Он улыбался, однако резко бросалось в глаза, как он похудел. Лицо загорело, осунулось и выглядело усталым. Темные пряди волос, падавшие на лоб, прорезали ниточки седины. Этого точно не было, когда мы в последний раз виделись в Эшентауне! Я похолодела:
— Сколько… сколько времени я была без сознания?!
— Четыре дня, — подсказала услужливая Элспет. Стоя в ногах кровати, она с любопытством таращилась на нас.
Что ж, это еще ладно, можно сказать, мне повезло. Бывало, что люди проводили в волшебной стране десятки лет, а потом возвращались, когда их близкие уже покоились в могилах! Судя по его виду, дела Кеннет были не очень хороши. Что бы ни случилось с ним в Астилии, это его основательно перепахало. Впрочем, неважно. Главное — что он наконец-то здесь.
Я погладила его по руке:
— Ты вернулся! Значит, твои дела в Астилии…
— Они закончены, — ответил Фонтерой очень лаконично. Словно бы подвел черту, отсекающую возможные расспросы.
Я и не собиралась расспрашивать его в присутствии строгих компаньонок. Если бы миссис Трелони и миссис Дэвис хоть на пять минут оставили нас наедине! Чем дольше я смотрела на Кеннета, тем сильнее росло мое беспокойство, как он ни пытался разыгрывать беспечную радость от встречи:
— Я приехал позавчера, сразу справился о тебе и узнал о твоей феерической ночной прогулке. Энни, я ведь столько раз предупреждал, чтобы ты была поосторожнее с лошадьми! Помню, в Эшентауне тебе тоже нравилось лихачить, но одно дело — галопировать в парке, и совсем другое — пересечь Босвенскую пустошь за несколько часов! На такое мало кто решится!
Он пытался шутить, но веселый голос не вязался с печалью, затаившейся на дне глаз, в которых, мне казалось, снова разгорались опасные золотые отблески. За спиной Кеннета мне чудились грозно распускавшиеся невидимые крылья. Но как это могло быть? Мы ведь уже покончили с этой проблемой! Или нет? Мне вспомнилось белое снежное утро в поместье лорда Мериваля, когда Кеннет впервые признался мне в своих чувствах, и дракон, это древнее проклятье рода Фонтероев, потерял над ним власть. А сейчас я снова отчетливо ощущала присутствие чужого могущественного существа, незримо наблюдающего за нами.
Несомненно, в Астилии что-то произошло.
Поболтав еще пять минут, Фонтерой, так стремившийся меня увидеть, почему-то вдруг заторопился уходить:
— Желаю тебе поскорее поправиться, — сказал он, прощаясь. — Рад, что повидал тебя, а то сердце было не на месте. Я, конечно, понимаю, что какой-то лихорадке тебя не одолеть, но все равно теперь мне гораздо спокойнее.
«А мне наоборот».
Посмотрев на меня напоследок непонятным взглядом, Кеннет вежливо поклонился обеим старшим дамам и ушел, а я твердо решила завтра же восстать с одра болезни, что бы там ни говорила миссис Трелони.
Мне было очень тревожно.
* * *
На следующее утро я нашла в себе достаточно сил, чтобы привести себя в порядок и спуститься к завтраку. Меня беспокоил не только Кеннет, но и Робин Уэсли. Что с ним случилось? Экономка и миссис Трелони упорно обходили молчанием эту тему. Неужели Мейвел что-то с ним сотворила? Королева фэйри даже в лучшие дни отличалась некоторой злокозненностью, а уж когда она была в гневе, лучше было вообще не попадаться ей под руку.
Тем не менее, пройдя в столовую, я обнаружила лорда Уэсли, как ни в чем не бывало сидящего на обычном месте. Трость была прислонена к стулу, перед ним на столе стоял завтрак. На первый взгляд дядя был таким же, как всегда — то есть желчным, язвительным и в дурном настроении.
— Рад видеть, что ваше безрассудство не нанесло серьезного ущерба вашему здоровью, — заявил он вместо приветствия. И хотя в его голосе звучала едкая насмешка, у меня отлегло от сердца.
Разливая чай, я продолжала исподволь наблюдать за дядей. Мне показалось, или сегодня он действительно был бледнее обычного? Возможно, это из-за серого утреннего света.
— Раз вы снова на ногах, значит, сможете сами принимать визиты, — продолжал добрый дядюшка, кроша тост на мелкие кусочки. По утрам у него никогда не было аппетита. — Целых три дня здесь проходу не было от ваших знакомых, все приезжали справиться о вашем самочувствии. Барышни Полгрин появлялись у нас каждый день. Непонятно, что нового они ожидали от меня услышать, так как я сразу сказал, что простуда уложила вас в постель как минимум на неделю. Должен признать, я был лучшего мнения об их здравомыслии.
— Кажется, в прошлый раз вы нашли общество мисс Кэролайн очень приятным, — поддразнила я.
— Она довольно мила… но ее пансионская привычка хихикать по любому поводу вызывает у меня мигрень, — отрезал галантный дядюшка.
— Думаю, мне следует навестить их и поблагодарить за сочувствие.
— Если это избавит нас от дальнейших визитов, то это будет поистине милосердный поступок с вашей стороны. Только никаких больше поездок верхом! Проявите милосердие и к Ласточке, бедняга захромала после той ночи. Если надумаете ехать к Полгринам, берите коляску, — предложил Уэсли. — Лично я надеюсь, что смогу наконец-то вернуться к своим привычным занятиям, так что никуда не собираюсь выезжать.
«Ну конечно! — с раздражением подумала я. — Дай вам волю — вы бы заперлись в библиотеке навечно!»
Всего час назад меня мучило беспокойство за дядю — и всего одного завтрака наедине нам хватило, чтобы я вернулась к своему нормальному состоянию молчаливого кипения. А все из-за его эгоизма, черствости и привычки брюзжать из-за любой ерунды! Кстати, странно, что он упустил такой удобный повод для брюзжания и ни слова не сказал о Кеннете.
— Кажется, лорд Фонтерой уже вернулся из Астилии?
Я решилась сама затронуть эту тему, так как начала волноваться, что короткий визит Кеннета мне тоже приснился. Однако судя по тому, как нервно дернулось дядино лицо, Фонтерой действительно являлся сюда во плоти:
— Да, этот бешеный демон несколько раз пытался взять замок штурмом, и мне стоило большого труда его убедить, что его присутствие здесь крайне нежелательно. Я уж думал, что придется прибегнуть к помощи экзорцистов, — соизволил пошутить Уэсли.
Жаль, что мне не довелось быть свидетелем их встречи! Хотелось бы взглянуть на эту борьбу воль! Я представила себе дядю, который мог легким движением брови и одной-двумя нотками в голосе привести в смущение любого гостя. С другой стороны, Кеннет, когда чувства в нем брали верх над рассудительностью, тоже превращался в сгусток концентрированной энергии и мог произвести ошеломляющее впечатление на неподготовленного человека. Не говоря уже о его «драконьих» способностях.
— Я слышал, он остановился в Триверсе, — продолжал мистер Уэсли. — Надеюсь, господин Фонтерой найдет там достаточно развлечений, или дела потребуют его скорейшего возвращения в Эшентаун, так что он нас больше не побеспокоит.
«А я надеюсь, что скоро уеду отсюда вместе с ним! Даже если мне еще раз придется пересечь Босвенскую пустошь, причем собственными ногами!» — гневно подумала я, но вслух, разумеется, не сказала ни слова.
