— Капитан футбольной команды. — Проследив за его взглядом, Ава прочла табличку. — Ого, была в американской сборной?
— Таких футболистов, как Рола, в школе больше не было.
— Близкая подруга?
— Сестра, — сказал Уайлд. И добавил: — Сводная сестра.
Ава проводила его в арт-кабинет. Там было тихо и спокойно, повсюду разноцветные всплески. Уайлд рассмотрел все работы: от неумелых до профессиональных, от кривеньких скульптур до изваяний, которые хоть сейчас можно выставлять в музее. В этой студии была жизнь. Много жизни.
— В общем, я уже проверила, — будничным тоном начала Ава. — Уайлд ждал. — Наоми не было в школе уже несколько дней, — сказала Ава. — Без уважительной причины. Администрация отправила отцу электронное письмо с предупреждением.
— Слыхал, после того случая ей пришлось несладко.
— Слыхал? От кого?
— От ее отца.
Незачем упоминать имя Мэтью. Уайлд вкратце рассказал остальное: как к нему приехал Бернард Пайн, как он осмотрел спальню Наоми, как недосчитался рюкзака и какой-то одежды.
— Да, несладко, — сказала Ава, когда он закончил. — И это неудивительно.
— Как отреагировала Наоми?
— На выходки других школьников?
— Да.
— Ну, не знаю. Может, чуть сильнее замкнулась в себе. Я пробовала ее разговорить, но почти ничего не добилась.
— Она говорила с кем-то еще?
— Я о таком не слышала. — Ава склонила голову. — Она сказала, что это ты ее нашел. Что вы с ней разговаривали у нее в подвале.
— Да.
— Ты ей понравился, Уайлд.
— И она мне.
— Она не говорила, зачем подписалась на эту ужасную игру?
— Надеялась, что получится все перезагрузить, — сказал Уайлд.
— Перезагрузить?
— В смысле, отношения с одноклассниками. Начать все снова. Все исправить. Думала, что, если совершит по-настоящему яркий поступок, к ней станут относиться иначе.
— Ясно, но… — Ава покачала головой. — Уайлд молчал. — Жаль, что дети не понимают, как быстро заканчивается школа, — сказала она.
— Они не способны понять.
— Знаю. Мой дед живет в Мэне, ему недавно стукнуло девяносто два. Я спросила, каково это — дожить до таких лет. Он ответил: «Однажды мне исполнилось восемнадцать. Я записался в армию. Уехал на юг, в учебку. И вот я здесь». Все произошло мгновенно. Так он сказал. Как будто в сорок восьмом взял вещмешок, погрузился в автобус, а когда сошел с него, вокруг уже наше время.
— Отличный у тебя дед, — сказал Уайлд.
— Так и есть. Не знаю, зачем я тебе это рассказала. Наверное, даже нам, двоим взрослым, трудно поверить, что жизнь пролетит так быстро. И уж тем более нельзя объяснить шестнадцатилетней девочке, которую донимают хулиганы, что жизнь — не только эта дурацкая школа. — Уайлд кивнул. — Так у тебя есть какие-нибудь мысли о том, где Наоми?
— Думаю, мы оба согласимся с предположением, что она сбежала.
— Возможно. Ты связывался с ее матерью?
— По-моему, ты говорила…
— Ага, я помню. Но это было раньше. Значит, Наоми сказала тебе насчет перезагрузки? Мне она тоже такое говорила. Но после этого челленджа она поняла, что здесь, в этом городе, ничего не изменится. Начинать с чистого листа нужно в новом месте.
— Значит, думаешь, что она могла поехать к маме?
— Наоми сказала, что ее мать планирует отправиться в путешествие. В тот момент я ничего такого не подумала, но не исключено, что она слишком уж эмоционально об этом рассказывала.
— Ты не знаешь, куда собиралась поехать ее мать?
— Куда-то за границу.
— Хорошо, я с ней свяжусь. — (Ава взглянула на часы. Намек ясен.) — У тебя, наверное, урок.
— Ага. — И после паузы. — Насчет тех эсэмэсок, что я на днях тебе отправила…
Разумеется, Уайлд понимал, о чем речь: «Заходи ночью. Я не буду запирать дверь». И еще: «Уайлд, я соскучилась».
— О них не беспокойся.
— Мне хватило того, что было между нами. Просто — ну, понимаешь — мне стало одиноко.
— У меня тоже такое бывает.
— Да ну? — (Он не видел причины повторять свои слова.) — То, что было, — сказала она, — было странно. Сейчас не время, но…
— Было здорово, — сказал Уайлд. — Правда здорово.
— Но у таких отношений нет будущего, верно? — В ее голосе не было сожаления. Ничего подобного. Уайлд не ответил. — Они как бабочки. Вся жизнь за несколько дней.
«Неплохо сказано», — подумал он.
— Угу, в точку.
Оба стояли, не понимая, что делать дальше. Ава подошла к нему, поцеловала в щеку. Он заглянул ей в глаза и чуть было не сказал, что свободен. Чуть было. Но не сказал. Вместо этого сменил тему:
— Сын Мейнарда. Ты его знаешь?
Она заморгала и отступила:
— Краха? Понаслышке.
— Какая у него репутация?
— Паршивая. Он мучил Наоми. Хотя здесь есть кое-что еще.
— Кое-что еще?
— Протест он выражает слишком явно, — сказала Ава языком Шекспира, изображая британский акцент.
— То есть он по ней сохнет?
— Я бы так не сказала. Он встречается с Саттон Холмс. Но думаю, что Наоми ему очень нравится. Вот только он сам этого не понимает.
— Крах Мейнард сегодня в школе?
— Наверное. А что?
— Во сколько заканчиваются уроки?
Глава восемнадцатая
Натянув купальную шапочку, Хестер сорок пять минут наматывала круги по крытому бассейну на нижнем этаже небоскреба, в котором располагался ее офис. Уже лет двадцать она в основном нагружала себя плаванием — вольным стилем в одну сторону, брассом в другую. До этого ей не особенно нравились бассейны. Очень неприятно вылезать из мокрого купальника. От тела пахнет хлоркой. С волосами творятся жуткие вещи. И еще это скучнейшее занятие. Именно поэтому Хестер в конце концов полюбила бассейн. Мгновения полного одиночества, полной тишины и да, конечно, полной скуки — механические движения, которые ты повторяешь сотни, если не тысячи раз за неделю. Чем вам не дзен? Погрузившись в воду с химикалиями, Хестер проговаривала про себя заключительные речи, свидетельские показания и перекрестные допросы.
Сегодня же, когда ее тело мягко скользило по водам бассейна — в полном одиночестве, — она не думала о работе. Она думала об Орене. Думала о сегодняшнем вечере.
Это всего лишь ужин, напоминала она себе.
Он пригласил ее на свидание.
Это не свидание. Всего лишь ужин со старым другом.
