– Подожди и услышишь историю про греческий огонь, – сказал Джесс. Всего несколько слов, но они утомили его, словно долгая речь. – Есть вода?
Морган молча взяла кувшин с водой и стакан со столика и налила Джессу воды. Он выпил все большими глотками и протянул стакан, прося еще порцию. Морган налила, но на этот раз только половину:
– Пей медленно, а то станет плохо.
– Хорошо, матушка.
Она рассмеялась, но ее смех прозвучал тихо, и Джессу в нем послышалась усталость. Он вспомнил, как она выглядела за завтраком. Одного дня недостаточно, чтобы восстановить силы, а теперь она еще и тратила время на то, чтобы помочь ему.
– Я точно не твоя матушка, хотя меня обзывали и похуже… Погоди, что ты делаешь?
– Сажусь.
– Но профессор Вульф сказал…
– Я думал, ты мне не мама. – Она не стала останавливать Джесса, когда он с трудом поднялся и принял полусидячее положение. – Иди отдыхать. Со мной все в порядке.
– Я дремала.
– В кровати Дарио? Это уже наказание. Не уверен, что он менял простыни с тех пор, как приехал сюда. У него раньше для этого были слуги.
– Поверь мне, грязные простыни можно назвать роскошью по сравнению с тем, где я спала.
Она ведь приехала из мест боевых действий, вспомнил Джесс. Его глаза наконец привыкли к свету, и, попивая воду, он разглядел Морган получше. Она все еще выглядела уставшей, и черные круги красовались у нее под глазами.
– Я правда в порядке, – сказал он ей снова. – Иди. Обещаю не вставать с постели до завтра.
Морган сначала нахмурилась, однако ее усталось взяла верх, и она все-таки кивнула, спросив:
– Обещаешь?
– Даю слово.
Она встала на ноги, потянулась и ушла, притворив за собой дверь. Еще до того, как щелкнул замок, Джесс свесил ноги с кровати на пол. Ноги оказались босыми, и Джесс одной рукой обшарил пол, а второй сделал свет поярче. Медленно включая лампу на полную мощность, он смог справиться с отголосками боли в голове. И ему все еще хотелось пить. Джесс выпил почти половину кувшина, а затем наконец попытался встать на ноги.
Это был какой-никакой, но успех, решил Джесс, и, подождав пару секунд, он рискнул сделать шаг, а затем вышел из комнаты. Коридор оказался пустым. Джесс дошел до лестницы, сделал передышку, а потом спустился на первый этаж.
Из общей комнаты доносились голоса, неразборчивые и встревоженные… Однако все затихли, как только увидели Джесса в дверях. Джесс попытался принять непринужденный вид, прислонившись к дверному косяку и надеясь, что не выглядит так, будто вот-вот упадет.
– Ты должен лежать, – сказал Сантьяго изумленно, он был первым, кто осмелился произнести хоть что-то. Осознав, что его слова могут быть расценены как беспокойство за благополучие Джесса, он тут же добавил равнодушным тоном: – Полагаю, тебе досталась хорошая медсестра.
– Присядь, – сказал Томас и пододвинул стул для Джесса. – Тебе следовало оставаться в кровати. Профессор Вульф сказал…
– Я в порядке, – соврал Джесс. – Что я пропустил?
– Завтра опять будет лотерея, – сказала Халила. – Нам всем придется вытаскивать номера.
На миг Джессу показалось, что головная боль безвозвратно покалечила его мозг, потому что сказанное не имело никакого смысла. Он повторил:
– Мы все? Мы все не прошли испытания?
– Очевидно, все до единого, – подтвердил Дарио. – Включая Халилу. Я могу лишь предположить, что все оплошали настолько сильно, что наш милый пустынный цветочек пострадал только за компанию.
– И Вульф не объяснил, почему мы не прошли испытание?
– Ни словом, – сказала Халила. В комнате царило удрученное и мрачное настроение, и кто-то достал бутылку шотландского виски, глоток которого Джесс сразу же жутко захотел. – Я была там, Джесс. Мы нашли книги… ты нашел книги. И мы поймали преступников. Как мы могли провалить испытание? Чему он нас пытается научить?
– Погодите, – сказал Джесс. – А когда лотерея?
– Завтра утром, – ответил ему Томас. Его поза свидетельствовала о жутком расположении духа: ссутуленная спина, опущенная голова. – Это совершенно несправедливо.
– Никто не говорил, что жизнь справедлива, – сказал Дантон. Учитывая, что Дантон родом из Франции, подумал Джесс, его взгляд на это может быть особенным. – Ему нужно избавиться от лишних студентов. Профессор Вульф ведь с самого начала сказал, что возьмет на работу лишь шестерых. Полагаю, вот так он и примет решение. Несправедливым образом.
– Он не имеет на это права! – как всегда грубо, возразила Глен.
– Он имеет полное право, – сказал Дарио. – Он наш наставник. Они уже отказали десяткам тысяч, когда приняли тридцать из нас. В Библиотеке полным-полно людей, подающих надежды. Мы просто мелочь.
– Тогда как ты думаешь, почему он завалил нас всех? У него должна быть на это какая-то причина!
Дарио пожал плечами.
– Думаю, он так поступил, потому что имеет право, – сказал он. – И потому что еле нас терпит. Профессор-исследователь, тратящий время на нас? Зачем мы ему? Я могу лишь предположить, что его назначили нашим наставником в наказание за что-то.
Эта была любопытная мысль, и она имела смысл. Профессора-исследователи вроде Вульфа всегда путешествовали по миру, проводили исследования, эксперименты, делали работу для Библиотеки. Назначение приглядывать за студентами было… пустой тратой его времени, и Библиотека должна была это понимать.
– Я знаю, почему мы не прошли испытание, – раздался тихий голос. Все замолчали и подняли головы, чтобы посмотреть, кто это сказал. У камина сидела Идзуми. Она почти всегда говорила тихо, едва слышно, однако редко оказывалась не права. – Мы провалили испытание, потому что не спросили.
– Не спросили о чем? – не понял Джесс.
– Что произойдет с книгами, которые мы конфисковали.
– Мы знаем, что с ними произойдет. Мы отправили их обратно в архивы. Мы использовали метки, точно как профессор Вульф нас и научил, – сказал Дарио. – Это был бы глупый вопрос.
Идзуми наконец подняла голову и посмотрела прямо на Дарио. В ее взгляде мелькнуло нечто похожее на гнев, ей не свойственный.
– Те книги, – сказала она, – которые вы нашли, были уникальными?
– Редкими, – пожал плечами Дарио.
– Однако они уже были в списке кодекса. – Идзуми посмотрела на остальных, быстро пробежав глазами по собравшимся. – Хоть кто-нибудь нашел уникальную книгу?
Никто ничего не ответил. Джесс прокрутил воспоминания в своей голове. Они нашли редкие произведения, однако ничего из того, чего не было в списке до этого.
– Что Библиотека делает с редкими книгами, которые не уникальны? – спросила Идзуми. – Мы отправили их обратно в архив, использовав метки, но что делает с ними архив, когда те прибывают?
