Черноперые и местные сумеречные акулы охотно поживились бы во время миграции сардин, но без миграции им сложно найти пропитание. Независимо от катастрофических изменений в природе, законы эволюции всегда одни и те же. У вида есть выбор: переместиться, адаптироваться или погибнуть. Максвелл считает, что перемещение черноперых акул на Аливал, где рыбы больше, не случайно: другого варианта у них просто не было. И количество черноперых акул начинает превосходить число издавна живущих в этих местах тигровых акул, которые внезапно стали проигрывать в конкуренции. В результате всей этой цепочки тигровые акулы страдают от уменьшения количества сардин, обусловленного, в свою очередь, влиянием деятельности человека на климат.
Некоторые считают, что происходящее – результат смены океанографических циклов. Например, судя по ископаемым остаткам, тихоокеанские сардины испытывают значительные колебания численности по годам независимо от распространения рыболовства. За последние 1700 лет количество сардин каждые 60 лет доходит до критического минимума. Другие же ученые винят во всем глобальное потепление, которое мешает рыбам обзавестись потомством. В любом случае изменения в экосистеме происходят огромные. Более того, в «Специальном научном отчете о климате» говорится, что «в истории наблюдений нет убедительных свидетельств существования природных циклов, которые могли бы объяснить отмеченные изменения климата» [5]. Таким образом, практически однозначно можно сказать, что к повышению температуры воды, так повлиявшему на миграцию сардин, привело не что иное, как вызванное человеческим фактором глобальное потепление.
Погружаясь во Флориде в мир акул-молотов, я мог воочию видеть последствия влияния глобального потепления на данный вид акул. Оказалось, что акулы-молоты поедают молодых черноперых акул, которые зимой мигрируют из Северной Каролины в воды Южной Флориды. В свою очередь, черноперые акулы питаются огромными косяками кефали, анчоусов и сардин, плавающими вдоль побережья Флориды. Стивен Каджиура из Флоридского Атлантического университета изучает эти миграции с 2011 года. Получив магистерскую степень по морской биологии, а затем и защитив докторскую диссертацию в Гавайском университете, он начал проводить исследования на Атлантическом побережье Флориды. Изучая район с самолета, он следил за миграциями черноперых акул и однажды насчитал в их группе примерно 15 тысяч рыб. По итогам исследований Каджиура сделал вывод, что для акул большое значение имеет температура воды: они предпочитают диапазон 21–24°C. Однако из-за глобального потепления температура флоридских вод повысилась на 2°, что внесло изменения в привычное поведение мигрирующих черноперых акул. Когда температура воды не подходит этим акулам, они в прямом смысле разворачиваются. По подсчетам Каджиуры, число акул, мигрирующих в Южную Флориду, уменьшилось на треть. Глобальное потепление вызывает изменения в поведении животных на суше и на море, и последствия обусловленного этим трофического каскада могут быть непредсказуемыми. По логике вещей внезапное увеличение количества акул в Центральной Флориде значительно сместит экологическое равновесие, а внезапное отсутствие сверххищников в водах Южной Флориды поставит под удар местную морскую экосистему. «Черноперые акулы рыскают по прибрежным водам и поддерживают их здоровье, подъедая слабых и больных рыб», – пояснил Каджиура.
Без резкого сокращения выброса парниковых газов, согласно «Специальному научному отчету о климате», к 2100 году средняя температура морской воды может увеличиться почти на 3°C. Если так и случится, ущерб, нанесенный акулам и морской экосистеме, может оказаться невосполнимым.
Напоследок Каджиура отметил, что нарушения в ходе миграций черноперых акул могут привести к увеличению нападений акул на людей: воды Центральной Флориды более мутные, что может повлечь за собой случайные укусы.
Хотя за миграцией сардин понаблюдать было уже нельзя, я все еще хотел доехать до Дурбана и понырять там с тигровыми акулами, наконец-то осуществив многолетнюю мечту. К сожалению, гражданские волнения, вызванные убийством мигрантов, не позволили мне попасть в Дурбан, и я вернулся в Кейптаун, где оставалось поставить последнюю точку в акульем маршруте: лично познакомиться с большой белой акулой.
Я вновь направился в Фолс-Бей, где заказал погружение в акульей клетке в одной из множества городских туристических компаний. Однако сначала мне хотелось доехать до пляжа в Мейзенбурге, который считается родиной южноафриканского серфинга. Белый песчаный пляж тянется по восточному берегу Фолс-Бей. Здесь часто бывают любимые серферами длинные спокойные волны.
На этом пляже часто собирается множество серферов, в том числе Джозеф Кроне, некогда переживший нападение акулы. Это совсем молодой парень с темными волосами и приятным открытым лицом. Он рассказал мне о своем опыте, пока мы беседовали за чашкой кофе в открытом ресторанчике прибрежного города Мосселбай. От столика открывался прекрасный вид на спокойный океан, искрящийся под чистым голубым небом. Кроне был одет в простую полосатую футболку и рассказывал о своей встрече с акулой совершенно спокойно: «Дело было часов в семь утра, соревнования еще не начались. Это случилось в Джеффрис-Бей, где серфингом занималось много людей». Кроне вспоминал, что небо в тот день было затянуто тучами, а вода имела бурый цвет, что придавало атмосфере несколько зловещий вид. «Но даже тогда, – продолжал он, – мне не приходили в голову мысли об акулах или чем-то подобном». Поймав несколько раз волну, он греб обратно под широким углом, чтобы избежать разрыва, который отбросил бы его в глубь моря. Примерно на половине пути Кроне решил отдохнуть: «Я положил обе руки на доску и лег на спину. И тут это произошло. Я подумал, что меня кто-то тормошит, что я сделал что-то не так, и теперь меня хотят не то наказать, не то разыграть».
Сначала акула ударила Кроне носом – обычное исследовательское поведение, но сила удара была такой, что его подбросило в воздух. «Наверное, это меня и спасло. Если бы она меня сразу укусила, то вырвала бы кусок мяса прямо из туловища». Кроне вспоминал, что события разворачивались как будто в замедленной съемке: он медленно летел вниз, а когда наконец упал в воду, то сверху его ударило доской для серфинга, но это и защитило его от большой белой акулы – по крайней мере, доска приняла на себя первый укус, вырвавший огромный кусок фибергласса. Следующее, что помнит Кроне, – что-то потянуло за трос. «К счастью, – сказал он, – веревка была тонкая и довольно быстро порвалась. Будь она потолще, я бы оказался привязан к доске».
Освободившись от доски, Кроне наконец увидел акулу. «Наверное, это был момент наибольшего ужаса: животное оказалось просто огромным, – признавался он, – с мощными мышцами. Она резко мотала головой из стороны в сторону». Кроне увидел доску – вероятно, сломанную и торчавшую из другого угла акульей пасти. Другой серфер, Шэннон Эйнсли, подгреб, чтобы помочь Кроне. Эйнсли знал, что делать: за несколько лет до того он сам подвергся нападению двух больших белых акул под Ист-Лондоном. «Ко мне подгреб только он. Он предложил мне свою доску, что было очень смело и благородно с его стороны: ведь если бы он оказался в воде, ему тоже грозила бы опасность. И он вел себя очень уверенно, – говорил Кроне, – если бы не он, я бы, скорее всего, запаниковал и пришел в ужас». Кроне и Эйнсли добрались до скал, где уже собралась толпа. Два человека, видевшие нападение акулы от начала и до конца, сказали Кроне, что он настоящий счастливчик. Это становилось все более очевидным и ему самому, по мере того как он начинал припоминать детали нападения.
