Мне по-прежнему было интересно, как часто акулы спариваются, поэтому я поговорил еще с одним акульим сексологом. Подобная сфера интересов обнаружилась у исследователя из Калифорнии Джека Мьюсика. Мьюсик, почетный профессор Виргинского института морских наук при колледже Вильгельма и Марии, изучает акул уже более пятидесяти лет. Его научная карьера началась в 1961 году в Морской лаборатории Санди-Хук в Нью-Джерси. Мы с ним обсудили его исследования в телефонном разговоре. Его интересовало, как часто акулы спариваются, сколько у них длится период вынашивания, и он на протяжении долгих лет скрупулезно вел записи, которые привели к весьма примечательным открытиям. Если люди пытаются (иногда безуспешно) совокупляться так часто, как только возможно, акулы предпочитают не спешить. «Большинство самцов спаривается ежегодно, самки – реже, – пояснил мне Мьюсик. – Некоторые самки тоже спариваются раз в год, но у других видов это происходит раз в два-три года».
Период вынашивания после оплодотворения может быть разным – в зависимости от особенностей каждого вида, а также, как правило, от размеров акулы. Чем крупнее акула, тем дольше длится беременность. У некоторых видов, например у больших белых акул, беременность длится 18 месяцев. У других видов период вынашивания относительно короткий – четыре-пять месяцев. Несмотря на эти различия, в плане беременности акулы больше напоминают приматов, а не рыб.
Число мальков тоже колеблется от вида к виду. Тигровые акулы – рекордсмены по этому параметру: обычно они производят на свет от тридцати до сорока акулят за раз, в отдельных случаях – до восьмидесяти. Однако тигровые акулы скорее исключение. В основном акулы производят на свет около десятка малышей. Ученые продолжают изучать репродуктивные особенности акул, например больших белых. Они находятся в конце списка родителей-рекордсменов: у них рождается всего от четырех до восьми детенышей за раз, причем никто еще ни разу не видел родов большой белой акулы.
Уэс Прэтт работал и с другими видами акул, чтобы выяснить, когда они достигают половой зрелости. «У акул уходит от пяти до пятнадцати лет на это», – сказал он мне. Они, как и люди, взрослеют постепенно. Юная акула 4–5 лет весит всего 6–7 килограммов и растет с очень небольшой скоростью – 10–12 сантиметров в год. В детстве акулы-няньки посещают своеобразные школы, как, например, в мангровых лесах, где они узнают, как нужно охотиться. «Что касается акул-нянек, нам точно известно, когда они достигают половой зрелости, – добавил Прэтт. – Подростковый возраст у них протекает от 15 до 18 лет, размножаться же они начинают в 18–20». Более крупным акулам, таким как тигровые или большие белые, требуется 20–25 лет, чтобы достичь половой зрелости. Что же до продолжительности жизни, акулы-няньки живут примерно столько же, сколько и люди. Когда акула-нянька умирает, ее тело возвращается в морскую экосистему.
Чтобы достичь пика своего развития, акулам нужно много всего, и жизненно важно здесь время: у большой белой акулы уходят десятилетия на то, чтобы достичь зрелости. Среди разных видов рыб существует два пути воспроизводства следующих поколений
[40]. Одни виды, находящиеся внизу пищевой пирамиды, производят огромное количество мальков. Самка трески, к примеру, может отложить миллион икринок. Акулы, как и люди, идут по иному пути: они производят ограниченное количество потомков, которые проходят длинный период становления
[41]. В одном помете обычной акулы может быть от пяти до двадцати мальков – не сравнить с миллионами икринок, откладываемых другими рыбами. «У акул, – сказал Прэтт, – замещение происходит очень медленно».
Учитывая все эти факторы, очевидно, акулам не выжить в текущей ситуации. Они буквально не могут размножаться со скоростью, которая позволила бы восполнить потерю ста миллионов акул, убиваемых ежегодно. Люди перевернули положение океанического сверххищника в экосистеме с ног на голову, обращаясь с ним таким образом, словно он способен размножаться, как треска.
История трески – отличное напоминание о том, что может произойти, когда правительство игнорирует статус популяции рыбы. То, что произошло с треской, может стать поучительной историей о том, что может случиться с акулами и другими видами рыб.
В XVI веке европейцы открыли Большую Ньюфаундлендскую банку – подводное плато к юго-западу от Ньюфаундленда (Канада), одно из самых обильных рыбных угодий в мире. Вскоре это место стало крупнейшим в мире источником рыбы, прежде всего трески. Англия, Португалия, Нидерланды, Франция, Испания (особенно баски) отправляли за ней в Северную Америку целые рыболовные флотилии. Англичане даже называли огромные косяки трески «британским золотом».
Будучи одним из самых востребованных видов рыбы в Северной Атлантике, треска стала экономическим стержнем так называемой треугольной торговли. В колониях торговцы сушили и солили треску и затем отправляли ее в Европу в обмен на европейские продукты. Потом торговцы ехали на Карибы, где продавали низкокачественную треску рабовладельцам на этом рынке.
Большая Ньюфаундлендская банка когда-то была одним из самых производительных рыболовных угодий в мире, ее считали неисчерпаемым источником трески. Однако выяснилось, что это представление было ошибочным. Запасы трески начали снижаться после Второй мировой войны, когда Ньюфаундленд потерял свою независимость и стал частью Канады. Рыболовный промысел Ньюфаундленда попал под юрисдикцию Канадского министерства по рыболовству и океанам в 1949 году. Чтобы увеличить количество рабочих мест, в 1960-е годы министерство разрешило увеличить количество траулеров, работающих на Большой Ньюфаундлендской банке. По мере роста числа траулеров увеличивался и размер улова трески. В 1960-е годы в этом месте вылавливали 900 миллионов тонн трески ежегодно.
Со временем местные рыбаки стали обращать внимание на снижение размеров улова. Они сообщили об этом властям. В 1986 году ученые подсчитали: чтобы промысел трески стал рациональным, масштабы улова нужно сократить вдвое. Однако, несмотря на появившиеся данные, ничего не изменилось. Напротив, правительство Канады продолжало без всяких научных оснований уверять, что популяция трески отскочит от минимума 1975 года. Излишне оптимистично настроенное Министерство рыболовства установило новые квоты в 1980-е годы, основанные на катастрофической переоценке запасов. Это решение усугубило ситуацию. Популяция трески продолжала таять.
К тому моменту, когда правительство Канады наконец стало действовать, было слишком поздно. Численность трески упала ниже точки восстановления. В 1992 году правительство все-таки запретило промысел трески. Изначально мораторий 1992 года должен был продлиться два года, в течение которых могла восстановиться популяция северной трески, а вместе с ней и рыболовство. Однако урон, нанесенный прибрежной экосистеме Ньюфаундленда, оказался необратимым – и остается таким даже 30 лет спустя. Популяция северной трески не восстановилась до настоящего времени, и промысел трески остается под запретом. Хотя выжившая треска продолжает откладывать миллионы икринок, океанические хищники съедают большую их часть, и лишь немногим удается достичь зрелости.
