аванпосту, где могли обменять товары и найти фургон со льдом, чтобы отправить тело Соломенного человека тому, кто заплатит.
На рассвете город высунул из-за горизонта свои остроконечные крыши, и спустя час дорога свернула, приведя нас к постройкам, каждая из которых была слеплена из кладбищенских останков зданий, стоявших здесь прежде. Уродливые, они походили на отвисшую челюсть.
Но в ту минуту, когда солнце позади нас поднималось сквозь осадки зеленобрюхих облаков и заскользило вверх, вверх, вверх по улицам, чтобы украсить золотом башни портала, это место было, пожалуй, самым красивым из всех.
