Она — песня, которая звучит во мне, когда все умолкают,
Огонь в очаге, который никогда не погаснет,
Она — дорога, бегущая через всю мою жизнь,
Мое слово, которое тяжелее меди,
Она — вкус яблок и земляники,
Предчувствие улыбки, заставляющее сердце биться чаще…
Он смотрит Королеве прямо в лицо — смело и уверенно, без тени сомнения:
— Ты серьезно думаешь, что я ее не найду? Думаешь, я не узнаю ее в любом обличье?
От его слов Мейвел как-то скисает, но теперь мне становится еще тревожней. «Ох, Кеннет, — мысленно умоляю я, — будь осторожен!» Королева коварна, ее мысли — как змеи в траве! Мое сердце готово разорваться от любви и страха, тем более сильного, что боюсь я не за себя. Кеннет протягивает руку — и я рвусь к ней, цепляюсь за нее, как за якорь, привязывающий меня к жизни. На какое-то время меня охватывает ощущение, будто тысячи крошечных Энни Фишер снова пытаются собраться в одно целое. Задыхаясь, я хватаю ртом воздух, чувствуя, как вновь расправляются легкие. В ноздри бьет запах гари и паленой травы. Постепенно исчезает пелена перед глазами — и я снова вижу небо, серо-зеленые холмы и какие-то лица, собравшиеся вокруг. Все это не имеет значения. Единственный, кто мне нужен сейчас — это Кеннет. Вот он, рядом со мной, его рука, сжимающая мою, слегка дрожит, а в темных глазах я вижу отражение моих чувств.
— Анна! Она вернулась! — вскрикивает кто-то в толпе. Среди собравшихся фейри проносится шепот, будто ветер гладит ладонью верхушки кустов. К нам подходит Моранн — и вдруг обнимает меня крепко-крепко. Ее распущенные волосы пахнут ромашкой, повиликой, мальвой и всеми полевыми цветами сразу, холодные щеки мокры от слез. На одну долгую минуту я позволяю себе зажмуриться и побыть просто девочкой, греющейся в маминых объятьях. Но нельзя забывать, что мы все еще на Той Стороне, где лучше быть начеку.
Кеннет дал нам возможность побыть вдвоем, заслонив нас от Королевы.
Рядом с ним встал еще один человек — с каштаново-седыми волосами, в покореженном панцире и с блестяще-серебряной правой рукой. Мейвел явно разгневана, кусает губы от злости. Будь мы одни, она с удовольствием превратила бы нас в скользких жаб, но здесь присутствуют все ее подданные, перед которыми ей приходится держать лицо.
— Что ж, — говорит она Кеннету, — ты узнал ее. Ты победил. Можешь увести ее с собой.
И отворачивается, холодно кивнув. Аудиенция закончена, все свободны. Однако никто не двинулся с места. В наступившей тишине слышится чье-то деликатное покашливание. Эдвард Уэсли, подмигнув мне, решительно сказал:
— Сдается мне, это не слишком-то вежливо по отношению к моей дочери, которая только что спасла нас всех. — В его голосе слышится неподдельная теплота и гордость, когда он говорит мне: — Прошу, будь нашей гостьей.
— Будь нашей гостьей, — как эхо, повторили остальные. По бледным лицам фейри запорхали улыбки, сначала неуверенные и робкие. Потом напряжение спало, все как-то повеселели. Один суровый воин, с ног до головы закованный в железо, поймав мой взгляд, лихо поклонился, чуть не уронив рогатый шлем. Стоявший рядом с ним трухлявый сильван приветственно поднял деревянную руку. На его шишковатом лице (вернее, на том, что условно можно было назвать лицом) разверзлась дуплистая улыбка.
* * *
Я боялась взглянуть на Мейвел, которая, кажется, готова была взорваться. К счастью, рядом с ней появился лорд Робин. Он что-то негромко сказал; Мейвел, дернув плечиком, презрительно отвернулась. На лорда Робина это, однако, не произвело ни малейшего впечатления. Он спокойно взял ее за руку. Я затаила дыхание. Боже, сейчас она испепелит его на месте! Однако Королева вдруг рассмеялась. Настроение у нее было переменчивое, как погода весной.
Вместе с мистером Уэсли она обернулась к холму, прошептав несколько слов. Земля задрожала. Пласты дерна раздвинулись в стороны, сместились каменные плиты — и холм расступился перед нами. Невероятно! В жизни не видела ничего подобного! Вглубь земли уходили широкие каменные ступени.
— Как странно! — пробормотал Кеннет, когда мы спускались. — Это же копия той лестницы, что ведет к парадному крыльцу Уайтбора!
Он был прав. Я еще не совсем пришла в себя после временного развоплощения, иначе тоже заметила бы это. У меня до сих пор слегка кружилась голова и шумело в ушах. Идти я могла, только опираясь на крепкую руку Кеннета, который держал меня так, будто вообще не собирался отпускать. Мы попали в прохладный холл, в точности походивший на вестибюль в Уайтборе. Те же светлые колонны, сплетающиеся наверху, те же голубые розетки, похожие на лоскутки неба! Я подумала, что замок, скрытый в холме, был фактически братом-близнецом Уайтбора, его перевернутым зеркальным двойником.
Эдвард Уэсли, державшийся поблизости на случай непредвиденных осложнений, улыбнулся:
— Робин не рассказывал тебе? — спросил он. — По легенде, фейри построили Уайтбор как серебряное веретено, балансирующее на границе миров. До тех пор, пока стоит этот замок и прядется тонкая нить из лунного серебра, волшебство в Грейвилии не исчезнет…
За узорчатыми дверями «рыцарской» гостиной раздавались взрывы смеха и пиликанье скрипок. Все-таки легкомыслие фейри меня просто поражало! Час назад мы все едва не погибли. После появления Хуперов в Долине Шепотов часть ее, вероятно, придется переименовать в Немую Долину, так как эти чудовища уничтожили за собой все живое. И все равно, как только опасность миновала, сиды уже готовы были веселиться!
Стол в гостиной ломился от яств, пять пылающих светильников под стропилами заливали комнату теплым светом. Возле дверей я заметила Джоэла, который хитро улыбался, поглядывая на нас. Вот же шельма! Столько времени находился рядом — и даже ни разу не намекнул! Я посмотрела на него с укоризной:
— Знаешь, если бы у меня возникло подозрение, что кто-то из наших конюхов бегает по ночам в холмы, я скорее подумала бы на Джонса!
Джоэл с достоинством пожал худенькими плечами:
— По рождению я мог выбрать Ту Сторону или эту, вот я и решил уйти вместе с мистером Уэсли. В одиночку ему было бы трудно справиться с переходом, особенно после болезни, — объяснил он.
Значит, Джоэл был таким же, как я. Полукровкой. В отличие от чистокровных сидов, мы могли выбирать между человеческим миром и волшебной страной. И ни во одном из миров не чувствовали себя на своем месте… Я вздохнула и почувствовала, как Кеннет крепче сжал мои пальцы.
Мальчишка тем временем забеспокоился:
— Вы же не прогоните Джонса? Я думаю, ему вообще безразлично, Та Сторона или эта, главное, чтобы к лошадкам поближе. Вы разрешите ему остаться?
Я заверила его, что не так глупа, чтобы избавиться от лучшего конюха во всем Думаноне. Потом появился распорядитель и пригласил нас к столу, во главе которого уже сидели Мейвел с лордом Робином. Мое внимание привлекла стайка девушек в легких струящихся одеяниях. Их светлые волосы блестели, как вода в реке, но одна из них была темноволосой. На секунду наши взгляды встретились, и я вздрогнула: это была Эстрелья! Кажется, она нарочно привлекла мое внимание, так как сразу отвернулась, неестественно засмеявшись. В ее движениях была заметна нервозность, и вообще, судя по виду, ее пора было срочно спасать. Между тем, Кеннет заметил мой взгляд:
