Следовало бы сказать: «Не имею чести знать», однако Араго счел, что Тибурцию адресовать такие слова – слишком много чести!
– Тибурций Пшекрусский, шляхтич, – неохотно буркнул поляк.
– Жан-Пьер Араго, – с издевкой отрекомендовался главный «бульвардье», не сомневаясь, что Тибурцию это имя прекрасно известно.
Наш герой едва сдерживал смех: если фамилию Пшекрусский разложить на два слова, получится «пшек
[88] русский», русский поляк. Интересно, пан Тибурций, ненавистник русских, это осознает?
– Прошу вас, пан Пшек-э-э-русский, – Араго не смог отказать себе в удовольствии сделать крошечную паузу между частями этой столь замечательной фамилии, – поведайте мне, зачем вы гонитесь за этой бедной девушкой и почему называете ее разбойницей?
– Не ваше дело! – взъярился Тибурций. – Пропустите!
– Нет, так дело не пойдет, – покачал головой Араго, придавая лицу самое миролюбивое выражение. – К чему вы участвуете в этой пошлой гонке? Что Андзя – или как ее там, Аннета? – вам сделала?
– Не мне, а графине Заславской, – буркнул Тибурций. – Андзя… она, э-э… украла у моей госпожи, э-э… деньги… Да! Украла!
– Что вы говорите?! – изумился Араго. – Какой кошмар! Я, правда, слышал, будто именно графиня Заславская не выплатила своей служанке жалованье, не правда ли, Ролло?
– Ну да… – промямлил Ролло, очевидно, пытаясь воскресить останки былой лояльности к своему работодателю, но через мгновение забыл об этом: – Да при чем тут ее жалованье! Как будто вы не понимаете, мсье Араго! Я хочу догнать эту девку и отнять у нее письмо Лукавого Взора.
– Письмо? – скроил невинное выражение Араго. – Что за письмо? Ах да, Лукавого Взора…
Он задумчиво покачал головой, прикидывая, достаточно ли времени дал Андзе, чтобы пробежать весь пассаж, выбраться на улицу и удрать. Пожалуй, вполне достаточно. Конечно, самому Араго доставляло немалое удовольствие морочить голову врагам (а оба его визави вполне могли так называться: Тибурций – потому что пшек отнюдь не прорусский, Ролло – потому что предатель), но всякий спектакль должен быть закончен вовремя, чтобы не сделаться утомительным для зрителей.
– Не вполне понимаю, Ролло, зачем для этого нужно гнаться за Андзей. У нее нет письма Лукавого Взора. Оно у меня. Убегая, Андзя бросила его на ступеньки, а я подобрал.
Выражение лица онемевшего Ролло заслуживало пристального изучения, и именно этим Араго занимался несколько мгновений, с трудом сдерживая смех.
– Как – у вас? – наконец обрел голос Ролло. – Дайте его мне! Немедленно!
– Да разбирайтесь с этой ерундой без меня! – не выдержал Тибурций. – Какое еще письмо?! Мне нужна эта девка! Пропустите!
– Вы, конечно, не поверите, если я скажу, что ее там нет? – улыбнулся Араго. – Судя по яростному блеску ваших глаз, я угадал?
– Пустите! – рявкнул Тибурций, и Араго с комическим ужасом посторонился:
– Извольте, извольте, пан Пшекрусский!
Ролло сделал было попытку проскользнуть вслед за поляком, однако Араго снова преградил дорогу.
– А, понимаю… – прошипел Ролло, отпрянув. – Вы показали Андзе вход в пассаж, она убежала, а вы нам тут голову морочили, чтобы выждать время, поэтому и не остановили Тибурция!
– Вы правы во всем, кроме одного: Андзя сама нашла этот вход, – холодно произнес Араго.
– Вы лжете! – взвизгнул Ролло.
– Ну, с меня довольно! – С этими словами Араго отвесил своему репортеру такую пощечину, что тот едва не упал. – Это во-первых. А во-вторых, вы уволены, Ролло. Сумасшедшие, невежи и подкаблучники подозрительных особ, пусть даже и прекрасных, мне в редакции не нужны.
– Как… как уволен?! – пролепетал Ролло, безотчетно потирая вспухшую щеку. – Но за что?!
Араго растерянно хлопнул глазами:
– Именно это вас больше всего заботит? А как же обида за «подозрительную особу»? А как месть за пощечину? А как же дуэль?!
Ролло несколько мгновений судорожно сглатывал, давясь то ли словами, то ли слезами, и наконец выговорил:
– Я не держу на вас зла… я только хочу забрать свои вещи из редакции.
Разочарование Араго не имело предела!
– Я передам их вам с посыльным, – ответил он холодно.
– Но как же… – пролепетал Ролло, однако договорить ему не дал вылетевший из дверей Тибурций.
– Девчонки там нет, это правда, – зло воскликнул он. – Но я знаю, как она сбежала! Открыт лаз на чердак!
– Не может быть! – искренне изумился Араго. – Кто бы мог подумать?! Должно быть, это было впечатляющее зрелище, когда она в своих сабо и юбках прыгала с крыши на крышу! Жаль, что не удалось этим полюбоваться! Но я поспешу – вдруг повезет увидеть!
И главный «бульвардье» чуть ли не бегом бросился обратно на лестницу, давясь смехом и нащупывая под бортом жилета заветный листок бумаги – новую заметку Лукавого Взора.
Погреб серого особняка
Париж, 1814 год
– …Говорят, Талейран не советовал вашему императору жить в Елисейском дворце, потому что он может быть заминирован. И пригласил Александра в свой особняк на улице Сен-Флорентин, – там, дескать, безопасно! Но мы выкурим их откуда. И ты поможешь нам, Державин!
– Нет. Нет…
– Заткнись, Державин!
– Нет…
– Я сказал, заткнись!
Удар. Удар.
– Молчишь? И правильно делаешь! Поможешь, никуда не денешься. А знаешь как? На ступенях особняка Талейрана найдут мешок, в котором будешь лежать ты! Ты, Державин, разрубленный на столько кусков, сколько тайных кличек было у этого предателя Талейрана, который стал вашим шпионом в Эрфурте, где шли переговоры двух императоров. Именно там бывший министр иностранных дел наполеоновской Франции Шаль-Мари де Талейран-Перигор, напуганный военными амбициями Наполеона, тайно предложил свои услуги русским. Это именно Талейран в своих письмах убедил императора Александра, что французская армия истощена, и предложил ему план захвата Парижа. Это он уговорил маршала Мармона, который командовал войсками, охранявшими столицу, чтобы тот сдал город! Не Жозеф Бонапарт, а Талейран! Как его называли, этого гнусного предателя? Знаешь? Нет? А я знаю! Анна Ивановна, Красавец Леандр, Кузен Анри, Юрисконсульт, Мой друг, Книгопродавец. Шесть кличек. Вот и тебя, Державин, распилим на шесть ломтей! К каждому будет прикреплен клочок бумаги с одной из кличек: мол, предназначено Красавцу Леандру, или Кузену Анри, или Юрисконсульту… Ну и так далее. Талейран все поймет! Он сдохнет от страха! Конечно, твой император захочет покинуть этот дом. Мы даже знаем, куда его величество надумает перебраться. Именно в Елисейский дворец! И вот там-то мы доберемся до него, потому что дворец и в самом деле заминирован. Не весь, конечно, только местами. Салон карт, Гобеленовый салон, Салон Помпадур. Рано или поздно Александр появится не в одном, так в другом, не в другом, так в третьем. Думаю, он с удовольствием сыграет в карты там, где это делал наш император. Но вряд ли выиграет. Выиграем мы! Я рад. Но больше всего меня радует, что в этом мне поможешь ты, Ванька Державин. Мой бывший лучший друг… Ты хотел отдать жизнь за своего императора? А я так сделаю, что ты у него самого жизнь отнимешь!
