Лоуренс не только приезжал в Чартвелл, чтобы удивить хозяев и гостей своим видом и завораживающими рассказами, он принадлежал близкому кругу доверенных лиц, с которыми Черчилль обсуждал свои произведения. Он был очень высокого мнения о литературных достижениях своего друга политика. Когда в 1923 году были опубликованы первые два тома «Мирового кризиса», Лоуренс назвал их «лучшей книгой о войне среди прочитанных мной когда-либо»
[172]. Он еще больше укрепится в своем мнении, когда на прилавках появится продолжение. Больше всего в этой серии ему понравился четвертый том. «Он более зрелый, – делился Лоуренс своим мнением с автором. – Плавучесть вашего стиля и уверенность, с который вы рассекаете бурные воды, одновременно демонстрируют вашу мудрость и служат прекрасным тонизирующим средством»
[173].
Еще более высокую оценку Лоуренса заслужила автобиография «Мои ранние годы». Он прочитал эту «удивительную книгу» несколько раз, считая, что «и по стилю, и по содержанию она формирует гораздо более живой портрет автора, чем я мог себе представить». «Очень редко, чтобы любящий чтение человек, внимательно следящий за персонажем и развитием событий, получал бы столь острое наслаждение, – не скрывая своих эмоций, заявил он Черчиллю. – Автобиография на порядок превосходит ваши первоклассные главы из военных сочинений. Эта книга самое настоящее произведение искусства»
[174]. «Я полагаю, Черчилль осознает, что является единственной великой личностью со времен Фукидида и Кларендона, кому его поколение очень многим обязано», – скажет Лоуренс в июне 1927 года
[175].
О том, насколько близки ментально и духовно были Лоуренс и Черчилль, можно судить по тому факту, что полковник был в числе тех немногих, кто подбодрил Черчилля взяться за написание биографии 1-го герцога Мальборо (1650–1722). Еще в марте 1929 года, когда Черчилль только размышлял над будущим сочинением, Лоуренс выразил надежду, что с учетом огромного опыта государственного управления автора будет создана «практическая книга о нашем единственном генерале, обладающем международной славой»
[176].
Полковник не увидит полное воплощение замысла, но первые два тома «Мальборо», которые выйдут при его жизни, не оставят его равнодушным. Он давно ждал рассказа о жизни герцога, и, когда Черчилль прислал ему подписанные экземпляры томов, он самым тщательным образом подошел к их изучению. Да-да, именно к изучению. Каждый день, возвращаясь с работы, он штудировал текст, внимательно вчитываясь в каждое слово. Свои комментарии Лоуренс записывал карандашом на отдельных листках бумаги. К счастью, эти листки сохранились, и сегодня, читая их, можно оценить, какое впечатление произвел на него этот фолиант.
Лоуренс отметил для себя интересные творческие особенности автора. Во-первых, «каждая глава несет в себе сюрприз, как в парадоксах Честертона». Во-вторых, «в целом, книга вышла лучше, чем каждая глава в отдельности», следуя логике «главы превосходят абзацы, а абзацы – предложения». В-третьих, по мнению Лоуренса, для красноречия Черчиллю необходимо место. Полковника сильно удивило, что его друг довольно редко «бросает отдельно яркое слово или фразу», чтобы «развернуть свои войска», ему необходимо пространство в тексте. И наконец, четвертое. Для Черчилля сам изначальный план намного важнее, чем украшения, которые ему попадаются на пути реализации. Это показалось Лоуренсу забавным, поскольку противоречило его собственному методу
[177].
Раз уж зашла речь о Лоуренсе, то скажем несколько слов о его собственном литературном труде. Лоуренс был не только политиком, военным, переводчиком, археологом и путешественником. Он также отметился на ниве литературы, став автором легендарных мемуаров «Семь столпов мудрости».
У этой книги, как и у автора, была бурная, опасная и непредсказуемая судьба. Вначале, еще до войны, Лоуренс захотел написать книгу о семи крупнейших городах Ближнего Востока: Каире, Смирне, Константинополе, Бейруте, Алеппо, Дамаске и Медине. Отсюда и название, позаимствованное из Библии: «Премудрость построила себе дом, вытесала семь столбов его»
[178]. Когда разразилась война, он уничтожил рукопись, посчитав ее недостаточно зрелой. Затем под тем же названием он взялся за описание Арабского восстания против Османской империи в 1916–1918 годах, в котором принимал личное участие. Работа была начата в феврале 1919 года в Париже, во время участия в мирной конференции. К ноябрю был завершен черновой вариант, состоящий из десяти книг общим объемом в четверть миллиона слов. Незадолго до предрождественских праздников 1919 года, во время пересадки с одного поезда на другой, Лоуренс потерял портфель, где хранилась основная часть рукописи. Остались только введение и планы последних двух книг. С «огромным отвращением», уже в Лондоне, автору пришлось по памяти (черновые наброски, которые он вел в годы войны, тоже практически не сохранились) восстанавливать свое произведение. Он работал над текстом весь 1920 год. Неудовлетворенный качеством написанного, Лоуренс сел за третью версию. Работа была завершена в феврале 1922 года. Объем текста составил триста тридцать тысяч слов. В мае 1922 года автор сжег второй вариант (за исключением титульного листа, оставленного на память). Опасаясь вновь потерять рукопись, он отпечатал восемь экземпляров, которые формально стали первым изданием. Реально же этим отпечатанным и переплетенным вместе листкам бумаги еще далеко было до полноценной книги. Тем более что сам Лоуренс начал новую правку, фактически создав четвертую версию. В процессе очередной доработки текст был частично переписан, частично сокращен. Появилась новая редакция, которая легла в основу первого полноценного издания, которое вышло в декабре 1926 – январе 1927 года лимитированным тиражом: чуть более двухсот экземпляров. Это издание предназначалось не для продажи, а для рассылки подписчикам – друзьям или хорошим знакомым автора, каждый из которых должен был заплатить за подарок немалую сумму в тридцать гиней. Для книжного рынка в 1927 году было выпущено сокращенное более чем на половину издание под названием «Восстание в пустыне»
[179]. В 1935 году, спустя несколько недель после кончины Лоуренса, сокращенный вариант уже под оригинальным названием «Семь столпов мудрости» был переиздан для широкой публики. Полный вариант 1922 года будет опубликован только в 1997 году.
Черчилль был одним из тех, кто получил памятный экземпляр «Семи столпов мудрости» 1926 года. Лоуренс отказался брать со своего друга установленную плату, сочтя, что он «заслужил эту книгу»
[180].
