Мы нашли миссис Полгрин в том же положении, в каком я недавно ее оставила, только теперь к ней присоединились ее дочери и мисс Рамирес. Джейн поправляла цветы в вазе. Кэролайн, полулежа на софе, лениво листала книгу. Эстрелья что-то весело рассказывала, сидя на низенькой кушетке рядом с хозяйкой. Ее алая амазонка словно воспламеняла эту скромную, непритязательную комнату, щеки разгорелись от верховой езды. Я всегда считала, что чувство зависти мне чуждо, однако яркая красота Эстрельи заставляла меня острее чувствовать свою ущербность. Джейн и Кэролайн тоже совершенно терялись на фоне прекрасной астилийки.
Наше появление вдребезги разрушило простодушное спокойствие, царившее в комнате. Оттолкнув меня, Мэри подбежала к матери и с плачем бросилась ей на шею:
— Мама! Мамочка!
— Что случилось, дорогая? — ошеломленно произнесла миссис Полгрин. — Мисс Анна? Что…
Я смотрела только на Кэролайн.
— Вы ведь знали, что он виновен, не так ли? — спросила я. — Вот почему вы хотели спрятать от меня гербарий. Думаю, вкладыш со скалларией вы уже сожгли. Медоуз мог сорвать цветок только утром в день убийства, так как вечер накануне он провел на балу в Триверсе, а потом ударил мороз, и цветы погибли.
Кэролайн приподнялась на локте, резко побледнев:
— Его… поймали?
— Он сам признался.
— Да что случилось-то?! — не выдержала миссис Полгрин.
— Чарльз Медоуз сегодня признался, что убил Джереми Хартмана, — сказала я. — И, должна заметить, он сделал это не без помощи вашей дочери, Мэри.
Целый хор восклицаний — удивленных, шокированных, негодующих — заглушил мои последние слова.
— Мэри понемногу давала ему настойку из корня виденника, — продолжала я, повысив голос. — Я узнала ее запах, когда в прошлый раз была у вас, и когда заходила к доктору. Это сильнейшее возбуждающее средство. Зачем вы это сделали?
Девочка смотрела на меня, будто онемев от страха. Миссис Полгрин, нахмурившись, крепче прижала дочь к себе.
— Что за вздор, будто моя дочь способна кого-то отравить! — сказала она ясным и решительным голосом. — Да и как она могла это сделать? Они с доктором почти не виделась в последнее время!
— Мэри несколько раз приходила к нему домой, так? — Я снова бросила взгляд на девочку, которая сидела столбиком, так и не шелохнувшись. — Вы притворялись, что вам интересны все эти растения, книги и коллекции. Улучив момент, вы смазали настойкой виденника края страниц классификатора Карлоса. Каждый раз, отправляясь на болота, Медоуз брал его с собой. Ему нужно было постоянно сверяться с текстом. От влаги и от старости некоторые страницы в книге просто слиплись. Возможно, Медоузу приходилось облизывать пальцы, чтобы листать их. Как бы там ни было, он получал дозу яда во время каждого своего похода на пустоши. Ловко придумано.
— Я сделала это, чтобы его защитить! — вскрикнула Мэри, очнувшись. — Я слышала от миссис Трелони о существах, живущих в холмах, об их волшебстве, побуждающем вас забыть свое имя и отправиться по скрытой тропе вслед за чудом…
Миссис Полгрин закатила глаза:
— Ох, дорогая, эти твои фантазии!..
— Ты никогда мне не веришь! — Мэри сердито отстранилась, шмыгнув носом. — И доктор Медоуз не верил! Такой уж он человек, пока не увидит что-то своими глазами — не поверит! Вот мне и пришлось дать ему настойку виденника, чтобы он сам убедился! Если смазать глаза этой настойкой или капнуть ее в питье, тогда сможешь увидеть тех, кто незримо живет среди нас. Я сделала это, потому что беспокоилась за него и Кэрри, потому что боялась, что они украдут его у нас!
— А вам не пришло в голову побольше узнать о свойствах виденника, прежде чем давать его кому-то? — перебила я ее. — Вы не знали, что это зелье обостряет все чувства? Или вы считаете, что дар видеть фэйри дается просто так?! — Я старалась говорить спокойно, но от волнения язык плохо меня слушался. — За способность видеть незримое люди всегда расплачивались истощенными нервами, галлюцинациями, гневливостью… Прежде чем предлагать человеку какое-то зелье, нужно выяснить его побочные эффекты!
Амброзиус не уставал повторять, что каждой магии всегда сопутствуют ограничения, каждому волшебству изначально положен предел. Нервное истощение, которое испытывал мистер Медоуз из-за большой дозы виденника, его погубило. Хартман со своим глупым хвастовством вызвал у него приступ гнева, временно лишивший его разума.
Кэролайн тяжело поднялась с кушетки, заслонив от меня младшую сестру. Ее худые пальцы беспрестанно комкали и расправляли концы длинного пояса.
— Знаете, а я рада тому, что все это открылось, — глухо сказала она. — Да, Чарльз сразу признался мне. Рассказал в тот же вечер. Я убедила его, что не стоит ломать себе жизнь, чтобы выгородить какого-то бандита. Но с тех пор я постоянно жила в страхе! А что еще хуже, Чарльз как будто считал меня обязанной за то, что он, видите ли, вступился за мою честь! Можно подумать, я просила его за меня заступаться! Как он смел ожидать, что я буду ему благодарна, что я стану таскаться к нему в тюрьму, как… какая-нибудь бродяжка к своему ухажеру!
Она выпалила это на одном дыхании, ненавидяще глядя на нас сухими горячечными глазами. В комнате повисла тишина. Кажется, все были поражены не меньше меня. Миссис Полгрин поникла, сгорбившись, будто потолок давил на нее. Эстрелья тихо ахнула, прижав пальцы к губам. Наши взгляды случайно встретились, и астилийка отчаянно замотала головой:
— Я не знала! Клянусь вам, я ничего не знала…
От злости и чувства бессилия у меня ныло в груди и стучало в висках. Было безумно жаль и Мэри, и вмиг постаревшую миссис Полгрин, и Медоуза, и даже эту бестолковую эгоистку Кэролайн. Но на один миг, когда я посмотрела на Эстрелью, во мне вспыхнуло чувство зависти и обиды. Мне всегда так нравились Джейн и Мэри! Было горько сознавать, что теперь, после всего, что случилось, вряд ли я буду желанной гостьей в этом доме. Для миссис Полгрин я навсегда останусь вестником горя, поразившего их семью, черной вороной, которая принесла на хвосте беду. А Эстрелья возьмет на себя роль доброго ангела: успокоит Мэри, утешит хозяйку, пообещает помощь своего дяди, мистера Гимлетта. Тот, конечно, будет рад постараться ради Медоуза. Где еще он найдет такого хорошего доктора для нашей глуши? Тем более что мистера Хартмана он и сам недолюбливал.
Будто прочитав мои мысли, мисс Рамирес неуверенно проблеяла:
— Я уверена, что дядя может похлопотать…
— Вы тоже хороши! — выпалила я, не сдержавшись. — Если бы вы поменьше трясли юбками перед Хартманом, может, ничего бы и не случилось!
Эстрелья застыла на полуслове. В глубине души я понимала, что мои упреки обидны и несправедливы, но меня уже несло:
— Думаете, убийство мистера Хартмана было единственным злом? Если бы! Из-за того, что их угораздило столкнуться в Лабиринте, там произошло что-то странное! С вашей помощью Медоуз и Хартман выпустили в мир чудовище, из-за которого уже пропали двое людей, а сегодня исчез Джоэл, он ведь совсем еще мальчишка и… и я понятия не имею, как все это остановить!
