Вот именно, зачем ей это надо? Чувствовать, что сердце ушло в пятки, а в горле стоит комок? Думать, не сморозила ли она что-то не то, а вдруг для него это лишь игра, и вообще это всего лишь одно свидание и всего лишь один поцелуй (нет, Поцелуй), так что уймись уже, чтоб тебя.
Зазвонил телефон. Она надеялась, что это Орен, но на экране был другой номер, тоже знакомый. Приняв звонок, Хестер поднесла телефон к уху:
— Уайлд?
— Мне нужна ваша помощь.
Подняв телефон вверх, Уайлд вышел к экокапсуле. Гэвин Чеймберс нахмурился:
— Что вы затеяли?
— У меня видеозвонок, — ответил Уайлд.
— С кем?
— Не «с кем», а «кому», — донесся из телефона женский голос. — Правильно говорить «видеозвонок кому». Дательный падеж, мой милый. — Уайлд подходил все ближе. Гэвин покосился на экран. — Привет, Гэвин. Меня зовут Хестер Краймштейн. Мы как-то встречались на званом ужине у Генри Киссинджера. — Гэвин Чеймберс взглянул на Уайлда — так, словно хотел спросить: «Да вы что?» — Котичек, не делайте такое лицо, — сказала Хестер. — Я все записываю. Понятно?
Гэвин закрыл глаза и тяжело вздохнул:
— Что, правда?
— Нет, кривда. Хочу, чтоб вы знали: если с Уайлдом что-то случится…
— Ничего с ним не случится.
— Вот и славно, милый. Значит, у нас не будет никаких проблем.
— В этом нет необходимости.
— Ой, не спорю, но вы привели к дому моего клиента десяток вооруженных людей, а потом угрожали ему порчей имущества. Считайте, что у меня паранойя, но как его адвокат — и, кстати, скажи-ка на камеру, Уайлд, я твой адвокат, верно?
— Верно, — подтвердил Уайлд.
— Итак, как его адвокат я считаю нужным все записать. Вы, полковник Чеймберс, подошли к жилищу моего клиента в сопровождении вооруженных людей…
— Это земли общего пользования.
— Полковник Чеймберс, вы действительно хотите тягаться со мной в обсуждении юридических тонкостей?
— Нет, не хочу. — Гэвин снова вздохнул.
— Потому что это запросто. Я никуда не спешу. А ты, Уайлд, спешишь?
— Сегодня я совершенно свободен, — ответил Уайлд.
— Ладно, прошу прощения, — сказал Гэвин. — Не будем спорить о юридических тонкостях. Давайте дальше.
— Итак, о чем это я? — продолжила Хестер. — Ага, точно: вы подошли к жилищу моего клиента в сопровождении вооруженных людей. Грозились вломиться в вышеупомянутое жилище и даже разрушить его. Не закатывайте глаза. Лично я устроила бы так, чтобы вас арестовали, но мой клиент все равно желает с вами поговорить — вопреки моим ценнейшим советам. Похоже, он вам доверяет. По-моему, совершенно зря. Я, однако, уважаю его решение, но хочу прояснить нашу позицию по данному вопросу: если Уайлду будет нанесен любой вред…
— Этого не случится.
— Тише, сперва дослушайте. Если ему будет нанесен любой вред, если его будут удерживать против его воли, если я позвоню ему и не дозвонюсь, если вы сделаете хоть что-нибудь, противоречащее его желаниям, я навсегда войду в вашу жизнь, полковник Чеймберс. Как опоясывающий лишай. Как геморрой. Только хуже. Я понятно выражаюсь?
— Понятнее некуда.
— Уайлд?
— Благодарю, Хестер. Можно отключаться?
— Как хочешь, — сказала она.
— Ага, спасибо.
Он коснулся иконки отбоя и сунул телефон в карман.
— Ну что, позвонили мамочке? — хмуро спросил Гэвин Чеймберс.
— Ого. Вы только что ранили мои чувства.
— Предполагалось, что у нас будет строго конфиденциальный разговор.
— Тогда в следующий раз не приводите сюда вооруженных людей. Просто позвоните.
— Я даже удивился, что ваш дом так легко найти. — Гэвин указал на капсулу. — Думал, что это макет. Как Призрачная армия во время Второй мировой войны. Читали?
Да, Уайлд про нее читал.
— Двадцать третье подразделение специальных войск США.
— Э, полегче, — сказал Чеймберс. — Считайте, что я уже впечатлен.
Двадцать третье спецподразделение, известное как Призрачная армия, состояло из художников и звукоинженеров. Их целью был оперативно-тактический обман противника. Они создали свою версию троянского коня, только в двадцатом веке: надувные танки, резиновые самолеты, звуки военной техники.
— Как вы нашли мой дом? — спросил Уайлд.
— Запустили беспилотник с датчиком. — Гэвин Чеймберс снова указал на экокапсулу. — Пожалуйста, откройте дверь.
— Там никого нет.
— И если откроете, я смогу в этом убедиться.
— Вы мне не доверяете?
— Прошу, разрешите мне заглянуть в эту штуковину. — Видно было, что Чеймберс страшно устал.
— Кого вы ищете?
— Никого.
— Вы же только что сказали…
— А потом вы решили разболтать обо всем человеку с собственной телепередачей.
— Хестер Краймштейн — мой адвокат. Если я попрошу ее молчать, она никому ничего не расскажет.
— Даже не верится, что вы столь наивны. — Гэвин Чеймберс опустил глаза и покачал головой. Он прикидывал, как быть дальше, но факт оставался фактом: вариант у Гэвина был ровно один. — Речь о Крахе Мейнарде.
— Что с ним случилось?
— Он исчез.
— Сбежал или…
Гэвин достал пистолет:
— Просто откройте эту чертову дверь, Уайлд.
— Вы серьезно?
— А что, я похож на шутника? — Нет, он не был похож на шутника. Он был похож на поношенный пиджак. — Я сказал, что Крах исчез. Позвольте мне снять подозрения с вас и вашей хибары, чтобы я мог искать Краха где-то еще.
Уайлд не испугался, увидев пистолет, и не собирался доставать свой. И еще он не видел причин мучить этого человека. Он понимал, что происходит: Крах Мейнард исчез, и Уайлд — такой же подозреваемый, как и все остальные.
Дверь экокапсулы открывалась с пульта — вроде тех, которыми отмыкают дверцу машины. Уайлд сунул руку в карман, достал пульт, нажал большим пальцем на кнопку. Когда дверь поднялась, Гэвин убрал пистолет в кобуру. Сунул голову в капсулу, осмотрелся, высунул голову наружу и сказал:
— Извините за пистолет. — (Уайлд промолчал.) — Ну, поехали?
— Куда?
— Мейнарды хотят встретиться с вами. Вообще-то, даже настаивают на встрече.
— Если откажусь, снова достанете пистолет?
— Что, теперь всю жизнь будете меня попрекать? — Гэвин встал на тропинку. — Я же извинился.
