Чеймберс благодарно кивнул, мужчина отправился обратно к своим коллегам, оставляя их в компании трупа с зияющими глазницами.
— Растратить мертвое тело — непохоже на Коутса, — сказала Маршалл, в тот же момент решив, что хочет быть кремированной. — Что вы думаете?
— Что без своей Медузы Персей ему был ни к чему, — ответил Чеймберс, ощущая, как натягивается шрам на затылке. Он поднял взгляд к ноябрьскому солцу, висящему низко в небе. Чувствуя тепло на лице, он глубоко вздохнул, улыбнулся и сказал, что закат будет чудесным. Маршалл нахмурилась в ответ на замечание не по теме, когда он отвернулся от могилы и направился к машине.
Глава 27
Последний лоскуток неба горел оранжевым и розовым на фоне надвигающейся ночи, а темные тучи привлекли за собой охотящегося хищника и бесславный, жестокий конец его жертвы.
Чеймберс наблюдал, как угасает пламя вверху, а затем переключил внимание на свое изможденное отражение в окне. Он был еще юношей, когда все это началось, а не седеющей, живущей на таблетках развалюхой, которая теперь глазела на него в отражении. Если когда-то он был внушительным, то теперь — высоким, но невпечатляющим. Если раньше он мог не спать двое суток подряд и все равно функционировать, теперь он постоянно выглядел обессиленным. И если его ум всегда был острым, как бритва, теперь Чеймберс чувствовал, как он замедляется… И знал — он что-то упускает.
— О, хорошо! Вы здесь! — воскликнул кто-то, пробираясь к ним из коридора.
Он повернулся, увидев приближающегося доктора Дрю Сайкс. Так как Чемберс всегда ладил с его матерью, у него были большие надежды на молодого человека, заменившего ее на посту. К несчастью, нахальный и жесткий судмедэксперт унаследовал мало привлекательных качеств от своей ушедшей в отставку матери. Но Чеймберс, похоже, нравившийся ему, имел с ним меньше проблем, чем остальные.
Они отправились к двери в дальнем конце.
— Хотите сначала хорошие новости или плохие? — спросил у него Сайкс.
— Хорошие.
— Помните ту девушку, Фиону, о которой я вам рассказывал? Сегодня третье свидание. А вы знаете, что это значит!
Притворяясь, что он не видит его поднятую руку, приглашающую дать пять, Чеймберс терпеливо спросил:
— Насчет тел?
— А, господи, нет. Нет. Там только плохие новости.
— Восхитительно.
Они вошли в лабораторию судмедэкспертизы, где жертвы из больницы уже лежали на металлических каталках. К ним от стены был пододвинут стол, где разместились две груды заляпанных кровью крыльев. Чеймберс с отвращением вспомнил, как Элоиза описала Роберта Коутса — что он как ребенок, отрывающий крылья у стрекозы.
— Он все больше изощряется, — сказал Сайкс, раздувая щеки. — Оба были и так под наркозом, поэтому следов уколов нет. Деваха…
— Одри Фэйрчайлд, — просветил его Чеймберс, раздраженный его непрофессионализмом.
— Ладно, Одри Фэйрчайлд. Она — показательный случай асфиксии. Он просто отключил ее ИВЛ и… конец игры. Но мужчина… — Они подошли к другой каталке. — Его крылья прикрепили, когда он был еще жив… Без сознания, но жив.
Чеймберс бросил взгляд на кучу белых перьев, где торчала длинная сломанная кость, напоминающая клинок.
— Господи.
— И не говорите. Крылья пробили его легкие с обеих сторон сзади, провоцируя катастрофический гемопневмоторакс. Оттуда, кстати, и следы крови на перьях.
Чеймберс выглядел непонимающе.
— Проще говоря, он утонул в собственной крови, — объяснил Сайкс, и эта мысль, казалось, даже встряхнула его.
— Асфиксия и утопление на следующий день после пересадки легкого, — задумался Чеймберс вслух. — Полагаю, где-то в этом есть извращенный трагизм. — Он взглянул на свои часы.
— Вы выглядите ужасно. Как вы держитесь? — спросил Сайкс, словно был искренне обеспокоен.
Должно быть, все плохо.
— Я в норме. Просто меня ждут в другом месте. Что насчет чайника? — спросил он, замечая возле наваленных перьев улики, конфискованные из больницы.
— Это абсолютно гениально, — ответил Сайкс, поглядывая на невинно выглядящий прибор.
— Значит, все же он именно так одурманил всех разом?
— Да, однозначно, — кивнул судмедэксперт. — Но это не чайник.
— Я запутался, — непонимающе сказал Чеймберс.
— Когда-то это был чайник, но его изменили: поменяли провода, нагревательный элемент заменили ультразвуковой мембраной, а носик сделали тоньше, разделили его и придали другую форму для лучшего распыления.
— И… — начал Чеймберс, все еще недоумевая.
— Это диффузор, маскирующийся под чайник. Вскипятить панкурониум бромид не сработало бы. У вас получилась бы вода, испаряющаяся при сотне градусов, и вещество, просто оседающее на дно. Но если настроить ультразвуковую мембрану на правильную частоту, вода и вещество испарятся сухим туманом. По всей видимости, рядом был вентилятор?
— Ну, наверное, — пожал плечами Чеймберс. Он в тот момент был слегка отвлечен крылатым трупом в другой комнате.
— Он распространил его на несколько метров во всех направлениях, таким образом обдавая всех поблизости обездвиживающей, но несмертельной дозой… Как я уже говорил: гениально.
Будучи в меньшем восторге от этого открытия, Чеймберс устало потер глаза:
— Значит, теперь ему даже не нужно никого колоть, чтобы парализовать их. Просто замечательно. Как будто все карты и без того не были у него в руках. — Но потом он нахмурился, когда его озарила мысль: — Есть лекарство, да?.. Чтобы обратить действие паралитика?
— Есть — смесь атропина и неостигмина.
— А в «Скорых» они есть?
— Может, атропин, но они бы никогда не поняли, что его нужно дать… А что?
— Тогда вы не думаете, что нам стоит иметь его при себе как людям, обычно прибывающим на место преступления первыми?
Сайкс неловко замялся, наконец-то понимая:
— Вы не доктор.
— Это не значит, что я не могу спасти чью-то жизнь, — возразил Чеймберс, — особенно если он теперь отравляет газом целые комнаты людей одним махом. — Сайкс все еще выглядел неубежденным. — Ну же, Дрю. Это может спасти кому-то жизнь, возможно даже одному из нас.
— Ничего не могу обещать, — вздохнул он. — Но я посмотрю, что можно сделать.
— Спасибо. — Зная, что он и так откладывал это дело до последнего, Чеймберс спросил: — Есть какие-то результаты по почве?
— Мы разобрали ее на компоненты, но все еще ждем образцы. — Чеймберс взглянул на часы во второй раз. — Но я тут подумал, — продолжил Сайкс, — мы могли бы применить тот же принцип для определения места, откуда взялся этот лебедь. — Он подошел к столу с крыльями. — На перьях есть остаточные следы воды, я мог бы взять пробу, разбить ее по процентным составляющим, а затем сравнить ее с другими образцами, взятыми по городу.
