— …Я не знал, как подойти к констеблю, чтобы признаться в содеянном, а когда собрался с силами, то оказалось, что опоздал. Они уже арестовали какого-то контрабандиста. К своему стыду, в тот момент я почувствовал облегчение. Думал, мне повезло, что какой-то убийца взял на себя мою вину. Для него одним грехом больше, одним меньше — какая разница? А я смог бы жить дальше, чтобы всей дальнейшей жизнью искупить тот поступок…
— Дуайт не убийца! — запальчиво возразила я.
— Теперь уже не важно. Вчера прошел слух, что в преступлении обвиняют лорда Уэсли. Этого я не мог допустить! Я хотел сегодня же рассказать ему, как было дело, а потом поехать в Босвен и сдаться. Моя честь требовала этого.
«Что это за честь, которая распространяется только на людей своего круга?!» — подумала я, кусая губы, чтобы удержаться от едких комментариев.
Получается, в кои-то веки длинные языки соседей сослужили нам добрую службу! Вероятно, кто-нибудь подхватил мои слова, сказанные сгоряча в пабе, и потрудился донести их до ушей мистера Медоуза, отчего у доктора наступило моральное прозрение. Очень вовремя, кстати. Иначе неизвестно, чем эта история обернулась бы для мистера Уэсли.
— Судейские чиновники как раз собирались в Кавертхол, — сказала я деревянным голосом. — Если вы действительно хотели признаться, более удобного случая не найти.
Доктор сгорбился еще больше, как человек, смирившийся с неизбежным. Мне было его жаль. Но как бы там ни было, а дело нужно довести до конца. Я сама взяла поводья, осторожно развернула лошадь и направила коляску обратно в деревню.
* * *
Деревенский староста слегка удивился нашему быстрому возвращению, однако его удивление не шло ни в какое сравнение с изумлением дознавателя, когда Медоуз выдал ему свою исповедь. Судейский чиновник дотошно расспрашивал доктора, очевидно, надеясь поймать его на какой-нибудь неточности, и в конце концов решил, что несчастный джентльмен просто пьян. Бедный мистер Медоуз! Ему пришлось приложить массу усилий, чтобы убедить судей в своей виновности!
Оставив их разбираться друг с другом, я тем временем одолжила у доктора его экипаж. К счастью, он не очень пострадал. После потасовки на обрыве моя раненая рука снова разболелась, так что ехать верхом на Ласточке я не могла, а чувство справедливости требовало от меня срочно нанести еще один визит. Я подозревала, что в смерти Джереми Хартмана был виноват не только доктор.
Вскоре я добралась до усадьбы Полгринов, все так же утопающей в зазеленевших кустах сирени. Миссис Полгрин, сидевшая с пяльцами у окна, спокойно сообщила, что Мэри «как раз отправилась навестить миссис Трелони». Она была немало заинтригована, увидев меня в докторской коляске, так что мне пришлось быстро ретироваться, чтобы избежать объяснений.
«Значит, Мэри сейчас у него».
Миссис Трелони жила в маленьком коттедже на краю леса, таком тесном, что кроме нее здесь вряд ли поместилась бы даже компаньонка. Узкая и темная гостиная была обставлена с неожиданной изысканностью: портьеры из бледно-зеленого шелка, антикварная мебель, старинный клавикорд у окна. Судя по веселым голосам, доносившимся из открытых дверей, Мэри и миссис Трелони прекрасно проводили время. Девочка допивала чай, хозяйка сидела за клавикордом, и, входя в комнату, я успела услышать: «Ты лучше поймешь, если я сыграю тебе об этом».
Завидев меня, «миссис Трелони» удивленно приподняла брови:
— Мисс Анна! Какой приятный сюрприз! Хотите чаю?
Я смотрела — и не понимала, как могла обманываться так долго. Стоило присмотреться, как все выдавало в нем сида, решительно все! Необычайно пронзительный взгляд (чтобы спрягать его, миссис Трелони вечно изображала близорукость и щурилась), плавные движения, слишком быстрая реакция и особенная, нездешняя холодность.
— Нет, благодарю, — отказалась я, чувствуя, что умиротворяющая атмосфера этой комнаты против воли действует на меня. Тоже, наверное, какое-нибудь фейское волшебство. — Я пришла забрать Мэри. Матушка хотела срочно ее видеть.
— Что-то случилось? — в глазах Эйнона загорелась искорка интереса.
— Что-нибудь с мамой? — встрепенулась девочка. Она была похожа на серенького воробья, скромно примостившегося на стуле. А «миссис Трелони» — на кошку.
— Случилось, но не в Хоппер-хаусе, — успокоила я их. — Однако Мэри придется срочно уехать.
— Прямо срочно-срочно? — жалобно скривилась девочка. — Но миссис Трелони только что обещала рассказать мне о феях!
Я послала сиду многозначительный взгляд. «Вот, значит, кто морочил девчонке голову!»
— Несомненно, миссис Трелони является настоящим экспертом в этой области! — не сдержалась я. — Надеюсь, она не забыла упомянуть, что хотя фэйри не могут лгать, зато они прекрасно умеют скрывать часть правды, чтобы легче было использовать нас в своих целях!
Я высказала это, глядя Мэри в лицо и не обращая внимания на предостерегающее покашливание, раздавшееся в окрестностях клавикорда. Девочка удивленно притихла. В воздухе повеяло грозой. Эйнон смотрел на нас с циничной усмешкой, и я сразу вспомнила, каким неприятным типом он мог быть, когда того хотел. Предположительно, мы сейчас играли на одной стороне, но мой предыдущий опыт общения подсказывал, что память сида необходимо периодически освежать. А без лорда Уэсли я чувствовала себя такой уязвимой…
Уж не знаю, какие мысли бродили в голове у Эйнона, но внезапно он сменил гнев на милость и заулыбался с преувеличенной любезностью.
— Милая, вы слишком взволнованы, — произнес он безупречным старческим голосом. — Присядьте, выпейте чаю. Думаю, у вас была веская причина, чтобы примчаться сюда. Раньше вы не часто удостаивали меня визитами!
У меня не было времени расшаркиваться в извинениях:
— Да, причина есть. Доктор Медоуз только что признался в убийстве мистера Хартмана.
Мэри вскрикнула. Клавикорд издал нестройный звук, который постепенно затих, растворяясь в воздухе.
— Как это признался? — растерянно спросила девочка. — Что же делать? Я… мне нужно срочно увидеть Кэрри!
Она выбежала из комнаты так быстро, что никто из нас не успел ее остановить. Эйнон так и остался сидеть неподвижно.
— М-да. Надо же, какая неприятность, — сказал он слегка озадаченно.
— До свидания. И надеюсь, в будущем вы прекратите вербовать новых слуг для Той Стороны среди здешних наивных девчонок!
Эйнон меня будто не слышал, полностью уйдя в свои мысли. Потом он спохватился:
— Что? Ах, да. Пожалуй, я загляну к вам завтра.
— Отлично. Нам как раз нужно поговорить.
Я вышла из коттеджа с гордо поднятой головой и забралась в коляску, где уже сидела всхлипывающая Мэри. За всю дорогу она не проронила ни слова. Возле Хоппер-хауса я заметила чью-то лошадь, привязанную к дереву недалеко от ворот.
— Мисс Эстрелья приехала, — горестно сказала девочка. — Значит, она тоже узнает… хотя чего уж теперь!
