До 20 мая мы совершили около шестидесяти вылетов. В наши задачи входили пулеметные обстрелы наземных целей, прикрытие с воздуха, «свободная охота». Если бы не батареи ПВО, уничтожать наземные цели было бы проще простого – из кабины «яков» отлично просматривались движущиеся объекты. Больше всего нам не нравилось сопровождать бомбардировщики. Эти аппараты летают медленно, и если вдруг упустишь их из виду, потом приходится искать по конденсационному следу. Присутствие поблизости вражеских истребителей во время таких миссий ставило нас в невыгодное положение: мы вынуждены были защищаться, вместо того чтобы выслеживать и нападать. Порой сопровождение затягивалось на два-три часа – до Смоленска, до Курска или до Орла. Мы знали, что часть пути проходит над немецкими позициями и это грозит нам крупными неприятностями.
Вот «свободная охота» – совсем другое дело. Такие задания дают нам полную независимость: можно летать на любой высоте, с любой скоростью. В воздушных дуэлях порой приходится действовать по наитию: ты предчувствуешь опасность, хотя пока еще не видишь ее. А потом начинается ближний воздушный бой, который может длиться две секунды или много долгих минут. При всей свободе мы ограничены запасом топлива, поэтому не имеем права терять время.
Командир звена выбирает стратегию исходя из условий. С земли по радиосвязи нам могут сообщить, что в определенном месте замечены вражеские самолеты. Также по радио мы слышим переговоры других пилотов. В зависимости от информации мы меняем тактику и высоту, можем лететь над немецкими позициями и углубиться на оккупированную территорию на меньшее или большее расстояние.
Днем 20 мая мы вылетаем из Мосальска в Козельск, а 2 июня прибываем на аэродром Хатёнки, в расположение 18-го гвардейского истребительного полка под командованием полковника Голубова. Здесь, на северном фасе Орловско-Курской дуги, всего в двух минутах полета от позиций, где прочно закрепились немцы, мы знакомимся с командиром 303-й авиационной дивизии, генералом Георгием Захаровым. Заметная личность в советских ВВС. Этот голубоглазый гигант с трубным гласом не говорит, а скорее орет и руку пожимает так, что слышен хруст костей. Ему всего тридцать четыре года, но он уже много повидал и много пережил. В армию вступил в двадцать лет, очень рано и безоглядно влюбился в авиацию, участвовал в Гражданской войне в Испании, а после этого отправился в Китай командовать воздушной армией Чан Кайши в борьбе с Японией.
Между Захаровым и «Нормандией» немедленно проскакивает искра. Как и мы, он ставит фронтовое товарищество превыше всего и всегда готов броситься в схватку. У этого генерала нет ничего общего со штабными крысами. Он даже не носит фуражку – предпочитает серую шапку, нахлобученную глубоко на уши. А на ногах у него красуются не какие-нибудь там навощенные да начищенные до блеска сапожки, a унты из лохматых собачьих шкур, оставляющие за собой здоровенные отпечатки в грязи и в снегу. И еще, так же, как и мы, он ненавидит сидеть взаперти и, вместо того чтобы наслаждаться одиночеством и покоем у себя на командном пункте, закладывает виражи за штурвалом Ла-5, облетая подразделения своей дивизии.
На этом этапе наших приключений в России Захаров – именно тот, кто нам нужен: харизматичный лидер, за которым можно пойти на край света, и при том командир, способный умерить наш пыл. В то же время он для нас – старший брат, умеющий поддержать в час испытаний, слишком тяжелых для столь малочисленной боевой группы, как наша.
В этот период «Нормандия» получает первое подкрепление, прибывшее во главе с майором Пуйадом: Бон, Бернавон, Леон, Вермей, Матис, Поль де Форж, Тедеско, Буб, Барбье, Бальку и Коро – переводчик и офицер связи. Среди них есть и опытные военные летчики, и необстрелянные пилоты, но каждому придется привыкать к особым условиям воздушных боев в СССР. Некоторым суждено погибнуть всего через несколько месяцев, и мы, «старики», даже не успеем как следует их узнать. Поделим их вещи, как у нас заведено – проведем «распродажу», – и вскоре забудем их имена и лица.
Но, к счастью, многие уцелеют. Например, Александр Лоран, отличный товарищ. Он сразу прославился чудесным голосом. Репертуар у него, правда, не слишком разнообразен, но Лоран охотно исполняет для нас «Мадлон» и арию Фигаро, которую мы дружно подхватываем – и французы, и русские. Однажды Лоран не вернулся из боевого вылета. Мы отчаялись увидеть его вновь и через несколько дней уже собрались было устроить «распродажу», как вдруг майор получил сообщение, что какой-то летчик, возможно французский, нашелся в трех сотнях километров к северо-востоку от наших позиций. Как же мы обрадовались Лорану! Только вот он, похоже, разделял наши чувства не в полной мере… Причина стала ясна, когда мы выслушали его рассказ. Оказалось, из-за нехватки топлива Лоран совершил вынужденную посадку в чистом поле, где был подобран местными крестьянами и препровожден в колхоз. Хозяева окружили гостя заботой, и тот, охотно помогая им по хозяйству, преспокойно ждал, когда его найдут свои. Жан де Панж, наш пилот-связной, обнаружил Лорана уютно устроившимся в избе, а вокруг него хлопотали прекрасные пейзанки. Так что в самолет он садился не без сожалений, расставаясь с толпой женщин и детей, махавших ему на прощанье косынками и платочками. Если бы тамошние власти не заинтересовались, откуда взялся в поле брошенный истребитель, кто знает, что сталось бы с нашим соратником из «Нормандии»…
Поля де Форжа, который сбежал из германского лагеря для военнопленных и добирался к нам через Париж, мы атакуем расспросами о жизни в родной столице, такой далекой теперь от нас. И узнаём, что поставки продовольствия для населения всё сокращаются, а немецкие офицеры сорят деньгами в дорогих ресторанах и кабаре, где ночная жизнь по-прежнему бьет ключом. Эти новости – первые новости из Франции со времени нашего приезда в СССР, – лишь укрепляют решимость сбить как можно больше вражеских самолетов.
Нас сразу покорил Пьер Пуйад. От него исходят уверенность в себе и душевное тепло. Пуйад чем-то похож на Тюлана – невысокий энергичный брюнет, но черты лица у него не такие резкие, и с людьми он держится попроще. Кроме того, к нашей симпатии примешивается восхищение, когда Пуйад доверительным тоном рассказывает об удивительных приключениях, сопровождавших его на пути в Россию, где он должен был встретиться Тюланом, своим однокашником из Военной академии Сен-Сир. В октябре 1942 года Пуйад командовал истребительной эскадрильей в Индокитае. В воздухе его атаковали японцы, и он попытался уйти в сторону Китая на своем стареньком «Поте-25». Когда закончилось горючее, Пуйаду удалось сесть на импровизированной посадочной полосе к югу от Куньмина, и там его подобрали американские добровольцы из знаменитой эскадрильи «Летающие тигры», те самые, чью эмблему – акулью морду – я воспроизвел на своем Як-1. Но, ступив на путь боевой славы, доблестный Пуйад не остановился. Набравшись сил, он в одиночку отправился в долгое путешествие. Его маршрут пролегал через Гималаи, Аравию, Судан, Чад, Нигерию и США. В феврале 1943-го Пуйад наконец добрался до Лондона и, вместо того чтобы устроить себе хороший отдых, немедленно вступил в ряды Свободных французских сил.
Вот этому кадровому офицеру, превосходному пилоту и, ко всему прочему, известному забияке, генерал Вален, командующий ВВС «Свободной Франции», и поручил набрать подкрепление для нашей «Нормандии», которая теряла личный состав такими стремительными темпами, что вскоре о ней могло остаться одно лишь воспоминание как о прекрасном символе.
