Мы доплыли до оранжевого буя. Подняв лебедкой алюминиевую дайверскую клетку на корме размером примерно 2 на 4 метра, команда выбросила ее через борт. Во все стороны полетели брызги. Акулы научились подплывать к лодке на шум двигателей. Они знают, что на рыболовецких лодках разделывают добычу и выбрасывают ненужные части рыб за борт. Таким образом, шум двигателей сигнализирует о том, что вскоре акулам достанется дармовой корм. Чтобы сверххищники оставались на вершине пищевой цепочки, они должны уметь делать подобные логические построения. Оставалось только подождать, пока к нам приплывут акулы.
Я залез внутрь клетки, с нетерпением ожидая возможности встречи с тигровой акулой. Как только меня опустили под воду, весь мир стал чудесно монохромным – великолепный лазурный пейзаж, простой и восхитительный одновременно. Гавайские острова – настоящая капсула времени, позволяющая перенестись в ту эпоху, когда перелов и избыточное потребление ресурсов еще не наложили свой отпечаток на океан. И тут я увидел какую-то серую тень. Она скользнула ближе, и я смог различить высокий спинной плавник. Акула методично плавала вокруг моей клетки, совершая грациозные движения хвостом. Вскоре стали подплывать ее сородичи. Все они были галапагосскими – крупные акулы длиной около двух с половиной метров, которые водятся по всему миру. Сверху они темно-серые, а брюхо у них светлое. Отличительных особенностей нет. Мне нравилась их сила и торпедообразная форма тела. Они изучали меня быстрыми взглядами – любопытными, но без малейших эмоций. Не сочтя меня источником пищи, они уплыли прочь.
Но где, однако же, мои тигровые акулы? Десять минут под водой – и все еще никого. Между тем мне сигнализировали, чтобы я поднимался. Я потерпел неудачу, так что попытку нужно было повторить. При должном терпении я, возможно, когда-нибудь познакомлюсь с тигровыми акулами. Но пока они не были готовы мне показаться.
Таинственная охотница из засады, возможно, видела нас из своего укрытия. Возможно, ее заинтересовало, что делают эти чужаки, но в конечном счете она решила, что мы не стоим ее времени. Я так и представляю себе, как она отворачивает прочь свою массивную голову и медленно уплывает заниматься своими делами в океане. Пока мы плыли на лодке к берегу, я думал о той роли, которую сыграли тигровые акулы в жизни Гавайских островов. Дайверы со всего мира, прилетающие на Гавайи изучать прекрасные рифы этих островов, возможно, и не понимают, что обилием разнообразной морской жизни они обязаны акулам – точнее, большому количеству водорослей, которые произрастают под их защитой.
Коренные гавайцы понимают, что их мир во многом сформирован тигровыми акулами; они знали это задолго до появления телеметрических датчиков. В гавайской мифологии существуют предупреждения об опасности акульих укусов в октябре и ноябре. И Мейеру удалось доказать, что они правы [4]. Большинство нападений происходит осенью, в сезон размножения. Чтобы выносить потомство, акулам требуется невероятное количество энергии. Предыдущие научные исследования показали, что беременные самки акул других видов не отличаются хорошим здоровьем перед родами и в послеродовой период. Поскольку самки расходуют множество запасенной в печени энергии, осенью им требуется намного больше еды.
Кроме того, в гавайских мифах говорится, что акулы – это боги. Обитатели Гавайев давно знали, что акулы необходимы для поддержания жизни в Мировом океане, которым покрыто 70 % поверхности нашей планеты. Однако люди продолжают охотиться на них и убивать ради развлечения, видя в них лишь внушающих ужас существ.
После неудачного погружения я задал Мейеру вопрос о коммерческой охоте на акул в Тихом океане за пределами Гавайских островов. Он разделил промысел акул на две категории. Первая из них, угрожающая численности популяции акул во всем мире, – это рыболовные компании, сознательно нацеленные на отлов именно акул. Ко второй относятся те, кто охотится на рыб других видов, в первую очередь тунца, и ловит акул лишь случайно. «Из этих двух групп наибольшая угроза, безусловно, исходит от первой – промышленных флотилий по отлову акул, которые охотятся в первую очередь за их плавниками. Они отрезают эти плавники и продают на азиатских рынках, где из них варят суп». Я спросил Мейера, сколько акул гибнет из-за этого. Он ответил: «Только для этой цели в океане исчезают миллионы акул ежегодно».
Суп из акульих плавников – блюдо, которое ассоциируется в Азии с богатством. Первые сведения о нем относятся примерно к 1000 году, когда его подавали императорской династии Сун и придворным. Но и при последней династии Цин, и сейчас спрос на суп из акульих плавников не снижается. Коммунистическое правительство Китая лишь недавно запретило подавать его на официальных приемах – скорее из соображений экономии, чем экологии. Многовековое укоренившееся восприятие супа из акульих плавников как символа состоятельности и высокого статуса продолжается. Дело только осложняется тем, что в китайской культуре считается, будто в акульих плавниках содержатся вещества, повышающие сексуальную потенцию, очищающие кожу и предотвращающие сердечные заболевания. Однако эта вера не имеет никакого научного подтверждения. Более того, оказалось, что акульи плавники содержат нейротоксины, так что употребление супа из них повышает риск деменции [5]. Кроме того, в тканях сверххищников накапливается ртуть, так что употребление супа из акульих плавников может привести к отравлению.
Перед тем как попасть в суп, акульи плавники проделывают извилистый путь. Рыбаки из Индонезии, Коста-Рики, Перу, Эквадора, Испании и ЮАР привозят добытые плавники на пункты сбора по всему миру. Крупнейший из них находится в Гонконге, где собирается до 40 % всех плавников. Ценность каждого плавника зависит от трех критериев: вид акулы, качество и тип плавника. Самыми качественными считаются толстые плавники шелковых и голубых акул, на которых легко различимы кровеносные сосуды. Больше всего ценится нижняя часть хвостового плавника: она продается по 150–300 долларов за фунт. В ходе длительной и сложной обработки, включающей два этапа снятия кожи и обезвоживания, плавники теряют большую часть массы. Один килограмм сырых плавников дает всего 100 граммов сушеных. Вот почему требуется так много акул.
40 % всего количества акульих плавников, поступающих в Гонконг, отправляются на экспорт в другие страны, прежде всего в Китай. Остальные 60 % плавников продаются на рынках сушеных морепродуктов или поставляются в элитные отели и рестораны в Гонконге, где из них готовят суп. Помимо шелковых и голубых акул, в супе заканчивают свою жизнь и такие уязвимые виды, как акулы-молоты и длиннокрылые акулы.
«Проблема в том, что в Азии в принципе хотят продолжать варить и есть суп из акульих плавников, а стало быть, спрос на них остается постоянным», – пояснил Мейер. Проблема сохранения акул стоит все серьезнее, потому что дело не в технических мерах снижения их вылова, а в том, как убедить людей не есть суп из акульих плавников. Сокращение спроса на плавники – единственный способ снизить серьезный ущерб, который наносит этот бизнес популяциям акул во всем мире. Некоторые страны рассматривают океан как неистощимый источник любой рыбы, какую они только пожелают употребить в пищу. Сейчас только ради супа погибают миллионы акул и, похоже, человечество играет в слишком опасную игру с главным хищником Мирового океана.
