Но когда душа ландграфа отошла от тела, она предстала перед начальником бесов в самом неприкрытом виде. Этот обитатель Ада, сидя над ямой и держа в руках чашу, приветствовал ландграфа так: «Добро пожаловать, наш дорогой друг! Покажите ему наши залы для пиршеств, наши амбары и погреба, а потом верните его назад».
После этого несчастную душу потащили и показали ей разные пытки, стенания, вой и скрежет зубовный и привели назад, и начальник бесов сказал ландграфу – как принц принцу: «Испей же, друг, из моего кубка». Несмотря на неохоту, тот был принужден выпить, и серное пламя вырвалось из глаз его, ушей и ноздрей. После этого бес сказал: «Теперь ты можешь исследовать мою яму, которая не имеет дна». Отодвинув крышку, он швырнул ландграфа в яму, а сам отпрянул. В этой самой яме его нашел клирик, как я упоминал в предыдущей главе
[73].
О священнике, душу которого бросили в яму прихожане
В одной деревне был очень жалкий священник, который предавался излишествам и кутежам и совсем позабыл о душах тех, кто находился под его опекой. Когда он умер, прихожане, умершие при нем, столпились вокруг, держа в руках камни, и сказали: «Мы были под твоей опекой, и ты пренебрегал нами. Когда мы грешили, ты не поправлял нас ни словом, ни делом. Ты и есть причина нашего проклятия!» И они забили его камнями, и священник упал в яму, и больше никто его не видел. Его судьбу поведали одной набожной женщине.
О мертвом рыцаре, который ночью развесил змей и лягушек на двери своего сына вместо рыбы
Один рыцарь умер, а перед смертью завещал сыну все, что нажил, давая деньги в рост. Однажды ночью он пришел к сыну и принялся стучать в дверь со всей силы. Когда выбежал мальчик и спросил, почему он стучит, рыцарь ответил: «Впусти меня. Этот дом принадлежит мне», – и назвал себя. Приоткрыв дверь и узнав рыцаря, мальчик сказал: «Мой отец без всяких сомнений мертв; я тебя не впущу». Когда мертвец продолжил стучать и не получил ответа, он подождал немного и сказал: «Отдай ту рыбу, что я ем, моему сыну. Я повешу ее на дверь». Когда утром они вышли из дома, то на двери нашли связку из ползучих гадов. Такой пищей потчуют в Аду, а готовят на серном огне.
ПОСЛУШНИК: Что ты думаешь о людях, которые много грешат, но часто подают милостыню?
МОНАХ: Это ничего не дает им после смерти.
О баварце, который явился жене после смерти и сказал, что подаяние его не спасло
Немного лет прошло с тех пор, как умер состоятельный чиновник в графстве Бавария. Однажды ночью замок, где спала его жена, сотрясся с такой силой, будто началось землетрясение. Дверь в комнату, где она лежала, распахнулась, и вошел ее муж в сопровождении огромной фигуры, чернее черного, которая вела его за плечи. Когда она увидела и узнала мужа, жена позвала его и усадила к себе на кровать. Она не испугалась, но была в ночной сорочке и накинула на плечи одеяло, чтобы не замерзнуть. Она стала расспрашивать мужа, и он с горечью сказал: «Я приговорен к вечным мукам». Услышав это, жена его перепугалась: «Что ты такое говоришь? Разве ты не подавал милостыню в избытке? Твои двери были всегда открыты для паломников. Разве эти благие дела не дают тебе ничего?» Он ответил: «Они не приносят выгоды в вечной жизни, потому что я делал это только из пустого величия, не из любви».
Когда она стала расспрашивать о другом, он ответил сухо: «Мне разрешили явиться к тебе, но больше я не могу здесь находиться. Видишь, мой охранник из Ада ждет меня снаружи. Если бы все листья на деревьях превратились в языки, все вместе они не смогли бы описать моих мучений». После этого его позвали и забрали; весь замок ходил ходуном, как и перед его прибытием, и его стенания еще долго разносились по нему эхом. Это видение было и остается особенно известным в Баварии, чему был свидетелем наш монах Джерард (ранее каноник Ретисона). Он донес до нас эту историю. Как видишь, во всех этих историях исполняется Священное Писание, которое гласит: «Сильные сильно будут истязаны»
[74].
ПОСЛУШНИК: Этот и другие подобные рассказы следует проповедовать им.
МОНАХ: Поскольку у самих священников по большей части плохая и мятежная жизнь, они льстят властям, а не критикуют их.
О монахине, которая носила горящий труп умерщвленного ею ребенка
В одном монастыре неподалеку от нас, который я не хочу называть, забеременела монахиня. Дабы избежать огласки и позора, она убила плод, который носила в себе. После того она сильно заболела от стыда. Она покаялась во всех грехах, но умолчала о позоре и убийстве ребенка – и так скончалась.
Родственница монахини усердно молилась о спасении ее души. Во время молитвы к ней явилась мертвая женщина. Она держала на руках горящее дитя и сказала: «Я согрешила и забеременела этим ребенком, но убила плод внутри меня. Я беспрестанно ношу его с собой, и его огонь сжигает меня. Если бы на смертном одре я покаялась в самом большом грехе, то обрела бы блаженство на небесах». Отсюда известно, что не отпущенные в жизни грехи замаливаются в будущем через тяжкие наказания.
О наказании Рудингера за пьянство
В Кельнской епархии – в предместьях города Кельн – жил рыцарь по имени Рудингер. Он отдавал такую дань вину, что ездил на празднества в разные имения только для того, чтобы выпить доброго вина. Когда он заболел и лежал на смертном одре, его дочь попросила явиться ей в течение тридцати дней поле смерти. Он ответил: «Я сделаю это, если смогу», – и умер. После смерти он действительно явился дочери в видении: «Вот я и здесь, как ты просила». В руке он держал небольшой глиняный сосуд, который обычно называют крузелином; из него он привык пить в тавернах. Дочь спросила его: «Отец, что в этой кружке?» Он ответил: «Напиток из серы и смолы. Я все пью и пью эту кружку и не могу ее осушить». Затем он исчез. Девушка тут же поняла, как по прежней его жизни, так и по наказанию, что нет надежды на спасение его души. Сейчас вино легко льется нам в горло, но в конце ужалит, как змея.
В XII–XIII вв. истории об ужасах Ада дошли из монастырей до каждой скамьи в приходских церквях, но в этот период предметом богословских размышлений, занимавшим блестящих христианских мыслителей позднего Средневековья, становится сама природа грешников и их отношение к блаженным в Раю. Самым выдающимся из мыслителей был Фома Аквинский (1225–1274), доминиканский монах из Италии, написавший обширный труд «Summa Teologica» («Сумма теологии»), который стал самым читаемым компендиумом теологических учений в западной христианской традиции.
Поднимая столь разные вопросы, как бытие Бога, смысл жизни и необходимость Боговоплощения, Аквинат одинаково подходил к каждому вопросу. Представив положение и затем несколько возражений к нему, он защищал положение и опровергал предложенную критику. Фома Аквинский подкреплял аргументы доказательствами из христианских священных текстов, а также ссылками на труды таких античных философов, как Аристотель и Платон. В конце «Суммы теологии» Аквинат применяет тот же метод, рассуждая об отношении праведников в Раю к обреченным на вечные муки. Что думают святые о грешниках? Видят ли их страдания на небесах? Он заключил, что блаженные должны радоваться наказанию грешников, усматривая в этом порядок Божественной справедливости, ибо блаженные рады всем проявлениям Божьей власти. Более того, Фома Аквинский утверждал, что святые радуются вечным мукам грешников, потому что они подтверждают их собственное высвобождение.
