Мне казалось, что я буду чувствовать себя иначе. Но нет. Я вообще ничего не чувствовал.
– Ну и? – Марджори попыталась рассмеяться. А может, она и правда рассмеялась. Может, мне это не показалось таким уж смешным. – Ну, как тебе?
– Хорошо. – Я попытался улыбнуться. – Здорово. Потрясающе.
Она как-то странно на меня посмотрела, встала и натянула на бедра нижнее белье.
– Ты же не впервые этим занимаешься, да? – бросила она мимоходом. Это означало, что для нее это не впервые.
– Нет, – быстро ответил я. – Конечно же, нет.
Она хотела что-то сказать, но тут из-под пола донесся гул голосов, и люк так сильно завибрировал у моих ног, что я отпрыгнул назад. Секундой позже из туннеля высыпали четверо тусовщиков, пьяных в стельку, с дымящимися сигаретами в руках. Одна из них была так пьяна, что едва держалась на ногах. Остальные с трудом втащили ее вверх по лестнице. Ее взгляд встретился с моим и, казалось, застыл, подобно монете, упавшей в грязь.
– Эй. Эй, ты. Хочешь меня подменить? – Ее голос размазал слова, превратив их в один глубокий выдох.
– Извини. – Один из друзей обнял ее за талию и поднял на ноги. – Она же нажралась. Ты же нажралась, Веро! – сказал он чуть громче.
– Меня не так зовут, сука. Я тебе уже говорила. – Ее глаза снова обратились ко мне. Они то фокусировались, то расфокусировались, словно на ее сетчатке что-то транслировалось и она постоянно отвлекалась. Только вот на шее у нее висел визор новой модели. – Я думала, это только на время. Мне сказали, что я смогу вернуться обратно, когда захочу, – она засмеялась, а потом начала икать.
– Эй. – Реклама ее друга была такой яркой, что у меня заболели глаза. На его бицепсах мигала надпись «Контактные виды спорта». – Эй, Веро. Заткнись, ладно? Ты поедешь домой.
– Но я не Веро. Это не мой дом. – Внезапно она сделала неуверенный шаг в мою сторону, прежде чем друзья оттащили ее назад. – Эй, cabron, слушай сюда. Если мы друг друга подменим, то я смогу трахнуть себя, и ты сможешь трахнуть себя. Но нам придется подождать, пока вновь не поднимут сервер, – с каждым вздохом она выдувала половину винзавода. – Эй, спортсмен, ты когда-нибудь трахался с женщиной?
Наконец, друзьям удалось вытащить ее из кладовой. Туфли наполовину слетели у нее с ног, и даже после того, как они ушли, я все еще слышал, как ее каблуки скребут по линолеуму, и от этого звука по моей спине поползли мурашки.
Марджори глубоко и тяжело выдохнула.
– Добро пожаловать в Вегас.
– Что с ней? – спросил я. Я слишком быстро протрезвел. Окружающая обстановка выглядела немного уродливее и четче, чем прежде. Секс, эта девушка, эти туннели, даже Марджори: все это напоминало песню, которая внезапно заиграла не в той тональности.
Она поморщилась.
– Подмена. По крайней мере, именно так это называют юзеры.
– Подмена?
– Какая-то необычная технология обмена разумов из Российской Федерации. – Она пожала плечами. – Говорят, если выпить таблетку-другую, уже через двадцать минут можно загрузить свой мозг через сеть. Очень упоротая херня. – Именно так Бернхем описывал оригинальный МыслеЧип™, изобретенный Рафиковой. – Но сейчас все психуют, потому что сервер накрылся. Вся система сдохла. Говорю тебе, именно поэтому я никогда не связываюсь с этим дерьмом.
От прикосновения холодного ветра волоски у меня на шее встали дыбом. Я вспомнил, как живая марионетка Рафиковой (тот жирный неудачник, которым она вертела, словно куском дерьма, застрявшим в носке) на мгновение будто сумела вырваться из-под ее контроля. «Я думал, это только на время…»
Неужели Рафикова отключила свои серверы, надеясь использовать перебои в работе сети в качестве рычага давления? Возможно, она намерена держать все эти мозги в заложниках, пока мы не уберемся с ее пути. От этой мысли меня едва не стошнило.
Я собирался расспросить Марджори поподробнее. Но затем, когда она наклонилась, чтобы открыть люк, ее волосы обнажили шею, и я увидел это.
Чуть ниже линии роста волос у нее имелся двенадцатизначный серийный номер. На секунду мое сердце резко вздрогнуло.
– Немного свежака и две недопитые бутылки шампанского, конечно же. Но часть оборудования… – Она замолчала, поймав мой взгляд. – Что?
– Ты андроид, – сказал я.
Она замерла. Она была так неподвижна, словно ее отключили, и впервые за всю ночь я увидел ее со всей ясностью: совершенная, до самых кистей рук, до самых ногтей. Все в ней было безупречно – изготовлено, напечатано, отшлифовано и окрашено, а затем упаковано в пенополистирол для отправки.
– Я тебе уже говорила, – объяснила она. И выпрямилась, убирая волосы с глаз. Из чего они сделаны? Из пластика? Из стекла? Из какой-то полиуретановой смеси? – Именно поэтому я отправилась в Дакоты. Вспомнил?
Разве она это говорила? Она рассказывала мне о пожаре – это я запомнил. Я запомнил, как она плакала – ее слезы казались неоновыми из-за огней и оттого, что я потерял рассудок. Какая бы химическая смазка ни помогала ее механическим деталям вращаться, она была того же цвета, что и ядерная моча.
По моему нутру прокатилась волна.
– Дакоты, – повторил я, молясь, чтобы она стала все отрицать, чтобы заявила, что все это не более чем шутка. – Ты была в Дакотах. Так значит, ты… – В последнюю секунду я не смог сказать это вслух.
Удивительно, что такое лицо, как у нее, может выглядеть столь уродливо. Но в тот момент оно казалось мне именно таким.
– Раам, – сказала она все тем же тихим, задыхающимся голосом. – Новая улучшенная модель. Повышенный уровень гибкости. Чувствительные соски. Она улыбнулась, и эта улыбка выглядела зловеще. – Технологии – удивительная штука, не правда ли?
Не просто андроид, а модель для сексуальных утех. Она была моделью для сексуальных утех. Ее запрограммировали флиртовать, просовывать руку между моих бедер, засовывать свой язык мне в рот, издавать кошачьи звуки, пока я буду овладевать ею. Ее запрограммировали разводить лохов.
Получается, я был лохом.
Я инстинктивно проверил, в кармане ли деньги. Все еще там. Я опустил руку, но она успела это заметить.
Она давилась со смеху.
– Ты это серьезно? Ты, блядь, серьезно? Слушай, cabron, если бы я хотела кого-то облапошить, уж поверь мне, я бы выбрала более подходящую жертву.
– Эй. – Мне не понравилось, что она выставила меня плохим парнем. – Я же не просил меня целовать. Я ни о чем таком тебя не просил.
Снова зазвучал смех, от которого она будто задыхалась.
– Однако ты и не жаловался.
– Ты просто не оставила мне выбора, – сказал я, прежде чем сумел совладать с собой.
На секунду мне показалось, что она вот-вот даст мне пощечину. Она приблизилась ко мне на шаг. Дохнула мне в лицо. Я и представить себе не мог, что сейчас коснусь ее, я и представить себе не мог, что когда-либо вообще ее касался.
