– Ты принадлежишь к той ужасной породе женщин, которые, увы, всегда правы, – засмеялся Радей. – Вас охота или на месте придушить, или носить всю жизнь на руках.
– Спасибо, что не придушил, – мягко улыбнулась Василиса, вставая. – Пора мне в путь-дорогу. Спасибо тебе за все, за приют, за рубаху, за память сердца.
– Да ладно тебе, – смутился Радей, поднимаясь следом. – Береги себя, сестричка. Надеюсь, скоро свидимся.
Василиса чмокнула чародея в щеку, села в ступу и быстро помчалась вниз с горы. Легкий ветерок обдувал лицо, и она едва заметно улыбалась.
Дни в гостях прошли без происшествий – они с Радеем гуляли, болтали до полуночи, он, как и обещал, показывал ей свои последние изобретения, а она рассказывала, как учится быть настоящей царевной. И хотя между ними больше не было той благостной детской невинности, что прежде, Василиса чувствовала себя рядом с названым братцем уютно и спокойно. Только любой передышке приходит конец.
Впереди ждали Рудные Топи в Тригорской пуще, встреча с матушкой и тяжелые женские разговоры. Но Василисе сейчас об этом думать не хотелось, сердце ей грело воспоминание о вчерашнем вечере, когда во время прощального ужина Радей, смущаясь, сказал:
– Тут Пафнутий десерт приготовил. Мужчине я бы на посошок налил, а тебе от меня угощение… напоследок. Пафнутий, неси!
Остроухий большеглазый познайка торжественно водрузил перед Василисой блюдо, накрытое серебряным колпаком.
Взмах руки, снятый колпак, изумленный взгляд царевны:
– Ты!.. Ты запомнил!..
На большом фарфоровом блюде, расписанном синими драконами и цветами, лежала черствая краюха хлеба с кусочком прокопченного в дыму сала и пучком дикого вонючего чеснока. То самое угощение, что вкуснее всех лакомств мира…
Будничный шабаш
Огнегор, по своему обыкновению, говорить не торопился, заставляя слуг напряженно ждать. Пусть гадают, чего он молчит. Пусть поймут, в каком он настроении. Пусть осознают, что он недоволен.
Посреди Советного зала стоял большой и монолитный каменный стол, расчерченный переплетениями светло-серых прожилок. На длинных и темных дубовых скамьях расселись колдуны и ведьмы, те из старших, что оказались под рукой.
Взгляд Огнегора лениво и рассеянно шарил по лицам собравшихся. Шабаш не полный, многих не хватает. Да что там, не хватает самых важных, ближайших соратников – все они заняты поручениями и сейчас далеко от Бугры-горы… Собранный сегодня совет, по сути, являлся простым сбором сведений. Очередное будничное дело, которое Огнегора раздражало. Но, как всегда, колдун был готов жертвовать своим временем ради якобы мелочей, которые тем не менее могли повлиять на будущее. Для того и устроил сегодняшнюю встречу: чтобы узнать новости и, при необходимости, отдать младшим чародеям уточняющие распоряжения.
Некоторых из них хозяин Бугры-горы видел впервые – сначала их одобряла и брала под крыло назначенная главой шабаша Нияда. К счастью, ведьма не своевольничала, новичков набирала с осмотрительностью, потому и было их не так много. Но во всех взглядах пока еще незнакомцев читались удивление пополам с недоверием. Да, такие взгляды Огнегор видел всю свою жизнь: мол, как может какой-то сморщенный карлик быть одним из величайших колдунов Белосветья?
Повелитель Громовых Палат продолжал молчать, даже отвернулся, задумчиво поглаживая древко чародейского посоха, прилаженного к трону по правую руку. Символ его величия и достоинства. Тяжелый, темный, искусно окованный, с большим красным брильянтом в навершии. Пользовался им колдун сравнительно редко, считая не слишком практичным. В повседневных делах Огнегору хватало волшбы и так, а посох, как ни крути – своего рода костыль. В сложных передрягах помогает, но каждый день его с собой таскать… зачем?
Здесь же, в Советном зале, посох напоминал слугам главное – кто здесь хозяин.
В углу зашевелился и едва слышно что-то шепнул себе под нос Хардан, наверняка ругнулся. Как и все худы, триюда терпением не отличался, но, как и положено военачальнику, знал, что такое повиновение и порядок. Вот и позволял себе лишь едва слышно бурчать. Огнегор, лениво повернув голову, упер в него тяжелый взгляд. Ох, как триюда сегодня вырядился, видать, решил, что шабаш – дело важное, раз и его позвали. Обычно-то Огнегор с худами разговаривал отдельно, а тут соизволил пригласить на общий сбор. Наверняка Хардан думал, что ему оказали великую честь, а на самом деле Огнегор его сюда вытащил, чтобы не тратить лишнее время на еще одну встречу.
Экий красавец! Умасленные, прилипшие к рогатому черепу темные волосы зачесаны назад, влажно блестят и струятся по спине, доходя до поясницы. Крючковатый нос украшен массивным золотым кольцом, продетым сквозь центральную перегородку, меж ноздрями. В длинных ушах сверкают несколько золотых сережек, на запястьях жилистых рук красуются массивные наручи-браслеты, а похожие на них браслеты-поножи украшают лодыжки мохнатых ног с копытами.
Только зря вырядился, встреча-то – будничная.
– Шабаш сегодня будет недолгим, – наконец произнес Огнегор, решив, что пора. – Докладывайте коротко и по делу. Начнем по очереди, слева направо.
Они вставали из-за стола, подходили к возвышению с троном, кланялись и отчитывались. Один за другим. Кто-то прятал глаза и бормотал, кто-то смотрел с обожанием и говорил заискивающе. Огнегор слушал, кивал, величаво шевелил рукой, разрешая высказавшимся покинуть зал. Настроение потихоньку улучшалось.
Все знали, что делать, каждый играл свою роль, ровно так, как приказали. Каждый из них видел лишь часть общей картины, а Огнегор – всё целиком. Повелителю не было нужды проводить этот шабаш, но порядок есть порядок. Пока ничего из сказанного не стало неожиданностью, пока все шло как надо. Войско пополнялось нечистью, темницы – пленниками, хранилища – запасами, земля русская – соглядатаями… Хорошие вести радовали и позволяли разуму отдохнуть.
Вполуха слушая очередное донесение, Огнегор решил устроиться поудобнее – подсунул под себя правую ногу и потер внезапно кольнувшее болью колено. Проклятье, даже омолаживающее зелье не всегда справляется со старыми ранами. Немудрено, их за долгую жизнь накопилось немало, все и не упомнишь.
Впрочем, были и памятные. Вот колено он повредил, когда сошелся в схватке с одним из колдунов – молодой да дерзкий выскочка его тогда неслабо посохом приложил. Правда, пропустил встречный удар, а дальше уже все было просто: отправилась душа противника, куда пожелал победитель. С ребрами и вовсе смешно вышло. Захотелось любви настоящей поленицы, а богатырша попалась страстная, так сдавила любовника в объятиях, что кости затрещали, ни охнуть, ни вздохнуть. Еще приговаривала, что силен он оказался в любовных утехах, мол, мелкая блоха больнее кусает. Огнегор невольно улыбнулся в бороду, вспоминая, как долго потом пришлось скрываться от любвеобильной зазнобы, а то вконец бы замучила.
