— Что-то связанное с Мартином Виком? — спросил я.
Блейк глянул на меня, и я вновь подвинул к нему телефон.
— Молчание означает «да»?
— Ничего важного, просто общие сведения.
— Заметки о серийном убийце? По-моему, это важно. — Я потянулся через стол и нажал кнопку включения экрана.
Появилась фотография Муров.
Какое-то время все молчали.
— Странную заставку для экрана выбрала ваша жена…
— Она сказала, что телефон ей не нужен, и я решил использовать его для работы над книгой. Поэтому номер и был действующим.
Правдоподобно, но он думал целую минуту.
— Я бы целую вечность книгу на телефоне писал.
— Рад, что вам смешно, сержант. Я решил собирать на нем информацию для нового издания книги.
— У вас для каждой книги отдельный телефон?
— Для такой, как эта, — да. Чтобы разделять работу и реальную жизнь.
— Надо будет попробовать. А вы не подумали, что стоило бы сказать нам об этом, потому что главного персонажа вашей книги убили вскоре после кражи телефона?
— Я еще не начал работу над новым изданием. Разумеется, если бы речь шла о чем-то важном, я бы забил тревогу.
— Или наоборот, — сказал я. — Так это вы установили такую заставку?
Блейк кивнул:
— Фотография помогает сосредоточиться, напоминает мне, зачем все это делаю.
— В деле не появилось ничего нового с тех пор, как Вику вынесли приговор, — заметила Наоми. — Вы хотели рассказать о чем-то подробнее?
— Да, о периоде тюремного заключения, — ответил Блейк. — Было ясно, что смерть Вика всколыхнет интерес к его делу, а жить ему оставалось недолго из-за рака. В новом издании можно было сделать упор на пребывании в «Стренджуэйз».
— Вчера мы посетили его камеру, — сказал я.
— Мерзкое место…
— Не поспоришь. Вы не могли бы разблокировать телефон? — сказал я как можно небрежнее, но встал слишком резко.
Ножки стула скрипнули по полу. Я обошел стол и остановился у Блейка за спиной. Взгляда Наоми я избегал и надеялся, что все это выглядит как забота о сохранности улик.
Блейк провел пальцем по экрану телефона в пакете.
Экран разблокировался. Я забрал телефон. Сначала просмотрел сообщения, но не нашел ничего, кроме автоматических уведомлений от оператора. Открыл список контактов. Пять записей. Я спешно пролистнул их до номера, подписанного «Луиза». Наоми встала со своего места.
— Можно мне?
Время остановилось, но я знал, что балансирую на грани. Перед тем как отдать телефон Наоми, я вышел из контактов, чтобы она не поняла, что я их проверял. Я зашагал вокруг стола, пока она проделывала с телефоном то же самое, и остановился, когда она дошла до имени Луизы.
Неопровержимое доказательство.
Наоми показала его мне, и я изобразил удивление. Мы снова сели на свои места. Блейк тяжело задышал, к счастью перекрывая звук моего дыхания. Побледнев больше обычного, он достал пластиковый флакончик с таблетками, выложил две штуки на ладонь и проглотил, не запивая.
— Вы не могли бы рассказать нам о людях, чьи контакты здесь сохранены? — попросила Наоми.
Блейк кивнул. Время снова ускорилось, пошло рывками.
— Кто такая Сьюзен?
— Как я уже говорил, в молодости Вик был женат около года…
— Вы даже сказали, что найдете для нас номер его бывшей жены.
— Как вы и продемонстрировали, констебль, эта информация была у меня украдена. Я не беседовал с бывшей женой Вика перед тем, как написал первоначальный вариант книги, но позже подумал, что некоторые сведения могут оказаться интересными.
— Фрэнк Мур, — зачитала Наоми из списка.
Я не мог придумать, как ее остановить.
— Ну, это логично. Скорбящий отец. Можно сказать, единственный выживший член семьи.
Наоми кивнула:
— Слово «выживший» как раз из его лексикона.
— Не знал, что у него исключительное правило на его использование…
— Не будем подавать ему идеи. — Наоми улыбнулась. — Вы же и предложили нам сходить на семинар Фрэнка. А сами ходили?
— Если мне не изменяет память, я предложил его семинары в качестве иллюстрации того, как человек может совладать с собой.
— А разве не в этом вы нуждались после известных событий?
— Не вполне понимаю ваш вопрос, констебль Блэк.
— Просто интересуюсь, посещали ли вы его семинары…
— Не мое это, мне такое не подходит.
— Вы ушли из полиции сразу после того, как Вику вынесли приговор. Не потому ли, что это расследование настолько вас потрясло? — спросила Наоми. — То есть вы раскрыли очень громкое дело. Почему было не воспользоваться плодами успеха?
— А я и воспользовался.
— Вы написали одну книгу, десять лет назад. А могли бы сейчас сидеть в кресле главного констебля Крэнстона.
— Опять же это не мое, мне такое не подходит.
— То есть нельзя сказать, что это дело разрушило вашу жизнь? Это слова Фрэнка Мура.
Блейк стукнул кулаком по столу.
— Но я ведь сижу сейчас здесь, так?
— Да, но с другой стороны стола, — сказала Наоми.
— Разрушило мою жизнь? — Блейк скрестил руки на груди, потом убрал. — Знайте, констебль, что я подал рапорт об увольнении до того, как появилось дело Вика. Я занимался им из чувства долга, потому что так было правильно. На мой уход оно никак не повлияло. — Он подался вперед, наставив на нее указательный палец. — А если вы намекаете, что у меня с Фрэнком Муром какие-то совместные делишки, вы страшно далеки от истины. Я очень уважаю Фрэнка. Как я уже говорил, мы пересекаемся на различных благотворительных мероприятиях…
— Например?
Мое вмешательство явно рассердило Блейка.
— «Друзья всегда рядом» — благотворительное общество для семей, потерявших детей. Фонд «Горю поможешь», «Лига Говарда»…
[18]
— Тюремные реформы? — сказал я, надеясь развить эту тему.
Блейк кивнул, и я посмотрел на экран телефона:
— Это из-за приверженности вопросу реформ у вас сохранен номер Кристофера Бокса, также известного как Полубокс?
— Опять же, он тоже связан с Мартином Виком. Перспектива общения с ним меня отнюдь не радовала, но он провел с Виком значительное количество времени.
