Глубокая ночь.
Опять волнение — такое, что в глотке сохнет.
Я только сменился на дежурстве и стою у заветной комнаты. За ремнём под кителем спрятано то, что делает меня не просто преступником и предателем. Это обрекает меня на казнь, если кто-то узнает, а узнают обязательно — такое долго скрывать не получится.
Уже на протяжении недели, каждую ночь, я прихожу к капитану Грандж после дежурства.
И те короткие полчаса, что я нахожусь в её комнате, наблюдая за тем, как она изучает секретные бумаги о заключённых Красного Капкана, стали для меня самым желанным временем в сутках.
«У меня есть полчаса на личные дела», — так она однажды сказала, будто всё остальное время ей не принадлежит.
Я смотрю на дверь и жду. Проходит минута, и вот наконец капитан открывает. Обычно она встречает меня в форме, без фуражки, но тут… боже…
Атласная белая сорочка, распущенные и ещё влажные после ванной волосы, да и выражение лица не такое строгое, как обычно.
— Чего замер, агент? Заходи. — Она шире распахивает дверь.
Я в очередной раз переступаю порог её спальни, и в очередной раз во мне всё напрягается.
Девушка тихо закрывает дверь, прижимается к ней спиной и внимательно смотрит на меня.
— Расслабься, Саймон. Мы не на службе.
Мой взгляд скользит по фигуре Грандж, по её оголённым бёдрам и точёной фигуре, задерживается на груди. Под невесомой тканью легко угадываются соблазнительные очертания. Шикарная…
— Нравится? — вдруг спрашивает капитан.
— Простите, мэм. — Я быстро отвожу взгляд, расстёгиваю китель и вытягиваю из-за ремня спрятанную папку бумаг. — Вот. Это последнее из архива по Красному Капкану.
Она забирает у меня бумаги и отходит к столу. Открывает папку и быстро просматривает её содержимое, листок за листком.
— Значит, третий корпус. Он ведь самый охраняемый?
Я в это время безотрывно смотрю на неё со спины, облизывая губу, и отвечаю машинально:
— Да, мэм.
Капитан закрывает папку, но вместо того, чтобы отдать её мне, кладёт бумаги на стол, затем берёт графин и наливает воды в стакан.
— Попить не хочешь, Саймон? Кажется, тебе дурно. Ты очень напряжён. Я ещё раз говорю тебе, расслабься. Мы не на службе.
— Мэм, я должен забрать бумаги и срочно отнести обратно, иначе пропажу заметят. Сами знаете, что мне за это будет.
Я еле заставляю себя говорить и стараюсь не слишком пялиться на Грандж.
— Заберёшь, не волнуйся, — отвечает она беззаботно.
Не волнуйся? Ну конечно. Всё это плохо кончится, задницей чую.
Неожиданно стакан воды выскальзывает из её руки, вода выплёскивается на сорочку. Стакан падает на паркет и укатывается под стол.
— Вот неуклюжая, — бормочет она, усмехается и проводит ладонями по груди, одновременно поворачиваясь ко мне.
Мокрая ткань становится почти прозрачной и плотно облипает то, на что постоянно падает мой взгляд. Теперь даже в полумраке спальни под сорочкой видны розовые соски.
Проклятье… она издевается?
Знает же, что за неуставные отношения могут попереть из дворца, или вообще с военной службы. Причём не её, а меня. У неё-то слишком могущественные покровители.
Капитан Грандж замечает, куда я пялюсь, и нисколько не смущается, а наоборот, подходит ко мне ближе.
— У меня осталось двадцать минут, и я хотела бы отблагодарить тебя. Ты мне очень помог, Саймон. И не только мне. Возможно, больше у нас не представится случая, а я не хочу его упускать. Расслабься, агент Ховард. Я вижу все твои мысли и отлично знаю, чего ты так давно хочешь.
В её глазах брезжит рунный свет… или кажется? Да, скорее всего, это свет от лампы… или нет?
На секунду меня охватывает паника: Саймон, какого чёрта ты делаешь? Какого чёрта, Саймон? Она же использует кодо, она влияет на тебя рунами, она чёрный волхв, в конце концов. Она чёрный волхв, Саймон!..
Её взгляд становится по-дьявольски распутным и требующим: «Хочу прямо сейчас».
Это решает всё. Хочет — значит, получит.
Не церемонясь, я обхватываю Грандж под ягодицами и приподнимаю. Пара движений — и девушка уже сидит на столе, обхватив меня ногами. Я опускаю бретельки её хлипкой одежды и тяну их вниз, оголяя грудь и разглядывая бесстыдную наготу.
В тишине зала щёлкает застёжка — проворные девичьи пальцы в считанные секунды расстегивают ремень на моих брюках. Грандж в нетерпении, она дышит всё чаще, аромат её влажной кожи будоражит кровь.
Белья на ней нет, и больше мне ничего не мешает. Ещё мгновение — и Грандж выдыхает мне в плечо, с облегчением и мукой, хватает воротник кителя и жадно подаётся навстречу.
Всё. Пути назад нет.
Через минуту моя начальница лежит передо мной на столе, прямо на тех самых секретных бумагах, а я наращиваю темп, обхватив её за бёдра. Шикарное тело Грандж то выгибается, то снова ложится на стол.
— Да… вот так, — выдыхает она. — А ты хорош… Саймон… хорош… очень хорош…
На мгновение мне кажется, что сквозь её красивое лицо и бледную кожу проступает другая сущность. Её глаза вспыхивают мириадами цветов, губы приоткрываются и кривятся в хищном оскале.
— Саймон… Саймо-он… — шепчет она, задыхаясь от удовольствия, снова выгибается над столом и прикрывает глаза. — Ты даже не представляешь, кто я… даже не представляешь… но ты так хорош, что я не устояла…
Секунда темноты.
Картинка меняется на другую.
…Вокруг ночь, от прохладного ветра зябко и неуютно, но служба есть служба.
От скуки я рассматриваю рисунки на гонге и вдруг на камне, рядом с битой, вижу конверт. Хватаю его и оглядываю округу. Где-то в темноте, на склоне метрах в тридцати, вскрикивают испуганные ночные птицы.
Оглядев место вокруг гонга, я замечаю ещё и локон светлых волос — его снесло на землю ветром.
Волосы? Конверт?.. Здесь?
Никаких сомнений: это послание для Теодора Ринга. Слишком много шума вокруг него. У большинства он вызывает только мерзотные чувства, но никто не станет спорить, что чувство уважения он вызывает не меньше.
Грандж как-то говорила, что Теодор — единственный, кто способен пройти ритуалы и по праву стать патрицием рода Рингов. Я тоже так считал, но никогда не озвучивал вслух.
У него много врагов, а значит, он сразу поймёт, кто подложил ему этот конверт. Если вернётся, конечно. Ну а если не вернётся, то придётся доложить о конверте капитану. Зато будет ещё один повод наведаться к ней в спальню…
Снова секунда темноты.
Кто-то дёрнул меня за руку.
— Рад стараться, сэр. Прикажете заканчивать дежурство? Ритуал пройден. Вас ждёт экипаж. Сэр?
