Если бы да кабы. Что теперь себя терзать вопросами, гадать, как бы всё обернулось? Сейчас надо товарищам все рассказать да объяснить, ведь раньше на это не было времени. Собирались спешно, не желая задерживаться на страшном острове ни одной лишней минутки. Пока Садко с Витославом расспрашивали Арвелу, команда спустилась в подземную пещеру, где ждал «Сокол». Быстро погрузили дары новой хозяйки острова: корзины с овощами, фруктами, мясом, несколько бочонков сладкого вина – да и отплыли прочь.
– Что ж, друзья! – Садко прижал струны и широко улыбнулся. – Самое время вам сказочку на ночь поведать, да такую, что и на пирах не стыдно будет пересказывать.
– Ты нам лучше про то, что за худовщина на этом треклятом острове творится, расскажи, – подал голос Милослав, стоявший позади капитана, у руля.
– Про то сказ и будет, дружище, не переживай. По-простому, не песней, уж не взыщите, – Садко тронул струны, заиграл пришедший на ум напев – музыка слушателей развлечет, да и самому гусляру так сподручнее. – Все вы уже знаете, что расспросили мы с Витославом Арвелу, дочку хозяина острова. И, доложу вам, история оказалась поучительная, так что устраивайтесь поудобней да ушки держите на макушке.
Девушка и правда выложила все, едва Садко пообещал не убивать ее дурного отца. Услышанная когда-то давно маленькой Арвелой сказка про купеческого сына и золотую гору оказалась былью. Говорилось в ней и про Товита, и про мать Арвелы – Фирузу, и про деда-душегубца, что людей на верную смерть отправлял.
Поведав это все команде, капитан задумчиво посмотрел вверх, на появляющиеся в небе звезды.
– …По всему выходит: коли покинули бы остров Товит с Фирузой, как собирались, жили бы они долго и счастливо, но, увы, решили остаться. А что? Дворец красивый, золотая гора рядышком… С этого их решения и начались все беды.
Садко сменил мелодию, над палубой зазвучала новая, тревожная и грозная.
– Фируза, жена Товита, уже на сносях была, когда пристал к острову корабль черный. Правил им колдун страшный, да такой сильный, что ходил по морям в одиночку. Нет, Нума, не за золотом он приплыл. Почуял он сильный зачарованный предмет – те самые волшебные кремень да кресало – и решил к рукам прибрать. Чародеи поиском таких вещиц испокон веков заняты, а злонравы за них на любое лиходейство пойдут. Нашел он Товита с женой, объявил им, что ему нужно. И вроде ласково объявил, только Фируза поняла, что колдун их убьет, едва они талисман ему отдадут. Вот и напустила на незваного гостя добрых молодцев из кресала. Напустила… и от натуги – давай рожать! Товит возле жены, помогает, зовет на помощь, а слуги трусят, не идут – ведь бой-то там идет страшный! Добры молодцы с колдуном воюют, а тот волшбой вредоносной пыхает во все стороны.
Чудились в звуках гуслей и призрачный вой, и гулкие удары. Все слушали притихнув, похоже, история их и в самом деле захватила.
– Понял Товит, что подмоги не дождаться, – и решился. Схватил со стены саблю острую, подбежал сзади к колдуну – и разом голову с плеч снес! И тут же услышал за спиной плач ребенка: разродилась Фируза. Все бы хорошо, только не пережила жена ударов черного колдовства, умерла при скорых волшебных родах, оставив после себя малышку Арвелу. А как испустила дух – тут же рассыпались в прах волшебные камень и кресало, а молодцы сгинули без следа…
– Эх, жалко-то как, – не выдержал Новик. – Полезная штуковина какая – и на тебе!
– А жену тебе не жалко? – всплеснул руками Радята.
– Еще как жалко. Но и вещицу волшебную – тоже.
– Колдунство это все поганое, лучше без него, – не преминул заладить привычное Каратан.
Пальцы Садко ласкали струны гуслей, мелодия плавно перетекала в тихую и печальную.
– Горевал Товит долго, но горе не помешало ему полезть на корабль колдуна. Принялся он копаться в его вещах, нашел много инструментов колдовских, книг черных да предметов зачарованных: амулетов и оберегов всевозможных. Сам корабль оказался обычным, а может, растерял все свои свойства волшебные, когда колдун погиб. Товит его, недолго думая, сжег, а вот все вещи колдуна перетащил на остров. Долго над книгами корпел, читал-изучал, обучался. Разобрался, как с волшебными амулетами обращаться, – и давай использовать!
– Ну и дурак, – снова встрял Каратан, и на этот раз все одобрительно зашумели.
Садко улыбнулся: «Эх, друзья, а было бы перед вами такое искушение – устояли бы? Вы ведь еще самой жути не слышали…» Гусли вновь зазвучали мрачно и беспокойно, даже зловеще.
– Первым делом, – капитан чуть повысил голос, – воздвиг Товит завесу-туман, чтобы чужаки к его берегам больше не подходили: поставил на всех четырех сторонах острова зачарованные морочные камни, они волшебный туман по сей день питают. Потом как-то выдался засушливый год, змееящеры в норы попрятались, и налетели на дворец голодные железные вороны…
– Постой, постой! – перебил Полуд. – Что еще за вороны да змееящеры?
Все верно, они же спали, о злоключениях капитана на золотой горе не знают, а о нападении змееящера друзья им рассказать еще не успели… Только Ждан с Радятой закивали, зашептали, подтверждая слова капитана, – мол, сами чудище видели: страшное, длинношеее, зубастое да клыкастое, еле спаслись.
– Змееящеры в прибрежной чаще живут, – пояснил Садко слушателям. – Здорово нам повезло, что мы по пути ко дворцу ни с одним не встретились. А птицы железные на горе живут, гнездятся там, на крутых утесах, и жилища свои охраняют ревностно. Издревле они со змееящерами воюют, а на людей мало внимания обращают… если не лезут к золотой вершине. Но Товит башковитый был, додумался, как с железными птицами совладать, ведь убить или отогнать их можно было лишь «бронзовым» оружием, которое еще у отца Фирузы раздобыл. Только все равно не навоюешься с ними – хорошо если одна налетит, а если стая? Ума и терпения Товиту хватало, понаблюдал он за повадками железноклювых и понял, что, если делать все быстро, подгадав нужный момент, можно смертельной встречи избежать, но о том позже. Сейчас к тому году вернемся, когда налетели железные вороны на дворец. Много скотины они тогда поклевали да в горы унесли, хорошо хоть людей не убили. Вот и пустил в ход Товит еще один чародейский амулет – выставил вокруг дворца и хозяйства защиту от всех пернатых да летающих, не давая никому ко дворцу подлететь, а особенно – дивоптицам.
– Так вот почему птичка-то погибла, – буркнул сзади Милослав. – Та, у стены-то…
– Да, не почуяла преграду, влетела с размаха – и погибла, – подтвердил Садко. – Товит, поставив завесу, заперся в своих палатах и сидел день-деньской, черные книги читал, учился волшебными вещами пользоваться. И настал тот день, когда стал он вдруг говорить странно, да так, что ослушаться нельзя. Разобрался хитрец в действии самого страшного черного амулета – кричащего полумесяца, лишающего воли.
Те, кто побывали во дворце радушного хозяина, хорошо помнили эту вещицу, а потому сразу поняли, о чем речь. Новик даже тихо стал что-то объяснять Ждану, но замолк, когда Витослав шикнул:
