У Томас в карьере был еще более ужасный опыт. Во время одной из проверок она осмотрела все морозильные отсеки и в последнем обнаружила три мешка более чем с 600 плавниками различных видов акул. Инспекторы разложили плавники на палубе и сфотографировали их, однако все равно не смогли определить все конкретные виды акул только по плавникам. Из шестисот сфотографированных плавников удалось определить лишь четыре вида: голубые акулы, мако, бронзовые акулы-молоты, шелковые акулы. Между тем в бортовом журнале капитана фигурировали только голубые акулы.
Бронзовые акулы-молоты считаются угрожаемым видом, их популяция быстро снижается, поэтому их запрещено ловить во всем мире. А шелковые акулы, на мой взгляд, едва ли не самые красивые из акул. Они выглядят как бронзовые торпеды, отличаются небольшими спинными и длинными грудными плавниками, но увидеть их сложно: это пелагические рыбы, они живут в открытом море. Однако эти длинные грудные плавники и обитание в центре Тихого океана ставит их под угрозу, так что неудивительно, что численность данного вида тоже сокращается. В результате на 17-й Конференции участников Конвенции по международной торговле вымирающими видами шелковые акулы были внесены в список видов, которыми можно торговать только при наличии документов о легальной и экологически безопасной добыче. Это не прямой запрет, но все же мера, направленная на защиту вида.
Когда капитана спросили, где недостающие части тела акул, он ответил, что уже передал часть улова. «Но сама передача тоже была незаконной, – пояснила она, – поскольку у него не было необходимых сопроводительных документов». Томас и другие инспекторы сообщили о капитане местным властям и Тайваньскому министерству рыбной ловли, которое выслало патрульное судно для инспекции. На борту обнаружилась всего сотня акульих плавников – гораздо меньше тех шестисот, которые находила сама Томас.
В другой раз Томас и ее команда наткнулись в нейтральных водах на целый международный рыболовецкий флот из Японии, Кореи и Тайваня. Осмотрев больше десятка судов, она обнаружила, что ни у одного из них нет действующей лицензии на вылов в этом регионе. Они отправились на одно из них для расследования. «Мы сразу почуяли нечто подозрительное, когда увидели бортовой журнал: он был слишком мал для судна, которое находилось в море уже более двух месяцев». Как оно вообще могло больше двух месяцев быть в открытом море? Благодаря перевалке – чертовски хитрому способу находиться в плавании бесконечное количество времени. В открытом море суда перегружают свой улов на другие суда, которые и доставляют добычу в порт, а затем на рынок. Огромные рефрижераторные суда забирают улов у мелких рыбацких суденышек и помещают в свои гигантские морозильные отсеки. Сгрузив улов и получив топливо и припасы, рыболовные суда могут продолжать свой рейс. Этот метод кажется эффективным способом вести дела, но он служит также для прикрытия темных дел рыбной промышленности.
«Таким образом рыболовное судно остается вне досягаемости проверяющих органов, – объяснила Томас. – Команда судна даже может не заходить в порт – получается, что у них нет возможности сойти с корабля, если их удерживают незаконно. И к тому же таким образом законный улов легко смешивается с незаконным. А когда рыба попадает на берег, нет никакой возможности узнать, с какого судна она поступила».
На одном видео Greenpeace снято судно, занимающееся ярусным ловом, и видно, какой вред наносят подобные суда морской экосистеме. С проржавевшей кормы корабля в тихоокеанские глубины сбросили подбору длиной 240 километров. Подбора скрылась в белой пенной шапке следа от судна.
На следующий день судовые лебедки вытянули сеть, куда попало множество морских обитателей. Вытянули, например, огромную кожистую черепаху с крючком в клюве, а также мертвых чаек, альбатросов и других морских птиц, которые утонули, запутавшись в ярусной сети. Вытянули полосатого марлина-копьеносца с полутораметровым выростом. Задыхаясь от недостатка кислорода, марлин отправился в кучу мусора, как старый ботинок. Наконец на подборе показалась намеченная жертва – желтоперый тунец. Члены экипажа унесли тунца в морозильную камеру. Следующей рыбой оказалась небольшая голубая акула. Можно было бы перерезать подбору и дать ей уйти, но рыбаки знали, как высоко ценятся акульи плавники. Огромным метровым ножом моряк начал отрезать их. Бешено извиваясь хвостом, рыбина предпринимала бесплодные попытки бежать. Ее кровь лилась на и без того скользкую палубу. Рыбак отрезал спинной плавник акулы и затем стал методично отделять грудные и хвостовой, превратив рыбину в истекающий кровью обрубок. Искалеченную акулу выбросили в океан, где она, дергаясь из стороны в сторону, пошла ко дну.
Везде, где проходит рыболовецкий ярусный флот, он сеет смерть. Открытому океану наносится огромный урон. В год погибает около 100 миллионов акул, а также десятки тысяч других животных. Ежегодная смертность среди акул превышает общее число погибших в Первой мировой войне американцев в тысячу раз. Поедая консервированного тунца, американцы не понимают, какой ущерб Мировому океану наносит эта индустрия. Представьте себе, например, что из-за одного гамбургера мяснику пришлось бы убить не только быка, но и всех остальных животных на ферме.
Когда я впервые увидел рыболовецкие суда на Тайване, мое представление о лове тунца было неполным, но теперь я могу сложить эту гигантскую мозаику до конца. Все просто: мелкие суда выходят в море, ловят тунца и акул. Они отрезают акулам плавники, набивают ими мешки и сбрасывают туши обратно в океан, чтобы не загромождать трюм. Затем они распихивают улов тунца по морозильным камерам. Когда места почти не остается, они спешат к рефрижераторному судну и производят перевалку тунца и акульих плавников. Теперь судно готово к новым операциям – снова и снова. Для этих судов и членов их экипажей время в море практически останавливается.
Проведя достаточно времени на «Рэйнбоу Уорриор», я вернулся в Нью-Йорк, где у меня было время поразмыслить над тем, что удалось узнать. Я не мог перестать думать о том, что сказал на фестивале Shark-Con мой друг Дуглас Брейк. Незадолго до того он снимал на видео переход от Фолклендских островов к Антарктиде, и с ним произошла странная история. Километрах в восьми от берега они заметили какой-то предмет, плававший в воде. Сначала они решили, что это океанический буй. Однако когда они приблизились, оказалось, что это человеческий труп. Брейк с товарищами подняли тело на борт и перевезли его в порт на Фолклендах. Опознать умершего не удалось, но было ясно, что это азиат и что он умер от переохлаждения. Непонятно было, как житель Азии мог утонуть в Южной Атлантике, так далеко от родных мест. Возможно, ответ связан с рыбной промышленностью. Известно, что азиатские рыболовные флотилии бороздят воды океанов по всему миру, иногда заходят и в Южную Атлантику. Похоже, рыбаки отчаянно хотят бежать с этих судов. Когда они видят землю, то рискуют жизнью, стремясь до нее доплыть. Их не отпугивает ни расстояние, ни температура воды. К сожалению, они не понимают, что если вода очень холодная, то переохлаждение наступает уже через 20–30 минут.
Что же происходит на этих судах?
9
Торговля людьми в открытом море
Узнав, что некоторые рыбаки готовы рисковать жизнью, чтобы бежать с рыболовецких судов, я понял, что там происходит что-то ужасное. Что же тогда заставляет экипаж оставаться на судах? Возможно, в рыболовецкой индустрии в обычае похищения людей? Поскольку рыболовная промышленность развита во всем мире, права членов экипажа судов в открытом море отстаивает ряд общественных организаций. Проводя исследования для этой книги, я съездил в Лондон побеседовать с Дэвидом Хэммондом, в то время руководителем организации «Права человека в море» (Human Rights at Sea, HRAS), независимой британской благотворительной организации по защите прав человека в море, и получить информацию об условиях работы на коммерческих рыболовецких судах. Хэммонд, бывший офицер британской морской пехоты и юрист, производит суровое и внушительное впечатление. В работе ему очень помогают квалификация правозащитника международного уровня и обретенный ранее опыт мореплавателя. Кажется, что он может в прямом смысле отбиться от любого, но под внешностью крутого парня скрывается человек, искренне озабоченный правами слабых и выброшенных на обочину.
