– Не нервничай, маркиз, я просто разъединил контакты! – радостно пояснил шутник Бебер, довольный своей местью товарищу, на чьем счету было всего-то три с половиной летных часа.
Что до истребителя Марселя Альбера, он сильно пострадал от посадки на размокшую почву, не подлежал ремонту, и его пришлось бросить.
Для участия в боевых действиях на фронте «Нормандия» была включена в состав 1-й воздушной армии под командованием генерал-лейтенанта Худякова
[42]. И он посчитал необходимым лично явиться в расположение нашей эскадрильи у поселка Полотняный Завод, чтобы показать, насколько важна для СССР горстка французских летчиков, прибывших сюда издалека. После традиционных слов приветствия Худяков сказал, что, как только «Нормандия» освоится на местности, ее основными задачами станут сопровождение над оккупированной врагом территорией самолетов Пе-2 из 261-го бомбардировочного авиационного полка 204-й бомбардировочной авиационной дивизии, а также перехват вражеских самолетов-разведчиков над нашей территорией.
Первые несколько дней мы летаем в окрестностях линии фронта, от Сухиничей до Калуги. Вначале следуем всей группой за бомбардировщиком Пе-2, который служит нам штурманом – проводником. Цель этих полетов – запомнить все существующие ориентиры на местности: дороги, леса, дома, линии электропередачи и т. д. Впервые мы слышим в наушниках шлемофонов французскую речь, и это здорово. В память о Ливане нашим позывным выбрано название городка Райак, и оно останется таковым до конца войны – мы будем называть друг друга «райаками».
Далее «Нормандия» участвует в миссиях сопровождения бомбардировщиков на высоте 3500 метров в район Смоленска, Ельни, Витебска. Немцы летают еще выше. За время двухчасовых полетов, предельное для Як-1, мы то и дело видим в небе над собой конденсационные следы, выдающие присутствие других самолетов.
Порой на нас пикируют «мессершмитты», невидимые против солнца, и все происходит очень быстро: внезапно мы получаем по хвостам несколько очередей из трассирующих пуль, а когда нам удается сориентироваться – врага уже поминай как звали. Атака занимает всего несколько секунд.
Первые две недели в Полотняном Заводе проходят довольно однообразно, и в конце концов миссии сопровождения бомбардировщиков, не представляющие никакого интереса, нам наскучивают. «Мы летчики-истребители, а не пастушьи собаки», – возмущаются самые энергичные из нас.
А оттепель, уже явившая себя во всей красе и с каждым днем набирающая силу, не очень-то способствует тому, чтобы можно было воспрять духом. Вокруг все развезло, грязь такая глубокая, что порой приходится битый час выволакивать самолеты из капониров и выводить их на взлетную полосу.
Но русский народ, одержав победу над генеральшей по имени Зима, проявляет завидное упорство и в борьбе с оттепелью, ужасающей нас своими масштабами. Вместе с товарищами я потрясенно наблюдаю, как мужчины и женщины без возраста изо дня в день не покладая рук трудятся на аэродроме, превратившемся в трясину. С утра до вечера солдатскими котелками и консервными банками они вычерпывают и выливают в канавы воду на взлетной полосе. Точно так же другие люди в Иванове расчищали и утрамбовывали для нас снег.
Желая скрасить нам фронтовые будни, Киргизская ССР прислала на авиабазу несколько сотен молодых куропаток – видимо, там думали, что личный состав «Нормандии» куда многочисленнее. В итоге мы ели куропаток дважды в день. Поначалу, конечно, нарадоваться не могли – новое кушанье внесло разнообразие в рацион, состоявший из «птичьего корма». Но последние тушки, уже подпортившиеся, обеспечили нам несколько ночей, проведенных всей эскадрильей в полевых сортирах на двадцатиградусном морозе. И на врачебное искусство доктора Лебединского, хоть он и был нашим добрым товарищем, рассчитывать не приходилось – тубиб, как и мы, пострадал от провианта, а в его переметной суме с красным крестом можно было отыскать только бутылку с алкоголем на все случаи жизни, изрядно опустевшую стараниями и русских, и французов, да десяток сомнительных пилюль от всех болезней. Выручили нас только молодость и крепкое здоровье.
За Лебединским повсюду таскается странный персонаж – помогает доктору носить суму. Он вроде бы северный китаец, добрался до нас из Гонконга, одному богу ведомо как, но откликается на очень французскую фамилию Шабишу.
Наше привыкание к особым летным условиям в России не обходится без происшествий. Бывает, кто-нибудь возвращается с минимальным остатком топлива, не дотягивает до аэродрома и садится на проселочной дороге. Однажды Маэ и Альбер в подобной ситуации приземлились прямо перед взводом советских пехотинцев, и те немедленно взяли их на мушку. В конце концов нашим товарищам удалось убедить солдат, что они не шпионы, и продолжить путь пешком к авиабазе.
В другой раз у самолета Марселя Альбера случилась поломка в системе подачи масла, когда он сопровождал бомбардировщики над районом Ельни. Винт перестал вращаться высоко над вражескими укреплениями, и Альбер сделал короткое пике, чтобы набрать скорость и перезапустить мотор. Поскольку эта уловка не сработала, ему пришлось перейти на ручную подачу масла. Таким образом он больше часа удерживал самолет в воздухе и совершил удачную посадку на аэродроме. Издалека мы увидели, как Альбер выпрыгнул из кабины и шагает к нам, держась за плечо. «Парни, ну наконец-то я добрался, а то у меня уже судороги начались», – сказал он с неподражаемыми интонациями парижской босоты.
Мой приятель Марсель Альбер еще несколько дней восстанавливался после этого возвращения, потребовавшего столько физических усилий.
21
Смех и слезы
Пятого апреля 1943 года низкое небо затянуто черными тучами. За последние несколько дней температура воздуха заметно повысилась, и это ускорило оттепель, которая приняла совсем уж эпические и зрелищные масштабы. Вокруг – топь, хлябь, непроходимая трясина. Ошеломленные этим зрелищем, мы недоумеваем, каким образом земля впитает в себя всю воду, льющуюся со всех сторон. Подобной резкой метаморфозы в природе ни за что не увидишь в какой-нибудь скромной и благопристойной английской глубинке.
Сегодня советское командование в знак доверия к «Нормандии» поручило нам ответственную миссию – глубокую разведку над Рославлем, на оккупированной врагом территории. Французские пилоты впервые полетят над орловским «котлом», где немцы перегруппировывают свои войска. Майор Тюлан назначает на это задание Прециози и Дюрана, ведь у них уже есть богатый опыт.
Совершив взлет, два Як-1 присоединяются в небе к легкому бомбардировщику, который им предстоит охранять; тройка берет курс на запад и исчезает из виду. Майор Тюлан с Михаилом Шиком минут десять следуют за ними в фургоне с радиопередатчиком, но связь потеряна, и они возвращаются. Система радиосвязи «земля – воздух» в СССР имеет узкий радиус действия – в пятидесяти километрах от авиабаз она уже не работает. К счастью, связь между самолетами функционирует чуть лучше, что позволяет пилотам в звеньях переговариваться и предупреждать друг друга об опасности. Но чтобы опознать в воздухе своих, мы уже привыкли больше полагаться на номера, выписанные на фюзеляжах.
