В горле у Хестер стоял едкий комок. Сглотнув, она сказала:
— Поэтому вы просто оставили Наоми у него.
— Не было выбора. Вы должны это понять.
Хестер отодвинула шезлонг и встала:
— Если Наоми даст о себе знать, передайте, чтобы немедленно связалась со мной.
— Миссис Краймштейн? — (Хестер посмотрела на нее сверху вниз.) — Кому вы верите?
— В смысле? Вам или Бернарду?
— Да.
— А что, есть разница?
— Думаю, да.
— А я думаю, что нет, — сказала Хестер. — Вы или жестоко обращались с дочерью, или как последняя эгоистка решили о ней забыть. В любом случае вы бросили маленькую девочку с человеком, которого только что охарактеризовали как настоящего монстра. Даже когда вы «поправились», когда «залечили раны», даже когда вышли замуж и перебрались в этот шикарный таунхаус, бедняга осталась жить с больным человеком. Вы ее не защитили. Вы о ней не думали. Вы просто сбежали, Пиа, а Наоми осталась. — Пиа, опустив голову, уставилась на стол. — Поэтому мне плевать, кто лжет — вы или он. В любом случае вы мерзавка. Надеюсь, вы никогда не сможете обрести покой.
Увидев отрубленный палец сына, Дэш и Делия повели себя совершенно по-разному.
Дэш упал на землю — просто рухнул, словно марионетка, у которой одновременно обрезали все ниточки. Падение было столь неожиданным, что Уайлд отскочил, стараясь не стряхнуть палец, лежащий на ледяной подушке. Не то чтобы это имело значение. Будь это важно, пальцу скорее навредили бы прыжки Уайлда по лесу, когда он сломя голову мчался с ним к особняку Мейнардов.
Делия застыла. Несколько секунд она не шевелилась, даже не отреагировала на падение мужа. Стояла и смотрела на палец. Медленно, почти незаметно лицо ее начало искажаться. Голова склонилась к плечу. Губы задрожали, веки затрепетали. Она потянулась к пальцу: мать, желающая хоть как-то утешить сына. Уайлд отпрянул. Не хотел, чтобы Делия коснулась пальца. Чтобы оставила на нем какую-нибудь грязь.
— «Скорая» вот-вот прибудет, — сказал ей Уайлд так мягко, как только мог. Он оглянулся на ворота позади себя. — Они сделают все возможное, чтобы сохранить его.
Он закрыл холодильник. Делия застонала. Уайлд протянул холодильник Роле и кивнул. Рола вынесла его за ворота и стала ждать «скорую». Она знала: если соблюсти надлежащий медицинский протокол, палец еще можно будет пришить на место.
Дэш оттолкнулся руками от земли. Встал на колени.
Наконец Делия заговорила:
— Что им нужно? Что им нужно? — Начало было монотонным, но голос ее становился громче, истерическая нотка — все отчетливее. — Мы отдали им записи. Что им от нас нужно? Что им нужно?
Дзынь.
Отреагировали не сразу. Через пару секунд Дэш, глазея в пустоту, дрожащей рукой полез в карман и вытащил телефон.
— Что там? — спросила Делия.
Дэш прочитал сообщение, поднялся на ноги и протянул телефон жене. Уайлд глянул у нее из-за плеча.
В течение следующих тридцати минут пришлите интересующую нас запись, или мы сообщим координаты, по которым вы найдете всю руку вашего сына. Если позвоните в полицию, Крах умрет в страшных мучениях.
— Какую запись? — крикнула Делия. — Нет никакой записи! Нет у нас… — Дэш торопливо зашагал к дому. — Дэш? — позвала его Делия. Он не ответил. — Дэш? — Делия заторопилась вслед за ним. — О господи, что ты наделал? — (Дэш все еще молчал, но по лицу его струились слезы.) — Дэш?
— Прости, — сказал он.
— Что ты наделал, Дэш?
— Я не думал, что ему на самом деле грозит опасность. Я не…
Он сорвался на бег. Делия кричала ему вслед, но он не отзывался. Она побежала за мужем. Уайлд — рубашка его уже взмокла от пота — догнал их на входе в дом. Все поднялись в библиотечную башенку. Дэш уселся за стол и быстро застучал по клавиатуре ноутбука.
— Дэш, в чем дело? — спросила Делия.
Дэш поднял глаза. Увидел Уайлда и приказал:
— Выметайтесь.
— Нет.
— Я сказал…
— Я слышал, — кивнул Уайлд. — Даже не надейтесь.
— Вы уволены.
— Вот и славно. — Уайлд не сошел с места.
— У вас нет права здесь находиться.
— В таком случае вышвырните меня вон, — предложил Уайлд.
— Дэш, прошу, — взмолилась Делия, — расскажи, что случилось.
— Только не в его присутствии.
— Нет, Дэш, — сказал Уайлд. — В моем присутствии. Хватит терять время.
Делия подошла к мужу, положила ладони ему на щеки, повернула его лицо к своему. Этот жест был полон нежности.
— Милый, посмотри на меня. Расскажи. Пожалуйста. Прямо сейчас.
Дэш сглотнул. Из глаз его снова покатились слезы.
— Это он. Он его убил.
— О чем ты…
— Расти убил Кристофера.
Ее ладони соскользнули с его щек. Она помотала головой:
— Не понимаю.
— Тем вечером, — сказал Дэш. — Когда мы все выпивали в «Локвуде». Расти и Кристофер — ну, ты помнишь, что между ними было. Чуть не подрались. Мне пришлось их разнять. Кристофер выбежал из клуба. Потом мне позвонил Расти — по-моему, в час ночи. Не помню. Он был в панике. Умолял, чтобы я приехал. По голосу я понял, что дело плохо. В общем, я приехал и… ну, ты меня знаешь.
— Все записал, — медленно сказала Делия.
— Да, я все записываю. Тебе это известно.
— На какую камеру?
— Почему ты…
— На какую камеру, Дэш?
— На скрытую. Она была у меня в кармане.
Делия закрыла глаза.
Уайлд достал телефон и заглянул в приложение. Все вставало на свои места.
— Той ночью ты была в Филадельфии, — сказал Дэш. — Собирала материалы для подкомиссии конгресса. Когда я приехал…
Он замолчал.
— Что? — спросила Делия.
Казалось, Дэш лишился дара речи. Он развернул ноутбук экраном к Делии и Уайлду, нажал на кнопку воспроизведения и рухнул обратно в кресло.
Несколько секунд экран оставался черным. Затем распахнулась дверь, в кадре появился молодой Расти Эггерс. Судя по углу съемки, камера была где-то рядом с нагрудным карманом Дэша. Изображение было зернистое и искаженное, слегка вздутое — словно съемку вели через дверной глазок.
Уайлду бросились в глаза сразу несколько подробностей. Первая и самая очевидная: Расти был чертовски молод. Лет двадцать. Нет, он и сейчас не выглядел стариком, но видеть его в таком возрасте было как-то странно. Уайлду показалось, что он смотрит на картинку из разряда «а потом все пошло наперекосяк».
