– Возможно, я слегка преувеличил. – Джулиус снова смотрел на меня. – Прости.
– Мы не были на диване, верно? – спросила я.
– Нет, но вы были… – Он закусил губу. – Брат сказал мне нечто личное и очень болезненное, и – поскольку братья, случается, ссорятся, – возможно, я прибавил кое-какие подробности к тому, что увидел.
Он изучал мое лицо, ожидая реакции на свои слова.
Я обернулась к тете:
– Тетя Эва, ты слышала?
– Это слышал весь остров Коронадо. Прошу тебя, Мэри Шелли, хватит об этом. Садись уже на стул.
Она потерла свою покрасневшую шею с таким видом, как будто ей хотелось провалиться сквозь землю.
Я снова переключила внимание на Джулиуса.
– Прежде чем мы приступим, я также хотела бы получить посылку Стивена.
– Разумеется. Грейси, достань, пожалуйста, пакет, который Стивен приготовил для нашей гостьи. Он в верхнем ящике стола.
Его кузина подбежала к маленькому письменному столу, на крышке которого горели три свечи, и их пламя заколыхалось при ее приближении. От этого мерцания лица на ближайших к столу фотографиях будто зашевелились.
Выдвижной ящик заскрипел, и Грейси показала Джулиусу прямоугольный предмет, обернутый коричневой бумагой.
– Этот?
– Да, – кивнул Джулиус. – Ты подтверждаешь, что он подписан почерком Стивена?
– О да, это он писал. – Грейси просияла, глядя на надпись. – Его почерк всегда был намного лучше моего.
От этого был у меня даже кровь в жилах застыла.
– Хорошо, – кивнула я Джулиусу. – Таковы были мои условия. И если ты отдаешь себе отчет, что я делаю это исключительно ради тети, а не потому, что верю в твои привидения, я согласна, чтобы ты меня сфотографировал. Но только один раз и побыстрее.
Он жестом указал на стул с высокой спинкой и мягким сиденьем сливового цвета, расположенный на фоне черной портьеры.
– Пожалуйста, присядь.
Я подошла к стулу и с легким содроганием уселась на него. В комнате было холодно, как где-нибудь на севере в подвале в разгар зимы, и точно так же пахло плесенью. Мне вспомнились слова Стивена, произнесенные им во время моего прошлого визита: А еще он между клиентами включает вентилятор над глыбами льда, чтобы охладить воздух. Он пытается создать у всех впечатление, что вокруг студии витают призраки.
Джулиус опустился на колени, чтобы расположить меня так, как считал нужным, и повернул мои колени влево. От этого прикосновения мне стало щекотно, но я стиснула зубы, чтобы не отшатнуться и не засмеяться. Мой скрытый марлей подбородок он повернул вправо.
– Насколько сильно ты его избил в тот день? – тихо, чтобы не услышала тетя Эва, спросила я.
– О чем ты говоришь?
– Ты знаешь, о чем. Тетя увела меня прочь так быстро, что я так и не спросила, что означали те глухие удары. Ты его что, бил головой о стену?
– Если братья огорчают друг друга, они дерутся. Такова природа наших отношений, – не выпуская моего подбородка, ответил он.
– Все в порядке? – спросила тетя Эва.
В ее голосе звучало беспокойство.
– Все нормально.
Джулиус встал.
Я сглотнула.
– Стивен писал? Тебе известно, он…
Над домом проревел самолет, заглушив и музыку, и мой вопрос. От рева двигателя фотографии на стенах задрожали и даже все внутри у меня завибрировало.
С верхнего этажа снова донеслись глухие удары и топот.
– Что там происходит? – спросила я.
Джулиус с трудом отвел взгляд от потолочных балок.
– В моей студии у всех разыгрывается воображение, и люди принимают обычные бытовые звуки за расшалившихся призраков. – Он решительно подошел к изумительно красивой черной камере своего отчима и, пригнувшись, нырнул под черную накидку позади нее. – Скорее всего, это моя мама делает уборку. В последнее время она просто одержима чистотой. Это отвлекает ее от переживаний о Стивене.
Я снова перевела взгляд на потолок, а он навел на меня объектив камеры и закончил приготовления к съемке. Мне было бы гораздо спокойнее, если бы я могла увидеть миссис Эмберс.
– Хорошо. – Его голова снова вынырнула из-под черной накидки. – Приступим. Теперь не шевелись и смотри сюда.
Джулиус склонился к вытянутым кожаным мехам фотокамеры и что-то прошептал. Он исполнил этот ритуал и в прошлый раз, когда я ему позировала. Из тех немногих слов, что мне удалось расслышать, я сделала вывод, что это нечто вроде обращения к потустороннему миру. Затем он выпрямился и выкрикнул:
– Духи, мы вызываем вас. Я привел к вам Мэри Шелли, названную в честь автора мрачного повествования, которая верила в таинственную силу электрических токов…
Этажом выше что-то упало. Джулиус вздрогнул и повысил голос:
– Своим ангельским обликом она привлекла в мою студию сотни скорбящих. Пошлите нам еще один дух, чтобы он встал рядом с ней. Пусть придет человек, которого она любит и хочет видеть. – Он поднял поднос с порошком для вспышки. – Мэри Шелли Блэк, призови усопших!
Он открыл крышечку круглой линзы, которая уставилась на меня подобно глазу циклопа.
Вспышка взорвалась ослепительным пламенем и дымом. Миниатюрная версия моего тела запечатлелась на химически обработанной пластинке где-то в задней части аппарата.
– Ну вот, – произнес Джулиус, закашлявшись в густом белом облаке, окутавшем его голову. – Готово.
Он снова закрыл объектив колпачком и вставил в заднюю часть камеры темную защитную заслонку.
Мои глаза так слезились от едкого воздуха, что мне пришлось вытереть их рукавом. Этот взрыв напомнил мне Рождество, когда отец Стивена сжег себе брови особенно мощной вспышкой.
– Джулиус, мне сейчас отдать ей пакет? – спросила Грейси.
– Да.
От очередного удара сверху с потолочных балок на нас дождем посыпалась пыль. По дому разнеслись звуки шагов, гораздо более громкие, чем музыка из фонографа. Моргнув в дыму, я увидела, что Джулиус побледнел, так же как и его кузина.
Укромная дверь, ведущая в вестибюль, с грохотом распахнулась. В студию, спотыкаясь, ввалилась миссис Эмберс. Она обеими руками держалась за живот, пряди темных волос упали ей на глаза.
– Джулиус, мне нужна твоя помощь, – произнесла она.
– Господи. – Джулиус опустил вспышку. – Грейси, выведи их отсюда.
Бросившись к матери, он схватил ее под руку, намереваясь вывести из студии.
– Вам нужно сейчас же уйти.
Грейси подала мне пакет Стивена и подтолкнула в спину, вынуждая двигаться быстрее.
Я оглянулась через плечо.
