Итак, в этом смысле все существующие труды – фрагментарны.
О Великой Схизме и о Жерсоне см. выше. О Людовике Орлеанском: Э. Жарри «La Vie politique de Louis de France, due d’Orleans» (Picard, 1899); А. де Сиркур «Les commencements de la rivalite d’Orleans et de Bourgogne» dans «Revue des Quest. Hist.», 1887.
Отдельные эпизоды университетской революции изучил А. Ковиль: «Les cabochiens et I’ordonnance de 1413» (Picard, 1888); «Jean Petit et la question du tyrannicide au commencement du XV siecle» (Picard, 1932). См. также: Денифль и Шателен «Chartularium Universitatis Parisiensis», vol. IV.
О роли лично Кошона – А. Сарразэн «Pierre Cauchon, juge de Jeanne d’Arc» (Libr. Champion, 1901). Текст трактата Пети – у Монстреле.
Для Констанцского собора, кроме уже указанных трудов по истории церковных дел, – Гефель «Geschichte der Konziliem» Bd. VII.
«Jeanne d’Arc et la prophetie de Marie Robine»: Ноэль Валуа в «Melanges Paul Fabre» (Picard, 1902). Рассказ об этом Эро – в показании Барбена (Pr. III).
По общей истории Столетней войны сохраняет значение Ш. Пети-Дютайи: Т. IV «Истории Франции» Лависса (Hachette, 1909-11). – «Столетняя война» Э.Перруа (ed. Gallimard, 1945) содержит много очень ценных сведений и замечаний, но опять в отрыве от религиозного и, я бы сказал даже, психологического фона, а само явление Жанны резюмировано совсем кратко и в некоторых отношениях крайне сомнительно даже с чисто фактической стороны.
О полной безосновательности английских претензий на французский престол вообще и ланкастерских в особенности см. также: герцог Леви-Мирпуа «Столетняя война» (ed. Albin Michel, 1973). Сам Генрих V признал несостоятельность этих претензий своих предшественников, выводя своё «право» из своей женитьбы на дочери Карла VI Екатерине, – но она это «право» никак не могла ему передать: не будь даже во Франции ни дофина, будущего Карла VII, ни «салического» закона вообще, – у Екатерины были старшие сестры, которых и по английским законам нельзя было бы обойти.
Самое ясное изложение хода политических событий даёт всё же Ж. Кальмет: «L’Elaboration du monde moderne» (Coll. Clio, t. V, 1949); «Charles V» (Fayard, 1945); и в особенности для непосредственно интересующего нас периода: «Chute et relevement de la France sous Charles VI et Charles VII» (Hachette, 1945).
Ж. д’Аву: «La querelle des Armagnacs et des Bourguignons» (Gallimard, 1943) собрал обширнейший фактический материал по истории гражданской войны. Но он совершенно влюблён в аморализм и в «право силы» герцогов Бургундских, и это побуждает его вопреки всяческой очевидности отрицать наличие каких бы то ни было моральных факторов до появления Жанны; всей религиозной и этической традиции, на которой основана французская монархия, у него просто нет, и выходит, что моральные критерии появились в тот момент, когда Жанна из ничего создала французский патриотизм. Всё это, конечно, просто вздор: Жанна не создавала из ничего; сделала она нечто совсем иное – явила в совсем новой форме и подняла на совсем новую высоту вещи, частью даже очень древние, а частью просто вечные. И французский патриотизм был, конечно, до неё, и её «критерий», лежащий в основе её свершения, неизмеримо шире одного французского патриотизма.
Цитированный мною «Диалог» (как раз по части религиозно-этических оценок) – в жерсоновских «Opera Omnia» (попал туда опять по ошибке составителя).
Предположение о причастности англичан к убийству Иоанна Неустрашимого выдвинул полковник де Лиокур; «La mission de Jeanne d’Arc», Nouvelles Editions Latines, Paris, 1974. Он же, справедливо отрицая вслед за Жарри любовную связь королевы Изабо с Людовиком Орлеанским, по крайней мере во временарождения будущего Карла VII, отмечает дополнительно тот факт, что как раз за 9 месяцев до этого рождения Карл VI пережил один из своих светлых периодов, когда его нормальная брачная жизнь обычно восстанавливалась. Но вряд ли можно согласиться с попыткой Лиокура полностью реабилитировать Изабо как будто бы невольное орудие англо-бургиньонской политики. Зато интересно указание Лиокура, впервые, насколько я знаю, им сделанное, об особой роли, которую играл племянник Кошона Ринель.
По истории Буржского королевства остаётся незаменимым т. 1 Дю Френа де Бокура: «Histoire de Charles VII» (1881). Текст Договора Труа – у Монстреле. Церковные дела также у Г. Гуайо, т. IV «Истории французской нации» Г. Аното. Его же интереснейшее маленькое исследование о Желю («Revue des Questions Historiques», 1932).
Жан де Ган: ср. Р. Жакен в «Revue des Deux-Mondes», 15.05.1967. Впоследствии Людовик XI поднял в Риме вопрос о канонизации отшельника, скончавшегося в 1439 г. и широко почитавшегося во Франции, но дело это заглохло.
Для англо-бургиньонской Франции, кроме уже указанных общих исследований: Лоньон «Paris sous la domination anglaise» (Librairie Champion, 1878); Буше де Моландон «L’armee anglaise vaincue par Jeanne d’Arc» (Orlean – Paris, 1892). Тома Базен – указ. соч. Мон-Сен-Мишель: дон Жан Юин «Histoire generale de I’АЬЬауе»; Симеон Люс, указ. соч.
Заброшенной областью ангелологии в наши дни занимался прот. С. Булгаков: «Лестница Иаковля» (YMCA-Press, 1929). «Пастыря Ерма» (которого Булгаков не использовал совсем) я цитирую по изданию Лелона (Paris, 1912). Ничего существенного для нашей темы не даёт сам по себе интересный труд (кардинала) Жана Даньелу: «Les Anges etleur mission» (Editions de Chevetogne, 1953).
Ill
«Во всём я уповаю на Бога, моего Создателя, – Его я люблю всем сердцем».
«В моём краю меня звали Жаннеттой… Я родилась в деревне Домреми, которая составляет одно с деревней Гре. В Гре главная церковь… Мой отец – Жакоб д’Арк, моя мать – Изабеллетта, по прозванию Роме… Крестил меня, насколько я знаю, мессир Жан Мине, который был в то время священником в Домреми… Моё прозвище – д’Арк или Роме; в моём краю девушки носят прозвище матери… Кажется, мне теперь девятнадцать лет» (в феврале 1431 г.).
Стало быть, она родилась в начале 1412 или в 1411 г.
В своём письме герцогу Миланскому Филиппу-Марии Висконти от 21 июля 1429 г. Персеваль де’Буленвилье, «советник и камергер» Карла VII, пишет, что она родилась в этой деревне, на самой восточной границе королевства, «под Богоявление», т. е. 6 января; и добавляет, что по всей деревне петухи пели в эту ночь от зари до зари. Так ли это, в самом деле почувствовали что-то в эту зимнюю ночь священные птицы Афины Паллады, – Бог весть, и не это важно. Что же касается даты б января, то, я думаю, нет оснований сомневаться в её точности, поскольку её указывает один из приближённых Карла VII: дело происходит в XV веке – в классическую эпоху астрологии; в Пуатье её случай по поручению короля изучали диссиденты Сорбонны, последователи Пьера д’Айи, который был, кроме всего прочего, знаменитейшим астрологом своего времени; трудно подумать, что эти люди не заинтересовались её гороскопом и не приняли всех мер к установлению точной даты её рождения.
Тихая извилистая речка с островками, с водяными лилиями у тенистых берегов, – Мёз; широкая полоса заливных лугов, весной превращающаяся в сплошной белый, голубой и жёлтый ковёр (отсюда произошло, может быть, и название районного центра «Вокулёр» – от латинского valis coloris, «долина красок»); с обеих сторон окаймляющие долину плавно очерченные гряды холмов, покрытые дубовым и буковым, а местами и хвойным лесом, с виноградниками на склонах, и у их подножья несколько крошечных деревень, среди которых, на левом берегу, – Домреми. Под нежным пастельным небом простой и мягкий пейзаж очаровательно лёгок и чист: по счастью, он и сегодня почти не испорчен, только леса, всё ещё прекрасные и таинственные, стали теперь немного меньше, да места прежних виноградников заняли фруктовые сады. Об этой чистоте и об этом очаровании писалось не раз, и, подъезжая впервые к Домреми, я смутно боялся их не найти; но в действительности это даже более верно, чем можно вообразить: вполне почувствовать Жанну легче всего в Домреми. Здесь сама плоть мира кажется всюду эфирно-тонкой, точно готовящейся к своему преображению: и под ивами, отражающимися в прозрачной воде у моста между Максе и Гре, и у холодной струи («Крыжовникова ключа»), бьющей из-под камней среди яблонь чуть ниже дороги на Нефшато, и на лесной поляне на горе, где стоит Бермонская часовня. Река, луга и лесные холмы с их полной гаммой всех оттенков зелёного цвета, от неправдоподобно ярких до тёмных почти до черноты, составляют одно целое, совершенно законченное в своей гармоничности. Эту законченную гармонию даже Фридрих Зибург в своей когда-то нашумевшей книге «Gott in Frankreich» находил единственной и несравненной; но у Зибурга был тезис – представить Жанну хотя и прекрасной, но узко ограниченной национально, – и ради этого он не заметил, а может быть, и сознательно замолчал то, что составляет как раз исключительность пейзажа Домреми: это совершенно гармоническое целое закончено, но не замкнуто в себе; оно так устроено Господом Богом, что, в какую бы сторону ни пойти, перед глазами то и дело открывается даль, или вверх по речной долине на Нефшато, или вниз на Вокулёр, или в обе стороны одновременно. Сами цепи холмов, вырисовывающиеся одна за другой, уводят взор всё дальше и дальше, сливаясь в конце концов с небосводом. При солнце этот пейзаж, законченно-гармоничный и мягкий, как Жанна, и, как она, открытый на бесконечность, сияет, как девичье «смеющееся лицо», запоминавшееся всем современникам; но Домреми не менее прекрасно и в пасмурный октябрьский день, когда ставшие призрачными холмы не отличить от садящихся на них беловато-серых туч; всё та же гармония проникнута тогда бесконечной всемирной грустью, как «постоянно наполнявшиеся слезами» её глаза. Эта грусть бесконечна, но тиха и спокойна – тоже уже на грани преображения.
