«На самом деле мы здесь единственные представители Французской Республики. Ее единственное оружие – в наших руках, и победа нашего оружия станет ее победой», – сказал он после слов о том, что рассчитывает на нас и всецело нам доверяет.
«Пеннланд» поднял якорь 21 сентября и продолжил путь вдоль побережья. Погода стояла замечательная. На безмятежных волнах вокруг корабля резвились летучие рыбы и морские свиньи
[14]. На палубе легионеры в последний раз придирчиво осматривали боевое снаряжение. Они должны были стать ударной группой – первыми высадиться в порту, захваченном верными маршалу Петену войсками.
К Дакару мы подошли ранним утром 23 сентября. Берег было не разглядеть – он тонул в густом тумане. Тем не менее английские самолеты отправились в полет над городом и сбросили листовки с извещением о прибытии генерала де Голля. В ответ на это вишистский броненосец «Ришелье» открыл огонь из всех зенитных орудий.
В 7 часов утра де Голль выступил по радио с обращением к властям французской колонии и попросил позволить ему высадиться в порту со своими людьми. Просьба не была удовлетворена. Голлистскую делегацию с посланием к губернатору Буассону, отплывшую со сторожевого корабля «Саворньян-Бразза» на двух катерах под белым флагом, встретили пулеметными очередями моряки под командованием адмирала Дарлана. Двое из пяти парламентеров получили ранения – капитан 2-го ранга д’Аржанльё и капитан Перрен.
Через час де Голль снова выступил с обращением, которое тоже осталось без ответа. Реакции от губернатора не последовало и на третий раз. Все утро ситуация неуклонно ухудшалась для «свободных французов». В одиннадцатом часу береговые батареи Дакара и стоявшие в порту военные корабли начали обстрел британской эскадры.
Мы, застряв на «Пеннланде», ошеломленно и беспомощно наблюдаем за дуэлью морских артиллерий. Она длится всю первую половину дня. Нам с болью в сердце приходится признать, что морская экспедиция в Дакар, на которую возлагалось столько надежд, грозит обернуться катастрофой.
События второй половины дня лишь подтверждают этот вывод. С целью изменить положение дел де Голль решает высадиться в Рюфиске, скромном рыбацком порту километрах в двадцати к югу от Дакара. Около пяти вечера наш авангард – сторожевые корабли «Бразза», «Майор Дюбок» и «Домине» – встречают там орудийными залпами. Под огнем вишистских орудий погибает множество матросов на борту «Дюбока».
После двойного поражения де Голль предпочел отказаться от плана высадки, чтобы остановить это братоубийство. Но Черчилль к его аргументу не прислушался и отдал приказ командующему британской эскадрой адмиралу Каннингему продолжить операцию без участия голлистов. Последовало третье поражение. Многие корабли получили повреждения.
Осознав наконец, что новые попытки высадиться в районе Дакара повлекут за собой тяжелые потери личного состава и вооружения, Британское Адмиралтейство 24 сентября все-таки приказало своей эскадре вернуться в порт Фритауна.
Так закончилась короткая гибельная экспедиция в Дакар, еще долго служившая источником скорби и гнева для голлистов. «Свободная Франция» оплакивала убитых моряков и семерых захваченных в плен летчиков, которые 23 сентября поднялись в воздух с борта авианосца «Арк-Ройал», чтобы попытаться убедить своих коллег, хранивших верность Петену, перейти на их сторону и сражаться с нацистами.
Этим людям потребовалась немалая смелость, чтобы взлететь посреди всеобщей суматохи, под гром артиллерийских орудий, на двух «кодрон-люсиолях» – прогулочных самолетах, лишенных вооружения. Я еще больше восхищался их отвагой, вспоминая, что осваивал азы пилотирования на аппарате именно этой модели несколько лет назад на летном поле в Юнодьере.
К несчастью для наших товарищей, вскоре после приземления на аэродроме в Уакаме их арестовали по приказу губернатора Буассона и со связанными за спиной руками отконвоировали в дакарскую тюрьму. Два дня они провели в камере, кишащей паразитами, затем им зачитали обвинение в «преступлении против внутренней и внешней безопасности государства, дезертирстве в военное время» и прочих прегрешениях того же толка. Впоследствии пленников перевели в Бамако, после этого в Алжир, и только к концу 1940 года они вернулись в континентальную Францию.
В числе этих доблестных летчиков был один, который особенно мне запомнился, потому что нам с ним довелось встретиться два года спустя в СССР. Жюль Жуар, выходец из Рубе, в свои двадцать шесть лет уже считался асом. С 10-го по 22 мая 1940 года, во время Французской кампании, он одержал в воздухе шесть побед; 25 мая был сбит над Бове и получил серьезные ранения, но этого оказалось недостаточно, чтобы сломить боевой дух столь удивительного человека. Добравшись до Аржантана, а оттуда до Дуарнене, он успел попасть на борт судна для ловли лангуст под названием «Требулист», которое отправлялось в Англию с сотней французов, отказавшихся капитулировать.
В истории бесстрашного Жюля Жуара не обошлось без иронии судьбы: спустившись из кабины своего «люсиоля» на летном поле Уакама, он узнал среди вишистов, стоявших перед авиационными ангарами, старых соратников из эскадрильи, вместе с которыми еще недавно сражался против немцев.
Французская кампания воистину стала делом прошлого.
7
Прораб на стройке в Камеруне
На борту «Пеннланда», направляющегося к Фритауну, царит уныние. Теплоход приспустил флаг в память о моряках, погибших на сторожевом корабле «Майор Дюбок». Облокотившись на леерное ограждение, мы с печалью наблюдаем, как экипаж «Дюбока», подошедшего совсем близко к «Пеннланду», воздает последние почести своим мертвым товарищам. Останки, завернутые в белую парусину, утяжеленную чугунными брусками, погружают в море. С борта «Дюбока» гремит прощальный салют. Одному из погибших под обстрелом вишистской артиллерии, старшему матросу Луи Рудену, было всего восемнадцать. Он участвовал в Норвежской кампании на сторожевом корабле «Аннамит». И в восемнадцать лет был расстрелян французскими орудиями.
Нам слишком грустно в этот день, 24 сентября 1940 года, об игре в карты не идет и речи. Мы задаемся вопросом, чем закончится наша одиссея после поражения в Дакаре. Меланхолия, смешанная с ностальгией, порождает самые безумные прожекты. Один из нас, Жан де Тюизи, даже предлагает высадиться на каком-нибудь островке в Тихом океане и объявить его Новой Францией. Он уже в красках представляет себе идиллическую картину: прекрасные туземки ждут нас на берегу под кокосовыми пальмами, пока мы в лазурных бухтах ловим лангуст и омаров. «А что? Есть же ведь Новая Шотландия, Новая Зеландия, Новая Каледония…»
Вместо туземок и лазурных бухт у нас мутная акватория Фритауна, куда мы входим 26 сентября в удушающей жаре. Под конец дня де Голль снова поднимается на борт «Пеннланда», на сей раз чтобы сообщить о присоединении к «Свободной Франции» трех колоний – Чада, Камеруна и Убанги. Камерун для нас особенно важен, поясняет генерал, потому что мы получим доступ к маленькому порту Дуала, сможем выгрузить там самолеты, собрать их и перебазироваться в Чад, чтобы оттуда атаковать итальянские оазисы на юге Ливии.
