Я никогда не видел так много разношерстного народа. Андроиды всех моделей и поколений; аферисты, что пытались игнорировать требования ботов-полицейских предоставить действующие пропуска; стайки девочек, что летели куда-то, хихикая; межвидовые группы птиц, кошек и лис, которые шипели друг на друга с противоположной стороны улицы. А возле гендерно-нейтрального хостела несколько человек повздорили из-за права называть себя андроидом. Две идеальные десятки проталкивались через толпу, двигая бедрами в унисон, и лишь когда они оказались почти над нами, я заметил металл, скрытый под их кожей от «Нью Скин™», и понял, кто они такие.
– Секси-Раамы, – прошептала Рамми. – Не смотри, – сказала она, когда я начал оборачиваться. – Они заполучат твой бумажник и одежду прежде, чем ты успеешь моргнуть. Их так запрограммировали.
В переулках шныряли люди с бегающими глазами, жующие свежак, на оружейных складах продавали всякое крутое добро, о котором я даже и не мечтал, миграционные консультанты, обмен валюты – вся эта жизнь, вся эта суета стекались к границе, к знаменитой невидимой стене, охраняемой двумястами тысячами техасских ополченцев-добровольцев, которые открывали стрельбу при первых признаках опасности. Даже издалека мы слышали «ра-та-та» – ритмичный звук их стрельбы.
Мы сбыли свое добро в лавке старьевщика за полцены. Милый маленький робот-охранник, сделанный из кованого сплава, предложил нам выбраться из торгового района, если мы хотим найти место, где переночевать, поэтому мы отыскали какой-то вшивый мотель под названием «Старлайт». Это была грязная ночлежка в стороне от главных улиц, явно рассчитанная на даймоманов и бабников, которые не раз заглядывали к Секси-Раамам.
– Сколько стоит снять номер? – спросил я у портье.
– По-разному, – ответила она, даже не потрудившись оторваться от своего визора, на котором что-то увлеченно смотрела. Она была невероятно толстой, и кожа на ее лице облезала, что было следствием попытки завязать с ознобином. – Есть комнаты на полчаса, час или на ночь. Вам нужны двухместные номера, это стандартный прайс. Кроме того, вам придется заплатить вдвойне. И дополнительная плата за козу, плюс плата за уборку, если устроите беспорядок.
– Извините, – сказал Барнаби. Это привлекло внимание женщины. – Я хочу, чтобы вы знали, что козы, в целом, исключительно чистоплотный вид, а я образец безукоризненной личной гигиены.
– Он что, говорящий, да? – Женщина улыбнулась. Ее зубы были скученными и слишком крохотными для такого рта. – Требую дополнительную плату. Не терплю никаких жалоб на шум. Сто кранчбаксов за каждого.
– Сто кранчбаксов? – Это же почти весь наш запас кранчбаксов, даже если учесть деньги, вырученные от продажи запчастей. – Вы, верно, шутите, да?
Она пожала плечами.
– Горячий сезон. Парни из Техаса никого не пропускают через границу, особенно после всей этой недавней кутерьмы и разговоров о парнях Боузмана, Уилле Дирк и ее Заклинателях Змей
[80], которые убегают на юг и мстят. – Неудивительно, что мы слышали столько выстрелов со стороны границы. – Но я еще подумаю о скидке. Как зовут твоего друга?
Ее взгляд скользнул через мое плечо к Малышу Тиму. Потолок был таким низким, что его голова почти касалась светильников.
– Меня зовут Малыш Тим, мэм. – сказал он. – Очень приятно.
– Это мы еще посмотрим, пугало. – Она наклонилась вперед, и ее груди растеклись по столу, словно сдутые подушки безопасности. – Говорят, из-за резекции мозг становится как обмякшие макароны. Так ты у нас, значит, идиот, да?
Тим улыбнулся.
– Именно так, все верно. Конченый идиот.
Она наклонила голову, словно хотела попробовать его на нюх.
– Говорят, от резекции может еще кое-что обмякнуть, – сказала она.
Малыш Тим ухмыльнулся еще шире.
– Знаете, мэм, нельзя угадать девять раз подряд.
Она положила обе руки на стойку и встала. Это было невероятное зрелище. Она была похожа на Вулкан Мертвой головы с седьмого уровня из игры «Мир в огне», который мы с Аннали пытались пройти шесть месяцев подряд, в те времена, когда еще играли в игры. Это было словно извержение человеческой плоти. Трудно себе представить, что один-единственный человек может достигать таких необъятных размеров.
– Мы уединимся ненадолго, коротышка, – сказала она мне, выползая из-за прилавка. – Поговорим о тарифах, когда я закончу.
Портье исчезла вместе с Малышом Тимом в подсобке и отсутствовала около часа. К тому времени, как они вернулись, я знал четыре разных способа связать Бога и интимные отношения вместе в одной фразе, и она претерпела серьезную личностную перемену: уступила нам угловой номер за половину цены, а второй номер отдала бесплатно.
– Если тебе что-нибудь понадобится, просто позвони и спроси Мамашу Шухер, – сказала она, бросая мне в ладонь пару ключей, липких от пота. Я почти ожидал, что она свернется калачиком на столе и начнет мурлыкать.
Лифт не работал (кто бы мог подумать).
– Что ты с ней сделал? – спросил я Малыша Тима, когда мы начали подниматься на четвертый этаж. Лестница была узкой и усыпанной всяким хламом. Мы протискивались мимо старых матрасов, от которых несло ознобином, все еще сваленных в кучу на лестничных площадках, а также скрипящих под ногами пустых пуринов и старых таблеток хлора.
Малыш Тим похлопал меня по спине, чем едва не сбил с ног.
– Женщины хотят только одного, Траки. Даже такое глупое старое пугало, как я, знает это.
Я задумался.
– Секс?
Он рассмеялся.
– А ты смешной. Тебе кто-нибудь об этом говорил?
– Нет.
Мамаша Шухер выделила два смежных номера на верхнем этаже, где нас не беспокоили постояльцы с почасовой оплатой, которые размещались в более дешевых номерах под нами. Барнаби предпочел бы спать с Малышом Тимом – вероятно, потому, что знал: я придушу его, как только он попытается начать цитировать свои мемуары, – и поэтому со мной поселилась Рамми.
Наш номер оказался даже больше, чем ожидалось, и чище, хотя на ковре были следы подпалин, а в раковине валялся использованный шприц.
Я долго стоял под душем, зажимая нос от слабой аммиачной вони: повсюду висели оповещения, что вся вода в водопроводе закачивалась из очистных сооружений. Я смыл со своей одежды пыль и брызги крови и повесил ее сушиться на карниз душевой занавески, затем надел серьги-гвоздики, которые украл из грузового отсека скоростного поезда.
Мне впервые представилась возможность внимательно изучить повреждение, нанесенное глазу Рамми. Новости были неутешительные. Ей понадобится новая линза и кто-то, кто разбирается в электропроводке. Конечно, в Грэнби были ремонтные мастерские, но я не знал, сколько времени уйдет на то, чтобы заменить ей глаз, и был уверен, что ни один из нас не сможет на него раскошелиться.
