Я подумал о сделке между Паррсом и Чейз — ради своей карьеры они сговорились замолчать смерть молодой женщины, и не ее одной — и покачал головой.
— Что касается сестры… — Карвер встал, отжимая свой роскошный костюм, залитый коньяком. — Сочувствую. Подобное не повторится. Я теперь сам семейный человек.
— Да, я об этом постоянно слышу, — сказал я. — После утренних событий у меня было два варианта, куда пойти, Зейн. Сюда или в Фэйрвью. У меня хватит пуль и на твою жену, и на ребенка…
Карвер помрачнел:
— Это угроза?
— Альтернативная реальность. Приехал-то я сюда. — Из-за выброса адреналина дрожали руки. Я отшагнул подальше от Карвера и поглядел на амбала в двери. Происходящее виделось чередой картинок, будто в кабинете работали лампы-вспышки. — Докажи, что не зря.
— Что ж, я попробую сделать пару звонков. Скажу, что до конца недели ты формально коп. Дам тебе несколько дней. — Карвер налил себе выпить, потом вновь посмотрел на меня, будто удивляясь, что я все еще здесь. — Либо так, либо никак.
3
Я оставил «мерседес» в проломленной барной стойке «Безумной звезды», бросил пистолет на пол и отправился домой. За сумкой, деньгами и паспортом. Казалось, сегодня в ночи еще больше мегаватт, чем обычно. Глаза, огни, сверкающие улыбки… Все вокруг сияло. И я тоже.
Прохожие на Пиккадилли расступались.
Они глядели на мое лицо, на мешки под глазами, на кровь, запекшуюся на подбородке. На одежду, пропитанную илистой водой и коньяком, на разодранные рукава, на изрезанные пальцы и ладони.
Я шел мимо мужчин, которые могли бы быть моими друзьями, мимо женщин, которых мог бы любить. Все удивленно смотрели на меня, во взглядах читалось простое человеческое участие. Я поворачивался, шел задом наперед, не сводя глаз с окружающих. Они нравились мне просто потому, что они есть. Запомнят ли они меня?
Мне казалось, что я снова улавливаю сигнал. Ясный и отчетливый. От некоего передатчика, из поля действия которого я однажды вышел. Я не ошибка. Больше не было ни паники, ни ощущения, что я сплю наяву. Какое чудо — просто жить!
Я засмеялся, сам не зная чему, и побежал к дому.
Машин около подъезда не было, свет в окнах не горел. Я помчался по лестнице навстречу новой жизни, взял прислоненную к стене стремянку, притащил ее в комнату. В темноте захлопнул ногой дверь. На ощупь взобрался на стремянку, убрал светильник, сунул руку внутрь.
Раздался щелчок выключателя, зажегся свет.
— Не это ищешь? — спросил мужской голос.
Я обернулся. Мой новый сосед, Робби, сидел у двери, наставив на меня пистолет. У его ног лежала моя сумка.
— Может, спустишься?
Стремянка грохнулась, и вот я уже сижу на полу и смотрю на Робби.
— Ты убил Тессу Кляйн, — запоздало сообразил я.
Он сунул руку в карман и достал конверт, адресованный Чарли Слоуну. Протянул мне, потом кивнул в сторону ванной. Я с трудом поднялся на ноги, прижимая к груди конверт, будто он все еще имеет значение.
Робби фыркнул:
— А это лучше в туалет.
Я надорвал конверт, высыпал на ладонь три зуба.
— Заверни в туалетную бумагу, — велел Робби.
Я машинально повиновался, бросил в унитаз скомканную бумагу, следом — письмо. Робби нажал на смыв. Все утекло в канализацию. Робби вернулся в гостиную, немного погодя я последовал за ним.
— И Янковски ты убил.
Робби постучал себя дулом пистолета по виску и улыбнулся.
— Потому что не мог допустить, чтобы она убила меня. Иначе тебе не заплатили бы.
— Берег свои капиталовложения.
— Как долго ты следил за мной?
— Некоторое время, но цена так выросла, что я решил переехать к тебе поближе. И правильно сделал, иначе ты бы погиб…
— А нам обоим этого не хотелось.
— Правда же, я хорошо поступил? — сказал Робби. — Дал тебе побыть несколько дней с сестрой.
Я кивнул:
— Это по твоему указанию за нами следили…
— Разумеется. — Он равнодушно пожал плечами, очевидно еще не зная о смерти приятеля. — А где это тебя так отделали?
— Видел, в каком состоянии я попал в больницу?
Он кивнул.
— Ушел, не дожидаясь, когда меня нормально заштопают. Вот все и развалилось.
— Знаю, приятель. Знаю. Что ж, давай-ка разберемся со всей этой путаницей. Ты сейчас кое-что напишешь…
Я показал изрезанные в кровь пальцы:
— Только что-нибудь покороче…
— Короче не бывает.
Он указал на письменный стол. Голова закружилась, и я оперся о столешницу. Рядом с одним из моих блокнотов лежала отпечатанная предсмертная записка.
— Может, без этого обойдемся? Я только что побеседовал с Карвером. Мы договорились, что он даст мне несколько дней.
— А мне он сказал совсем другое. — Робби с улыбкой пошарил в карманах и достал кусачки. — Извини. А, вот. — Он вынул из того же кармана конверт, бросил его на стол.
— Что это?
— Открой.
Я разорвал конверт. Фотографии сестры. В городе, с друзьями, дома. Даже несколько длиннофокусных снимков из дома ее матери в Морлендсе.
— Как я уже говорил, у меня там свой человек.
— А если я тебе не верю?
Он улыбнулся, достал телефон, поискал в нем что-то. Протянул мне. Городской номер. Дом в Морлендсе.
Я нажал «вызов».
— Алло, — сказала Энни.
— Кто это? — спросил я, будто разговариваю не с ней.
— Эйдан, это ты?
— Понял, — тихо сказал я, нажал «отбой» и вернул телефон.
Потом начал переписывать записку. У меня еще сохранилась та, первая, без обращения в начале. Теперь я написал сверху имя сестры. Руки дрожали. Ради чего все это было?
— Что случилось с Тессой Кляйн? Профессиональный интерес… — Я обернулся.
Робби стоял гораздо ближе, чем мне казалось. Как ему удалось подойти так тихо?
— Она от него забеременела, разбила ему сердце.
— Не сомневаюсь. Что ты с ней сделал?
— Я тебе все покажу, — сказал он. — Раз уж интересуешься. Но это поездка в один конец. Тебе и впрямь этого хочется?
Я поставил инициалы под текстом записки и встал:
— Да, пожалуй.
Робби открыл дверь и вышел на лестницу, наведя на меня пистолет в кармане пальто. Я последовал за ним. В дверях остановился, оглянулся.
От железной дверной рамы ударило статическим электричеством. Перед глазами вспышкой пронеслось все.
