– Однако этот «руссо-балт» комплектации deluxe с мотором удвоенной мощности много дороже последнего «роллс-ройса», – не без зависти заметил Эраст Петрович, испытывавший слабость к хорошим машинам.
– Я в таких вещах не разбираюсь, – скромно молвил подполковник. – Выбирайте любой транспорт. Господин градоначальник технике не доверяет, ездит только на лошадях, так что гараж в полном моем распоряжении.
– Скажите, а дорога до Биби-Эйбата так же ухабиста, как м-мардакянская?
Фандорин дошел до конца длинного сарая и повернул обратно.
– Хуже. Кроме того, она поднимается в гору.
– Тогда, если позволите, я возьму вот это.
«Индиан» с коляской Эраст Петрович обнаружил в темном углу. Похоже, что спортивным мотоциклом бакинские правоохранители никогда не пользовались. Раньше Фандорин видел эту модель только в журнале «Automoto».
– Но сюда не сядут больше трех человек, – удивился Шубин. – Не собираетесь ведь вы штурмовать Катер-клуб только с двумя помощниками?
Объяснять, что, вероятнее всего, помощник будет один, Фандорин не стал. Вопрос пока оставался неразрешенным. Гасым отрезал, что с женщиной и евнухом ни на какое дело не пойдет. Госпожа Валидбекова столь же твердо выразила намерение во что бы то ни стало участвовать в освобождении сына. Спор затянулся, начали проскакивать искры. Особенно гочи кипятился из-за евнуха. В конце концов Эраст Петрович предложил соломоново решение: Гасым посмотрит на Зафара и сам решит, годен тот в соратники или нет.
– Ничего, мы с-справимся, – коротко ответил Эраст Петрович подполковнику.
Тимофей Тимофеевич выглядел смущенным.
– Неловко говорить, но у меня нет ни одного сотрудника, в ком я был бы стопроцентно уверен. У каждого бакинского полицейского имеется какой-нибудь маленький гешефт. Боюсь, не вышло бы утечки. Один черт разберет, кто где прикармливается. – Он развел руками. – Чего вы хотите? Это Баку.
– Да-да, – кивнул Фандорин, с удовольствием покачиваясь на пружинистом сиденье. – Я знаю.
* * *
Мотоцикл оказался прелестен – мощный, легкий, маневренный. Одна беда: больно шумен. Выхлоп такой, будто стрелковый взвод ведет пальбу пачками. Нечего и надеяться, что к Катер-клубу удастся подъехать скрытно. Приближение «индиана» будет слышно за версту.
Вот о чем размышлял Эраст Петрович, когда входил в гостиную Валидбековой.
Там царило гробовое молчание.
Гасым стоял у окна, надменно сложив руки на груди и делая вид, что он в комнате один. Саадат сидела за столом, горестно держась за голову. За ее креслом застыл человек в восточном платье. Его безволосое лицо неопределенного возраста было бесстрастно. Эраст Петрович подумал, что так, вероятно, будут выглядеть люди отдаленного счастливого будущего, когда мужской и женский пол конвергируются, расы сольются, а на смену старости придет вечная зрелость.
Валидбекова вскочила навстречу Фандорину:
– Ну что, что? Я провела переговоры с комитетчиками очень хорошо. В смысле – ужасно. Накричала на них, вытолкала за дверь. Они ушли, клокоча от ярости. Завтра начнется забастовка. Через два дня я буду разорена. Но это неважно, только бы спасти Турала! Он долго не вынесет в заточении, среди бандитов! Я все время представляю себе, как ему страшно! Эти негодяи, наверное, мучают его или…
– Помолчите-ка! – прикрикнул на бедную мать Эраст Петрович. Истерику нужно прерывать в самом начале. – Мы освободим вашего сына сегодня же.
И рассказал про Катер-клуб.
– Откуда узнал? – с подозрением спросил Гасым. – Я не знаю, а ты узнал. Откуда? И трехногий ишак откуда взял?
Он ткнул пальцем за окно – вероятно, имея в виду мотоцикл.
– Откуда надо, – коротко ответил Фандорин на оба вопроса сразу.
Кажется, гочи не был знаком с этой идиомой. Он задумался. Деловито спросил:
– План на бумажка уже писал?
– Не было времени. Действовать будем просто. Приедем под видом прожигателей жизни. Сезон, не сезон – нам п-плевать. Желаем ночью п-прокатиться на катере. Нас с тобой похитители никогда не видели, поэтому подозрений не возникнет. А дальше по обстановке.
– Хороший план, – одобрил Гасым. – Короткий.
– Плохой план, – отрезала Саадат. – Какие ночные катания без женщин? Это обязательно покажется подозрительным. Бандиты настороже. Я поеду с вами.
– Но вас-то они з-знают, – напомнил Фандорин. – Видели.
Валидбекова дернула уголком рта:
– Чадру мою они видели, а не меня. И Зафар нам тоже пригодится.
– Ха! – не выдержал гочи. – Чем пригодится?! Зачем пригодится?! Лысая морда, ты пистолет стрелять умеешь?
Евнух покачал головой. Выражение его лица не изменилось.
– А что умеешь?
Молча Зафар распахнул халат. В обхват поджарой безволосой груди, на широком поясе, были закреплены маленькие ножики, не меньше дюжины.
– Не в мебель и не в обои! – попросила Саадат.
Евнух жестом попросил Гасыма подбросить вверх папаху. Тот, презрительно скривившись, подкинул свою каракульчу к самой люстре. Зафар сделал три быстрых, почти сливающихся одно с другим движения. Шапка троекратно изменила траекторию падения и упала на ковер, пронзенная тремя узкими клинками.
– Вай, хороший евнух. – Гасым просунул в прорезь палец, поцокал языком. – Берем евнух. Не буду больше «лысая морда» говорить. Научишь ножик кидать?
Зафар неопределенно пожал плечами, что могло означать «там посмотрим», или «у такого неповоротливого медведя не получится», или что-нибудь еще. Черт знает, о чем на самом деле думает человек, не принадлежащий ни к мужскому, ни к женскому полу, подумал Фандорин.
– Всё это п-прекрасно, но у мотоцикла только три сиденья.
Евнух снова пожал плечами – на сей раз то был вполне очевидный знак пренебрежения. «Ерунда какая» или «не твое собачье дело» – вот что означала жестикуляция.
Острые ощущения
Было двадцать минут одиннадцатого, когда, чихая дымом, из города на Биби-Эйбатскую дорогу выехал трехколесный мотоциклет. На утлом транспортном средстве восседала компания, которая в любом другом месте показалась бы диковинной. Управлял вертлявым аппаратом пестро одетый господин (клетчатый кургузый пиджачок, звездчатый жилет, канотье с красной лентой), сзади к нему льнула дамочка в чем-то розово-алом с блестками, а в коляске, еле втиснувшись, трясся зверообразный детина в папахе и черкеске. Но всякий бакинец эту шараду разгадал бы без труда. Денежный человек едет проветриться в сопровождении гризетки – хотят устроить пикник при луне или просто покататься с ветерком, а поскольку это Баку, взяли с собой телохранителя.
Наряд прожигателя жизни и профессиональной кокотки был приобретен на Ольгинской, в магазине «О-бон марше», открытом допоздна. Покупки происходили так: впереди шел Фандорин, за ним мелкими шажками – восточная женщина в чадре, которая время от времени шепотом говорила: «Вон то платье… Вон ту ужасную шляпку… Теперь поворачиваем в чулочный отдел…». Подобным манером Эраст Петрович сначала экипировал спутницу, а потом накупил столь же вульгарной дряни (после операции – немедленно на помойку!) для своего персонажа.
