Джесс узнал алхимические символы, однако он еще не понял, что это значит.
– Отзеркаливание, – сказал Санти. – Они читали все, что ты писал. Когда ты раздобыл это книгу?
– Я попросил временный журнал, – сказал Джесс, опустив плечи, – в уэльском лагере. – Его мысли тут же понеслись галопом, он попытался припомнить все личные моменты, которые упоминал в этом журнале. Суть журнала заключалась в том, что в нем можно было записывать все свои боли и потери, победы и прегрешения. Предполагалось, что это может быть прочитано только в будущем. – Кто… – Голос подвел Джесса, и он попытался снова. – Кто его читал?
– Либо руководитель Артифекса, либо один из его приближенных, – сказал Санти. – Между тем, как ты написал о записке, и тем, когда прибыл приказ о задержании Морган, прошло мало времени.
Джесс вдруг почувствовал, что ему не хватает воздуха, и потрясение, которое он сначала испытал, постепенно превращалось в ярость. А писал ли он что-то про Фредерика? Про своего брата? Он не мог сразу припомнить. Он выхватил у Санти свой журнал и стал его листать. Джесс успел заполнить не так много страниц, и он стал просматривать каждую, впиваясь взглядом в строки. Каждый личный момент, который он описал, ранил его. Некоторые особенно глубоко. Он и правда писал про Фредерика и про Оксфорд, однако Фредерик должен быть сейчас далеко и в безопасности. По крайней мере Джесс на это очень надеялся.
Слава богу, Джесс ничего не написал про Брендана и не упоминал своего отца. Однако он написал слишком многое про Морган. Нет, хуже. Он написал, что профессор Вульф знал секрет Морган. Написал, что тот ей помогал.
Джесс опустился на кровать, по-прежнему сжимая книгу в руках, с трудом дыша.
– Это я во всем виноват.
– Нет, не виноват, – сказал капитан Санти. – Журналам полагается быть личными. Ты католик, и они все равно что исповедь – и закон расценивает их именно так. Ты не мог знать, что кто-то за тобой следит.
– А что насчет Морган? Если в моем журнале руны отзеркаливания…
– У Морган нет журнала, – сказал Санти. – Полагаю, отец научил ее никому не доверять. Быть может, он и поджигатель, но в этом оказался прав. – Санти тоже выглядел разозлившимся. От него буквально веяло злостью. – Я готов был позволить ей ускользнуть, если не будет никаких доказательств того, что мы к этому причастны, но теперь возможность упущена. Они знают. Жизнь Вульфа под угрозой, если она сбежит. И твоя.
– И что вы собираетесь делать?
– У меня нет выбора. Мне придется ее увести. Я знаю, как ты относишься к Морган, но теперь это слишком опасно. Я не позволю Кристоферу погибнуть ради нее, – сказал Санти и тут же помрачнел, точно пожалел о сказанном. Он тоже выпил лишнего. Скорее всего, в любое другое время он бы не был так откровенен.
– Они не могут убить Вульфа. Он ведь профессор.
Глаза Санти и Джесса встретились, и взгляд капитана внезапно блеснул, сфокусировавшись.
– Они могут сделать все, что пожелают, – сказал Джессу он. – И с кем пожелают.
У Джесса пересохло во рту.
– Они и правда пытались убить нас, не так ли? Они подложили бомбу в экспресс. Дантон был прав. И они обвинили во всем поджигателей.
– Прислушайся к моему совету, – сказал Санти. – Никогда больше не произноси подобного. Ни при мне, ни при своих друзьях, ни при ком вообще. – Он сделал глубокий вдох. – Я мог бы увести Морган до того, как она придет сюда, но не стану так делать. Это подарок, Джесс. Вам двоим.
А потом он ушел, а Джесс остался следить за тем, как медленно стрелки часов ползут к полуночи.
* * *
Морган не пришла в полночь. Разочарование смешалось с горьким облегчением в душе Джесса. Он не знал, как может сказать ей, глядя в глаза, что он виноват в том, что она потеряла свой последний шанс на свободу. Если бы она не пришла, если бы сбежала, не попрощавшись… Может, он невольно помог ей, отвлекая внимание капитана Санти на журнал.
Если бы она пришла, Джессу пришлось бы признаться ей, что он приманка в ловушке, созданной для нее. Ему бы пришлось наблюдать, как ее глаза темнеют от отчаяния. Он не был уверен, что вынесет это.
«Она поймет. Она обманула тебя в поезде». И сожалела об этом.
Джесс был не готов, когда она отогнула занавес на входе в палатку и скользнула внутрь.
На Морган была библиотечная униформа, состоящая из толстых черных штанов и черной рубашки с рукавами, слишком длинными для ее рук. Верно, украдена. Сапоги, однако, ее. А на плече маленький рюкзак.
– У меня мало времени, – сказала она. – Я придумала, как снять браслет. Оставлю его в туалете.
Она все еще думала, что сможет сбежать. «Ты должен сказать ей правду, – подумал Джесс. – Она ее сломает, однако будет лучше, если она узнает обо всем от кого-то, кому доверяет».
Или это будет как последний, фатальный удар в спину, и она больше никогда не будет доверять Джессу.
– По крайней мере, туалет тут лучше, чем в уэльском лагере, – выпалил Джесс просто потому, что это было первым, что пришло ему в голову. Она стояла слишком далеко, и Джессу казалось, что она отдаляется, несмотря на то что она стояла на месте. Между ними было так много пустого пространства. – Значит, ты пришла, чтобы попрощаться. – Она кивнула, и Джесс внезапно заметил слезы в уголках ее глаз.
– Да, – сказала она и промокнула глаза рукавом. – Я не скажу тебе, куда собираюсь идти. Не хочу, чтобы тебе пришлось врать.
Однако Джесс уже врал. Он ведь говорил, что из-за нее перестал думать о последствиях. Забавное слово. Последствия. Но это неправда. Он переживал о последствиях намного больше, чем когда-либо думал, что вообще будет.
У них остался только этот момент. Последний.
Джесс пересек палатку – та была не такой уж большой – и поцеловал ее. Морган в первый миг ахнула в его губы от удивления, но потом он почувствовал, как она отзывается, с жаром, которого он жаждал. «Я не думаю о последствиях».
Он отстранился всего на миг, только чтобы прошептать:
– Останься. Еще ненадолго. – И снова он поцеловал ее в губы, легко и нежно поначалу, но потом все настойчивее. – Останься.
– Я не могу.
– Морган.
– Я не могу.
– У тебя не получится убежать.
– Джесс, все будет хорошо. Я справлюсь. Видишь вот это? – Она подняла руку и показала ему свое запястье, на котором красовался золотой шнурок. Она провела ладонью по шнурку, и бледные символы замерцали в воздухе вокруг. Светясь оранжевым и красным и испуская искры, словно языки пламени. Морган сконцентрировалась на них, и плывущие по воздуху символы замерли. – Вот здесь. Если я поменяю один из символов, с золота на железо, я смогу сломать замок на браслете, не подняв тревогу. Я его не сломаю, и эмблема на замке не изменится. Просто изменю его. Сниму с руки, и все будут искать привидение. А когда я окажусь…
