Попасть в кабинет этого важного человека было проще простого. Я знал, где он хранит свои деньги, потому что он всегда хвастался тем, какие суммы лежат у него в сейфе, и я не постесняюсь сказать, что вскрыл его быстрее, чем ты успееешь сказать «пожалуйста».
Я не стал забирать всю заначку, ничего подобного. Взял всего несколько купюр – я считал это более чем справедливым вознаграждением за все те месяцы, что я перед ним выслуживался. А еще, у него там было припрятано несколько сигар, и я не мог не стащить парочку, полагая, что выкурю одну, чтобы отпраздновать, и еще одну, возможно, подарю мисс Сьюз.
Короче, меня выдали сигары. Не прошло и двух часов после того, как я выкурил одну, как меня положили в лагерный лазарет, где несколько дней у меня выворачивало кишки, а язык стал черен, как Черный понедельник. И тут уж надо отдать должное этому важному человеку, он был умен. Оказывается, он держал там эти сигары не просто так, не ради того, чтобы хранить табак свежим и ароматным. Он как следует напичкал их отравой, так что если их когда-нибудь украдут, он сразу узнает, кто это сделал.
Большой Босс привез меня в Централ, и, как только с меня сняли отпечатки, всплыло мое досье. Оказывается, тот сопляк, которого мы взяли на замену, из-за того что Гусь заболел, так наложил в штаны, что побежал прямиком к первому попавшемуся техасскому солдату и сдался, уверяя, что это была полностью моя идея, и наплел, что стрелял тоже я.
Итак, составили протокол и провели тесты, которые показали, что я был паршивой овцой во всех отношениях. Какой смысл выращивать паршивых овец, ведь с них никогда не будет проку, лишь шерсти клок. Вот почему они вообще стали заниматься Соломлением: какой смысл кормить, одевать и держать взаперти человека, который навсегда останется прежним, когда можно его исправить трепанацией и набивкой. Во всяком случае, мне так сказали.
Меня, по крайней мере, не отправляли в лагеря спортивной охоты. Я знаю, что некоторые из этих ребят годами живут в лесу, но я бы не хотел так жить, выжидая, постоянно оглядываясь, ведь в конечном итоге отряд охотников выследит меня и схватит, чтобы потом сделать из меня чучело, замариновать и повесить на какой-нибудь стене.
В каком-то смысле можно сказать, я еще легко отделался. С тех пор как меня трепанировали, я зарабатывал себе на жизнь аферистским промыслом, прокладывая маршруты от Кранч Юнайтед© до Пыльного Котла. Думаю, у меня есть нюх на хорошие сделки. И я бы не назвал потерю стольких клеток мозга ради свободы плохим обменом.
14
Солдаты миссии Нового Королевства Юта, может, и выглядят как кучка вчерашних куриных стрипсов, но не дайте чистоте их рубашек обмануть вас. Могу поклясться, что видел однажды, как четырнадцатилетняя девочка выпотрошила здоровенного бандита, не пролив ни капли крови на свою Библию. Она даже оставила открытку с соболезнованиями в его брюшной полости. Я еще подумал, что это красивый жест.
(из «Путеводителя афериста по Территориям Экс-США»)
За одну ночь буря уничтожила половину аванпоста: здания были разгромлены, крыши снесены, деревья выкорчеваны. Местные жители разбирали обломки с самого рассвета, набивая карманы всем, что плохо лежит, ставя на свои места дорожные указатели, оттаскивая ветки (на чем они даже умудрялись заработать немного денег).
Из-за переполненных цистерн основную магистраль покрывало шесть дюймов грязной воды под слоем человеческого мусора: старые проводные телефоны, которые не работали в течение полувека, пустые канистры и смятые пачки жевательной резинки со свежаком, использованные и неиспользованные презервативы. На улице загорелась проводка. Весь город провонял дерьмом, и я заметил несколько смывных бачков от унитазов, кружащих мимо нас в водоворотах. Какая-то женщина разбила лагерь, чтобы увести мокрых жеребцов, которые пришли к ней, все в грязи. Другая вылавливала сырые Синглс™, чтобы потом их перепродать. Барнаби был в восторге от качественно нового шведского стола, выуженного из мусора (поймал себе на завтрак полдюжины носков и несколько пластиковых пакетов).
– Что для человека мусор, для другого млекопитающего – закуска от шефа, – сказал он и произвел отрыжку, которая пахла нафталиновыми шариками.
Шквал повалил не только крыши. Кучка чернокрылых дронов лежала, погрузив свои разбитые хвосты в паводковые воды прямо за ураганным убежищем: теперь они уже ни на что не годились, кроме как на медный лом. Осматривая сплетение проводов и кусков стали, я обнаружил советские надписи: Рафиковой не потребовалось много времени, чтобы найти замену беспилотникам, которые Трэшер сбил над канализационным стоком.
Я должен был добраться до Грэнби и быстро.
Зеб и Ви стали ходить от двери к двери в поисках мертвяков и вернулись в середине утра, раздобыв двенадцать гнилобрюхов. Им придется раскошелиться на фургон со льдом, так как, тщательно собирая тела, они могут упустить свои драгоценные денежки из-за того, что вскоре тела начнут разбухать. Старая повозка исчезла – либо ее угнали, либо, что более вероятно, ее подхватил ветер и разнес в щепки.
Мы все вместе зашлепали по лужам главной улицы, направляясь к гниющему остову здания средней школы, где под открытым небом размещался рынок с его аптечными киосками и торговцами всяким крутым добром, поношенными футболками с заметными следами пота и визорами первого поколения. Какой-то унионист
[75] с древним американским флагом, повязанным в волосах, продавал в спортзале машины. На одной из стен все еще висела почерневшая баскетбольная сетка, напоминавшая жалкий клок лобковых волос. Это было огромное, мрачное место, набитое колесным транспортом. Здесь были конные повозки и велосипеды, продуктовые тележки и тачки, гольф-кары, оснащенные подвесными моторами, и древние мопеды, изъеденные ржавчиной, примитивные боты доставки и даже уцелевший гимнастический конь с блестящей гривой из медной проволоки, на котором имелся предупреждающий знак с напоминанием, что заправлять можно только Отбракованным рафинированным растительным маслом
[76].
