Некоторые видные деятели культуры, в их числе и брат Лу Синя Чжоу Цзожэнь (1885–1967), благородный буддист, художник и писатель Фэн Цзыкай (1898–1975), космополит, писатель, юморист и переводчик Линь Юйтан (1895–1976) и писательница из Шанхая, автор популярных романов Эйлин Чанг (1920–1995), не могли заставить себя присоединиться ни к одной из сторон. Однако отвращение к коррумпированности и несостоятельности Гоминьдана и возмущение нежеланием Чан Кайши бороться с японцами радикально настроили многих других интеллектуалов, художников и режиссеров, которые поддержали коммунистов. Хотя кое-кто (например, Ху Ши) встал на сторону Гоминьдана, к началу 1930-х годов стало ясно, что Гоминьдан проигрывает битву за умы и сердца.
Под руководством жены Чан Кайши Сун Мейлин Гоминьдан предложил новое решение, которое должны были насаждать голубые рубашки: Движение за новую жизнь, представлявшее собой странную смесь из христианского Нового Завета, конфуцианской нравственности, авторитаризма и этикета. Основной документ этого движения был написан формальным, полуклассическим языком, который вышел из моды во времена Движения 4 мая и требовал высокого уровня образованности для понимания. Помимо прочего он убеждал людей как следует проветривать свои жилища и держать туалеты в идеальной чистоте – легко выполнимая задача для Сун Мейлин (и ее слуг), но не для земледельцев или городских бедняков, спящих в переполненных квартирах или на улицах. Чан лично дал ход этому движению, произнеся совершенно не соответствующую моменту речь, в которой он жестоко критиковал китайцев за безынициативность, грубость и вульгарность [3].
Великий поход на яньань
В том же году, пока японцы продолжали расхищение страны, Гоминьдан сосредоточился на вытеснении коммунистов из Цзянсийского советского района. 16 октября 1934 года около 100 000 коммунистов и их последователей из числа бойцов и крестьян прорвались через расположения Гоминьдана на запад, ведя с собой животных и прихватив оружие, припасы и инструменты. Среди бойцов было всего около 30 женщин, в их числе – Дэн Инчао (1904–1992), жена Чжоу Эньлая. Это военное отступление получило название «Великий поход».
В январе 1935 года участники похода добрались до Цзуньи, города в провинции Гуйчжоу. Там лидеры КПК проработали вопрос отношений партии с Москвой. К тому времени, как они покинули Цзуньи, Коминтерн больше не диктовал им свои условия. Мао Цзэдун вопреки советам Коминтерна выступал за партизанскую войну и сельскую революцию и трижды подвергался смещению с руководящих постов партии за неортодоксальные идеи. Вскоре его признают лидером КПК [4].
Движение за новую жизнь, делавшее упор на внешних приличиях и здоровой гигиене, было встречено с насмешками и презрением, которые продемонстрировали, насколько оторван был Гоминьдан от жизни людей, которыми он управлял. На этом плакате написано: «Соблюдайте гигиену в еде и питье»
Эдгар Сноу, американский журналист и автор книги «Красная звезда над Китаем», писал, что по сравнению с Великим походом переход Ганнибала через Альпы «казался праздничной экскурсией»
Через десять трудных месяцев участники похода добрались до изолированного обнищавшего города Яньань, совершив тяжелый пеший переход длиной в 340 км по голым холмам к северу от Сианя.
Великий поход начался как отступление под огнем. Сила духа участников похода, их геройские поступки и способность к выживанию стали легендой. За 358 дней разношерстная армия прошла почти 10 000 км по пересеченной местности, пересекла под палящим зноем и в ледяной холод 11 провинций, преодолела заснеженные горы, перешла вброд быстрые реки, пробралась через малярийные болота и при этом отбивала атаки Гоминьдана, бандитов, военачальников и враждебных южных племен. Они потеряли свой обоз с припасами и почти всю свою артиллерию, а численность армии едва дотягивала до 35 000.
Изнуренные, но торжествующие, они расселились по спартанским пещерным жилищам яодун 窰洞, выкопанным в лессовых холмах этого гористого региона, и принялись планировать свой следующий шаг.
Поскольку новости об эпическом походе и выживании коммунистов просочились на восток, в Яньань отправились активисты с левым уклоном, художники и писатели, а также иностранные журналисты, в том числе и американцы Эдгар Сноу и Агнес Смедли. В своей книге «Корреспондент в Китае» Смедли описала свое первое впечатление от встречи с Мао: «Я отодвинула стеганое одеяло, которым был завешен вход, и вошла в темную пещеру. Прямо в центре этой темноты стоял грубо сколоченный стол с высокой свечой. Свет от нее падал на стопки книг и газет и слегка освещал низкий земляной потолок». Она увидела высокого мужчину в телогрейке. «Крупная грозная фигура двинулась в нашу сторону, и нас поприветствовал высокий пронзительный голос. Затем две руки схватили мою руку; пальцы были длинные и чуткие, как у женщины…» Познакомившись с Мао получше, она описывала его так: «Он упрям как осел, а внутри у него стальной стержень гордости и решимости. У меня сложилось впечатление, что он может выжидать и наблюдать годами, но в конечном итоге добьется своего» [5].
Прогрессивный шанхайский журналист Хуан Яньпэй (1878–1965) тоже посетил Яньань. Он спросил Мао, как коммунисты планируют решить вопрос с порядком наследования и избежать династического цикла упадка. Мао ответил, что они нашли «новый путь» – демократию [6].
Великий поход подарил КПК историю о героическом происхождении, эпос о сельском аскетизме и эгалитаризме, о дисциплинированных и закаленных в боях лидерах. В этой пещере со свечой и книгами в сотрудничестве со своим политическим секретарем Чэнь Бода (1904–1989) Мао писал эссе и речи, которые определят уникальную идеологию китайского коммунизма: идеи Мао Цзэдуна, или маоизм. В числе этих важных работ были и «Беседы об искусстве и литературе на форуме в Яньане», в которых излагалась цель искусства: служение революции, «рабочим, крестьянам и солдатам». Этот документ давал направление политике в области культуры на протяжении всей эпохи Мао и остается значимым и сегодня.
В 1942 году КПК основала Движение по упорядочиванию стиля, которое послужило образцом для будущих «реформ мысли» и идеологических чисток. Оно требовало, чтобы люди меняли свой образ мыслей через суровый процесс критики и самокритики, «борьбы» и признаний. Или, как выразился один видный идеолог, «Снимите штаны, отрежьте свои [буржуазные] хвосты и вымойтесь».
Одной из мишеней этой кампании стал писатель Ван Шивэй (1906–1947), критиковавший коммунистов за то, что они потакали себе в иерархических привилегиях и высокомерном поведении, которое сами же призывали искоренять. «Не один повар здесь стремится занять то же положение, что и те, кто превосходит его по статусу», – писал он [7]. Подверглась наказанию и писательница-феминистка Дин Лин – за то, что указывала на патриархальные устои и гендерное неравенство в КПК. Яростные нападки на Вана, Дин и других писателей в Яньане продемонстрировали, что КПК отказалась от гуманистических, космополитических и индивидуалистических элементов наследия Движения 4 мая. В 1947 году, эвакуируясь из Яньаня во время нападения Гоминьдана, они обезглавили Ван Шивэя, не желая ни взять его с собой, ни оставить там. (44 года спустя КПК признает, что его казнь была «ошибкой».)
