Когда Хестер договорила, Уайлд спросил:
— Лейла в курсе?
Хестер помотала головой:
— Мэтью просил ей не рассказывать.
— Но мне вы рассказали.
— Насчет тебя разговора не было.
— Ловко вы извернулись. — Уайлд чуть было не улыбнулся.
— Профессиональная деформация. Чем хуже, тем лучше. — (Уайлд отвел глаза.) — Что?
— Они не разлей вода, — сказал он. — Лейла и Мэтью. Почему он ничего ей не рассказал?
— Вот и я об этом думаю.
Оба замолчали.
В восемнадцать лет Уайлд поступил в Уэст-Пойнт. Закончил со всеми отличиями. Краймштейны — Хестер, Айра и трое парней — потратили три четверти часа, чтобы доехать до Военной академии сухопутных войск, поприсутствовать на выпуске Уайлда. Потом он служил за границей в каких-то спецвойсках — Хестер никак не могла запомнить, как они называются. Что-то секретное. Даже сейчас, много лет спустя, Уайлд не мог (или не хотел) разговаривать на эту тему. Государственная тайна. Но тут как в кино про войну: чего бы Уайлд ни насмотрелся, что бы ни творил, пережил или потерял, все это завело его дальше, чем хотелось бы. Или воскресило призраков прошлого. Как знать?
После службы, вернувшись в Уэствилл, Уайлд бросил попытки ассимилироваться в «нормальном» обществе. Поработал частным сыщиком в охранной фирме «КРУ» (на пару со своей сводной сестрой Ролой), но карьеры не сделал. Уволившись, Уайлд купил жилье (что-то вроде трейлера, но совсем уж скромного) и поселился подальше от людей, у подножия горной гряды. Ушел в минимализм. Передвинул домик, но так, чтобы в случае чего можно было докричаться с дороги — или до нее. Хестер понять не могла, как Уайлд узнаёт, что к нему пожаловали гости. Технологические тонкости были вне ее разумения. Знала лишь, что у него кругом понатыканы датчики движения, сенсоры и камеры ночного видения.
— Так зачем вы мне все это рассказали? — спросил Уайлд.
— Я же не могу быть здесь все время, — объяснила она. — У меня суды в городе. Телепередачи, обязательства, всякое такое.
— Понял.
— Скажи: если пропал человек, к кому обратиться за помощью, если не к тебе?
— И то правда.
— Ну и твой волос на подушке.
— Ясно.
— Мы с Мэтью видимся реже, чем нужно, — сказала Хестер.
— У него все отлично.
— Вот только он считает, что его однокласснице грозит серьезная опасность.
— Ну да, — согласился Уайлд.
Тим свернул к дому. Все трое заметили, что Мэтью шагает к дороге. Подростковой походкой: понуро, нахохлившись, руки в карманах джинсов, кулаки сжаты. Агрессивен, готов защитить себя. В ушах белые «AirPods». Он ничего не замечал, пока Тим чуть не поддел его капотом. Мэтью вынул один наушник.
Хестер вышла из машины первой.
— Нашла Наоми? — спросил Мэтью. Заметил Уайлда — тот выбирался через заднюю дверцу — и нахмурился: — Что за…
— Он в курсе, — сказала Хестер. — И будет нем как рыба.
Мэтью повернулся к бабушке:
— Так ты нашла Наоми?
— Поговорила с ее отцом. Он сказал, что у нее все хорошо. Что она в гостях у мамы.
— Но с ней ты не говорила?
— С мамой?
— С Наоми.
— Нет. Пока нет.
— Может, отец соврал, — сказал Мэтью.
Хестер оглянулась на Уайлда. Тот подошел ближе:
— С чего ты так думаешь?
Мэтью отвел глаза: лишь бы не пересечься взглядом со взрослыми.
— Ну а ты что, не могла убедиться, что с ней все в норме?
Хестер хотела было подойти вплотную к Мэтью, но Уайлд ее опередил:
— Мэтью, глянь на меня.
— Гляжу.
Но он смотрел в сторону.
— У тебя неприятности? — спросил Уайлд.
— Чего? Нет у меня неприятностей.
— Тогда не отмалчивайся.
Хестер стояла в стороне. Вот почему ее так беспокоили отношения Лейлы и Уайлда. Дело не в том, что Дэвид погиб. Не только в этом, хотя вспоминать о его смерти по-прежнему больно. Уайлд был крестным отцом Мэтью. Когда Дэвида не стало, Уайлд был рядом. Ответил на звонок, занял свободное место в жизни Мэтью. Не отец, не отчим, ничего подобного. Скорее дядя, всегда готовый прийти на помощь. Хестер и Лейла были ему благодарны. Обе считали — хоть это и сексизм чистой воды, — что в жизни Мэтью должен быть мужчина.
Но как любовная связь Лейлы и Уайлда скажется на Мэтью?
Парень не дурак. Хестер поняла все за пару минут, — значит, Мэтью тоже знал про этот роман. Устраивает ли его, что по ночам крестный бывает у его матери? Что будет, если эти отношения дадут трещину? Хватит ли у Лейлы и Уайлда ума сделать так, чтобы Мэтью не посекло осколками, — или же они вовсе об этом не думают?
Мэтью был уже выше Уайлда. Проклятье. Когда же он так вырос? Уайлд положил руку ему на плечо:
— Мэтью, не молчи.
— Я иду на вечеринку.
— Славно.
— Дома у Краха. Там будут Райан, Тревор, Дарла, Триш. Все там будут. — Уайлд молчал. Ждал. — В последнее время к ней лезли больше обычного. К Наоми. — Мэтью закрыл глаза. — Творили всякую жесть.
— Кто к ней лез? — вмешалась Хестер.
— Ребята, с которыми все дружат.
— А ты? — спросила Хестер.
Мэтью уткнулся взглядом в ботинки.
— Мэтью? — окликнул его Уайлд.
Наконец, Мэтью тихо сказал:
— Нет. — Он помолчал. Они ждали. — Но я им не помешал. Ничего не сделал. А зря. Крах, Тревор и Дарла над ней прикололись. По-плохому. А теперь… теперь ее нет. Потому-то я и иду на вечеринку к Краху. Может, что узнаю.
— Прикололись? Как? — спросила Хестер.
— Знал бы, сказал.
Рядом притормозила машина. За рулем был подросток, еще один сидел по правую руку от него. Водитель погудел.
— Мне пора, — сказал Мэтью. — Но вы тоже ее поищите. Пожалуйста. Хорошо?
— Поручу кому-нибудь из своих найти мать Наоми, — пообещала Хестер. — И пообщаюсь с ней.
Мэтью кивнул:
— Спасибо.
— С кем нам еще поговорить, Мэтью? Может, у Наоми есть друзья?
— Нет у нее друзей.
— Учителя, родственники…
Мэтью щелкнул пальцами. Глаза его зажглись.
— Мисс О’Брайан.
— Ава О’Брайан? — спросил Уайлд.
Мэтью кивнул:
— Она помощница учителя рисования, что-то в этом роде.
