Я сделала движение, отнимая руку от его плеча, но он снова напрягся и произнес:
– Ты не могла бы подержать свою ладонь на мне чуть подольше? Опять-таки, это не попытка заигрывать, особенно теперь, когда я знаю, что ты девушка Стивена. Но… ты напоминаешь мне кое-что, что я испытал после того, как этот снаряд разорвался совсем рядом со мной.
– Правда?
Он кивнул.
– Какое-то время я думал, что умер и оказался в каком-то мирном и тихом месте. Я совсем забыл, как это было, пока ты ко мне не прикоснулась.
Я снова коснулась пальцами его руки и увидела, что его веко опустилось.
– Пол, можно я задам тебе последний вопрос?
– Да.
– Когда вы там были, тебе не показалось, что Стивен боится птиц?
Какое-то время Пол молчал, и я подумала, что он уснул. Я перестала ожидать ответа и вытянула ноги, садясь поудобнее, но он вдруг заговорил:
– Никому из нас не нравились вороны. Они клевали нас, когда мы умирали. Они всегда сидели на краю окопов и следили за нами, ожидая, пока мы умрем от пули или осколков. Иногда нам приходилось сражаться с ними, сгоняя их с парней, которые еще были живы.
У меня свело живот.
– О боже, какой ужас.
– Почему ты спрашиваешь?
– Просто мне часто снится странный сон. Прости, что я затронула такую неприятную тему. Пожалуйста, отдыхай и выздоравливай.
– Спасибо. Прости за прямоту. Думаю… Я разучился… общаться вежливо…
Пол говорил все медленнее, как будто его язык стал таким тяжелым, что он уже не мог им ворочать. Он опустил подбородок на грудь и задремал.
Мы сидели так не меньше четверти часа, окруженные беспокойным щебетанием порывисто перепархивающих с жердочки на жердочку канареек, позвякиванием чайных чашек на подносах дам и тихим шелестом карт на столе, за которым играли в покер неподалеку от нас. Тело Пола расслабилось еще сильнее, и по ровному глубокому дыханию я поняла, что он крепко спит. Из-под его маски слышалось тихое похрапывание.
Я оставалась рядом с ним, касаясь его, будто части жизни Стивена, не в силах забыть то, что сказал мне этот юноша. И даже после того, как я отошла к другим солдатам и закончила читать им «Тома Сойера», перед моим внутренним взором был теряющий рассудок Стивен, съежившийся под жадными взглядами черных птиц, и больше ни о чем я думать не могла.
Глава 21. Феномен компаса
Что-то шелохнулось на крыльце тети Эвы.
Я бесшумно прокралась по дорожке и вытянула шею, пытаясь выглянуть из-за столба, закрывавшего мне обзор. Это был человек, сидевший на корточках.
– Кто здесь? – спросила я.
Человек вскочил, издав испуганный возглас, и я заметила большие круглые очки над обвисшей маской. На макушке незнакомца росли густые каштановые волосы, напоминающие нестриженый газон.
– Это Грант? – Я подняла ладонь к глазам, защищая их от лучей заходящего солнца. – Кузен Стивена?
– Точно.
Грант спустился со ступеней.
– Что ты здесь делаешь?
– Джулиус попросил меня кое-что тебе передать.
Он кивнул в сторону крыльца у себя за спиной.
– Почему он сам это не принес?
– Он занят у себя в студии. – Грант сунул руки в карманы и побрел прочь от дома. – К тому же, мне кажется, он тебя боится.
– Джулиус никого не боится. – Я схватила Гранта за локоть прежде, чем он успел улизнуть. – Эй, погоди, мне нужно у тебя кое-что спросить.
– Что?
– Я только что узнала, какими были последние дни Стивена во Франции.
Воздух вокруг будто завибрировал.
– Почему бы тебе не поболтать об этом со Стивеном? – Он попытался вырваться и убежать. – Ведь это ты, кажется, его вызываешь.
Я подтащила его ближе.
– Его родственники знают, что Стивена отправили домой живым?
Дыхание Гранта участилось.
– Грант, ему удалось добраться домой? Скажи мне. Ты знаешь, что с ним случилось?
– Слушай, Шелл…
– Не называй меня Шелл. Только Стивен имел право так меня называть.
– Слушай, Франкенштейн… – Он склонился так близко к моему лицу, что, если бы не маски, он бы меня заплевал. – Моя мать задохнулась от гриппа прямо у меня на глазах пять недель назад. Мой отец плавает где-то во вражеских водах в составе военного флота США. А у моей сестры выпали волосы после высокой температуры, и я не могу поверить в то, что ее не похоронили рядом с нашей мамой.
Дернувшись, он вырвался.
– И сейчас мы с Грейси просто пытаемся выжить, потому что мы с ней остались совсем одни. Нам только и не хватало кого-то, кто будет выносить нам мозг из-за того, что мы работаем в студии Джулиуса.
– Я не выношу вам мозг из-за студии Джулиуса. Я всего лишь спрашиваю о Стивене…
– Стивен – погибший герой войны, ясно? Это все, что тебе надо знать. Я не знаю, кто рассказал тебе другую историю, но он явно ошибся.
Он развернулся и пошел прочь.
– Мне рассказал об этом один его друг, который был с ним во Франции! – крикнула я ему вслед, когда он уже был на тротуаре. – Стивен не погиб в бою.
Грант остановился и пожал плечами.
– Грант, как он умер? Если ты знаешь, прошу тебя, расскажи мне.
Он стоял неподвижно, как изваяние, сгорбив спину в форме буквы С, опустив взгляд на тротуар прямо перед собой.
– Ты когда-нибудь слышала о боевом шоке?
Этот вопрос заставил меня вздрогнуть. Я читала об этом состоянии в библиотеке. Его описание совпадало с тем, что рассказывал мне о Стивене Пол.
– Если не ошибаюсь, так называют психические травмы, полученные на войне, верно? – спросила я.
– Это трусость. Я слышал, что в британской армии казнят таких солдат, считая это позором.
Обхватив себя обеими руками, я сделала над собой усилие и спокойно произнесла:
– Наша армия тоже так поступает со своими солдатами? Это то, что случилось со Стивеном?
Грант покачал головой, продолжив обращаться к тротуару:
– Я думаю, что боевой шок у его друга. Того, который тебе лжет. Стивен погиб в бою. – Он прищурился, глядя на меня сквозь сверкающие на солнце стекла очков. – Если ты действительно общаешься с его призраком, жутковатая девушка-Франкенштейн, спроси у него сама. Уверен, что он поклянется тебе, что все еще находится во Франции, разделываясь с немцами.
Я не нашлась что ему ответить, потому что Грант стремительно подошел к своей черной «модели-Т» и сел на водительское сиденье. Двигатель чихнул и застучал, оживая, и автомобиль умчался, окутанный облаками выхлопных газов.
