А вот с поломанной ключицей, тут даже гордиться можно! Настоящая боевая рана, в Иномирье получил, во время боя с вражескими летающими колесницами. Эх, кипела кровь, было время! Сейчас бы он в ту бойню не полез, ума-то со временем прибавилось.
Выслушав Кулдана, который заведовал стройкой в долине, Огнегор отпустил его, благосклонно кивнув, и потер висок. Сколько еще осталось? Двое, похоже. Слава Тьме, скоро можно будет заняться более важными делами.
Вперед выступил очередной слуга, длинный, плюгавый, с каким-то ящиком в руках, поклонился в пол. Этого Огнегор знал – сам принял, с десяток лет назад. Брал его слабеньким, подучил, натаскал и год назад бывший заморыш получил свой посох. Как там его звали?.. Хозяин Бугры-горы прищурился, вспоминая, а потом распахнул глаза. Да это же Сидауд! Только что он тут делает? Его место на южных границах Соколиных гор, вместе с напарником-чернокнижником они должны присматривать за Вадмерским перевалом.
– Сидауд, почему ты здесь? – в лоб спросил Огнегор, недовольно хмурясь.
Бледный колдун вытянул длинную шею и сглотнул. Острый кадык дернулся так живо, будто в горле завелось какое-то существо – задумало вылезти наружу и тут же передумало.
– Прощения просим, повелитель, – хрипло произнес колдун, нервно сжимая ручки ящика. – Беда пришла на наши южные рубежи. Разбойники, что обосновались в горах на Вольном полуострове, стали заходить все дальше на наши земли. Особо отчаянные нападают на путников, идущих через Вадмерский перевал. Соратник мой, Фрогард, отправился к негодяям, переговорить, донести до них вашу волю, приструнить…
Склонившись, он поставил ящик на пол, но не разогнулся, так и оставшись стоять в поклоне.
– Что в ящике? – спросил Огнегор, уже зная ответ на свой вопрос. И когда Сидауд откинул крышку, он не удивился, увидев отрезанную голову Фрогарда.
Жаль, неплохой был чернокнижник. Не слишком сильный, но достаточно умный и, увы, слишком исполнительный. Настолько, что сам лез туда, куда не следовало, лишь бы доказать верность повелителю. Вот и поплатился за свое рвение головой. В прямом смысле.
– Рассказывай, – бросил Огнегор.
И чем дольше говорил Сидауд, тем больше хмурился хозяин Бугры-горы. Похоже, тати и впрямь обнаглели. Эту рвань великий колдун презирал и ненавидел, хотя, казалось бы – русичей отвлекают, темные дела делают. С такими бы союз заключить и на свою сторону переманить. Да только очень хорошо знал Огнегор цену разбойничьего слова, а потому зарекся с ними дела иметь.
В свое время шваль с Вольного полуострова полезла в Соколиные горы обустраиваться, аж до Сокол-горы добрались, замышляя набеги на Аргуновскую долину. Не знали разбойнички, что места эти уже заняты и соседство с лихими людьми Огнегора не устраивает – своими дурацкими набегами они могли привлечь к Бугре-горе слишком много ненужного внимания. За незнание они и поплатились. За незнание и лукавость. Пробовал договориться с душегубами по-хорошему – не вышло. Корысть в них взыграла, нарушили слово, ограбили большой караван заезжих купцов, разворошив тем самым осиное гнездо. Русичи аж из Великограда небольшое войско к Аргунову отправили, в лесах возле гор татей отлавливать. Те, правда, проворны оказались, ушли. Хоть и недалеко.
Огнегор их выследил, стер в порошок, а потом и прочих головорезов загнал обратно на Вольный полуостров. Они же только на словах – сплошь герои, а стоит даже самую слабую нечисть на них напустить, как тут же в штаны наложат да сбегут, только пятки сверкать будут. А уж когда хозяин Бугры-горы самолично встретился с несколькими атаманами и по-своему, обстоятельно объяснил, что да как – преемники погибших главарей быстро урок усвоили. Поняли, что севернее Вадмерского перевала хода нет и невидимую границу им переходить не след. Вот и забыли разбойнички на время про Соколиные горы, шуметь принялись на побережье Сурожского моря, заходя все дальше и дальше на запад и юг.
И вдруг – на́ тебе, опять полезли на север. Почему именно сейчас? Возможно, их вытесняют русичи – с душегубами у них разговор короткий. А может, и наоборот – разленились княжеские дружинники, нюх потеряли, расплодили у себя под носом столько лиходеев, что тем уже и на побережье тесно стало. Вот и вернулись разбойники в южную часть Соколиных гор, снова глаз положив на Аргуновскую долину и Южный тракт на востоке. Страх потеряли. Кто же там такой отважный да отчаянный, что посмел на предупреждение хозяина Бугры-горы наплевать? Да еще и, можно сказать, в лицо харкнуть, обезглавив посланника-чернокнижника? Надо узнать.
– К кому пошел говорить Фрогард?
– Появился там один, новый. Объединил несколько шаек в большую ватагу. Говорят, буйный и страшный. Как зовут – не знаю, слышал только кличку.
– И? – нетерпеливо произнес Огнегор.
– Черный Щегол.
Щегол, значит. Что ж, отваги Щеглу не занимать. И ума, похоже, тоже, раз сумел разномастное отребье объединить. Ишь, храбрец, сидит на Вольном полуострове, рядом с Корсой и Сурожем, под носом у русичей, да еще и владения свои расширять собрался. Что ж, надо будет познакомиться.
– Я займусь им лично, – веско сообщил Огнегор Сидауду. – Нового соратника и отряд в подмогу выделю тебе к вечеру. Вернетесь к перевалу, но сами к разбойникам не лезьте, просто сторожите и докладывайте. Ступай. И голову забери.
Плюгавый чародей вновь сложился в поклоне, забрал свой ящик и поспешно вышел из зала. Следующей к трону вышла старая ведьма, которая даже не озаботилась навести на себя морочные чары – страшна была, аж жуть. Стала что-то кряхтеть про Старошумье и Беличий лес, что-то про лесных духов, какие-то знаки, знамения и чар-воду, но Огнегор был слишком занят размышлениями, чтобы слушать внимательно.
Распоясавшиеся разбойники его встревожили. Похоже, что-то на юге затевается. Что-то опасное, причем непонятно для кого – для него или для русичей? А незнание колдуна всегда беспокоило больше всего. Небрежным жестом отправив заболтавшуюся каргу прочь, колдун опустил ногу и уперся руками в колени. Ну, кажись, всё на сегодня.
Ах ты худ, не всё. Вперед, цокая копытами, пошел Хардан, и Огнегор поморщился – ну, конечно, триюда, как он о нем мог забыть. Вот же нарядился, право слово. Даже свою нелепую броню нацепил – тяжелые шипастые наплечники сложной формы, соединяющиеся крепкими цепями на спине и груди. В свое время Хардан, следуя принятым у худов обычаям, нанес на свою мускулистую грудь замысловатые шрамы-узоры и сейчас гордо их выпячивал, будто на смотр пришел.
– Говори, – приказал Огнегор, нетерпеливо ерзая на троне.
– Две вести, – немедленно проскрипел Хардан своим мерзким голосом. – Их мне принесли сегодня, я решил донести лично. Мурин из того отряда, что приставили следить за толстым Охотником, доложил, что тот якшается с ягой, что обосновалась в Балуйкином лесу, что за Топырь-рекой.
– Что значит «якшается»? – недоуменно поднял густые брови колдун.
– Две недели у нее ночевал, входил-выходил беспрепятственно. Это все, что известно, – триюда неопределенно дернул плечом и замолчал.
