2. Тьма
Представьте, что в этой темнице не только тесно, но и очень темно. Там будет пламя, лишенное света, а глаза пострадают от вида самых жутких видений и будут лишены утешения, которое могут дать молнии в самую страшную бурю: голос Господа с небес слетает, точно пламень
[116]. Это правда, ведь, как говорит святой Фома, «там будет жар без всякого света»
[117], чудо, противоположное вавилонской печи, в которой по велению Господа жар ушел из огня, а свет остался. В Аду пламя теряет свет, но не жар. Более того, это пламя, горящее серой, порождает искры, которые смешиваются с дымом в адских глубинах и наполняют все пространство и поднимают бурю тьмы, о которой сказано: «Им приготовлен мрак вечной тьмы»
[118]. Наконец, эта груда тел, сложенных друг на друга, станет частью жуткой ночи, ни просвета не оставившей глазам обреченных, потухшим и почти что вытекшим. Теперь представьте отчаяние грешника, который похоронен таким образом: «Он больше никогда не увидит света»
[119]. О бедные негодяи, которым не суждено получить ни одного луча приветливого солнца! Одна только ночь иногда могла сделать лицо бедного пленника серым. Что же сделает с этими несчастными непроглядная ночь, где никогда не будет дня? «И была густая тьма»
[120]. Среди всех казней египетских если одна только трехдневная тьма считалась ужасной, какое же имя следует дать тьме, которая длится не три дня, но целую вечность!
3. Зловоние
Представьте, как несчастья этой тесной и мрачной темницы усугубляются сильнейшей вонью. Во-первых, туда, как в сточную трубу, будут стекать все нечистоты земли, а пламя прочистит их. Во-вторых, постоянно горящая сера в таких огромных количествах вызывает невыносимый смрад. В-третьих, сами тела проклятых выдыхают такое зловоние, что, окажись один из них на земле, этого хватило бы, как утверждает Бонавентура, чтобы началось заражение
[121]. «И от трупов их поднимется смрад», – говорит пророк, он называет их так, хотя это живые тела, и останутся таковыми, чтобы переживать боль, но в то же время они пахнут хуже, чем трупы
[122]. Однажды святому Мартину явился бес в порфире и с короной на голове. «Люби меня, – сказал он, – ведь я Иисус, я заслуживаю этого». Но святой, окруженный небесным светом, ответил: «Мой господин носит терновый венец и весь перемазан кровью. Я узнаю его и без нового платья». Разоблаченный бес сбежал, но оставил по себе такое зловоние, что святой без труда его отыскал
[123]. Если один бес так вонял, что за запах царил в подземелье, где толпа бесов была заперта вместе с телами заключенных. Спертый воздух становится через какое-то время невыносимым: посудите сами, какое отвратительное зловоние суждено тем, кто навеки так заключен. Это обитель, которую грешники сами выбрали навсегда, удовлетворив краткой грезой постыдные желания своей развращенной плоти. Это горделивые дворцы, которые выстроили для себя те, кто презирал бедных и отворачивал их от себя, словно больных проказой. Небеса, купленные кровью Сына Божьего и потому бесценные, они сменили на эту темницу. Неудачная сделка! О ней прольется немало слез, но тщетно – «Богач умер, и похоронили его»
[124].
Второе размышление на понедельник: Огонь
1. Свойства
Представьте, что Божественное правосудие выбрало огонь как подходящее орудие для наказания восставших против Господа. Даже среди людей никогда еще не бывало большей пытки, чем пытка огнем. Потому она не без причин называется самой страшной. Но не стоит думать, что адское пламя похоже на наше. Я бы сказал, счастливы будут те души, коим удастся встретить только земное пламя. Богач, упомянутый в Евангелии, не просто говорит, что перенес пытку огнем, он говорит: «Я мучаюсь в пламени сем»
[125], выражая то, что адское пламя имеет другие свойства. У нас огонь предназначен для пользы человеку, помогать ему во всем, поддерживать жизнь, но Господь создал огонь в Аду, только чтобы мстить обреченным: «Подвергшись казни огня вечного, которые оскверняют плоть»
[126]. Наш огонь часто применяется к вещам, для него не приспособленным, но огонь в Аду разжигается серой и асфальтом, которые всегда горят быстро, как молния, которая ударяет с огромной силой, порожденной взрывом: «их участь в озере, горящем огнем и серою»
[127]. Наконец, наш огонь разрушает то, что сжигает; чем он интенсивнее, тем быстрее прогорает; но пламя, в котором вечно мучатся грешники, будет гореть, но никогда не сожжет – поэтому Иисус сравнивал его с солью: «Ибо всякий огнем осолится»
[128], которая мучит их невыносимым жаром, как огонь, а также предотвращает порчу тела, как соль. Если нас так пугает маленькая искра нашего огня, если мы не можем вынести даже пламя свечи больше секунды, как мы будем погребены навечно в непрогорающем пламени? Тот, кто еще не покаялся во грехах, ты знаешь, что, умерев сейчас, попадешь в это вечное горнило. Как ты тогда сможешь найти силы отложить эту книгу, пока не попросишь от всего сердца прощения за грехи свои? Как у тебя хватит смелости пробыть хотя бы мгновение в положении приговоренного к Аду? «Как можешь ты спать, хоть беда уже близко?»
[129]
2. Количество
Представьте, какую силу имеет этот всепоглощающий огонь в огромных количествах. Темница Ада, чтобы вместить все тела проклятых и не спутывать одного с другим, будет ямой протяженностью во много километров, поскольку число ее узников огромно: «Преисподняя расширилась и без меры раскрыла пасть свою»
[130]. Теперь вся эта огромная яма будет наполнена пламенем. Если поджечь достаточно соломы, она раскалит жаровню, что тогда произойдет с серой, столь огромной в количестве и жестокой по свойствам? Кроме того, огонь будет заперт без обдува, поэтому он будет разгораться все больше и обретет невыразимую мощь. Кто усомнится тогда, что, сбросив гору в это великое горнило, можно ее расплавить, как кусок воска? Вот чем владеет сам дьявол, который отвечает на вопрос солдата
[131]. Без его свидетельства у нас есть неопровержимые слова Святого Духа, который заверяет нас в Псалме 82, называя так «пламя, опаляющее горы»
[132]. Однако грешники, вместо того чтобы убояться, насмешливо говорят, что это не более чем костер. «Хотя огонь горит и текут кипящие реки, мы все равно смеемся и следуем путями наслаждения», – изумленно говорит святой Иоанн Златоуст
[133]. Святой Иов говорил: «Твердость ли камней твердость моя? И медь ли плоть моя?»
[134], но, будь ты из камня или из меди, и камень, и медь расплавятся в мгновение ока в этом пламени, где тебе уготовано жить вечно, если ты не возненавидишь свою грешную жизнь и не оставишь ее. Сказать, что ты будешь вечно гореть в этом огне, – значит ничего не сказать. И ты, и я, если не убоимся и не возлюбим Господа нашего, сами станем как пламя, потому как оно столь горячо и велико, что не только причинит нам боль, как земное пламя, но проникнет в наши кости, в мозг и в самое наше существо. «Ты сделаешь их, как печь огненную», – говорит пророк
[135]. Все обреченные станут словно пламя, ибо пламя будет внутри их; их грешная кровь будет кипеть в венах, мозг в черепной коробке, сердце в груди и кишки в злосчастном теле, окруженном огненной бездной, из которой невозможно спастись. «Кто из нас может жить при огне пожирающем? – говорит пророк Исайя. – Кто из нас может жить при вечном пламени?»
[136] Попробуем ответить, но сначала серьезно подумаем об этом.
