Не обращать внимания на страх нельзя: выживание в природе зависит от страха, в широком смысле именно страх поддерживает равновесие экосистемы. Страх, который сеяли волки в Йеллоустонском парке, а тигровые акулы – на лугах морской травы в Австралии, необходим для стабильности экосистемы. Майк Хитхаус рассказывал, что тигровые акулы спасают экосистему не множеством убийств морских черепах и дюгоней, но воздействием на поведение своих жертв. Страх позволил морским черепахам и дюгоням остаться в живых и не съесть всю морскую траву, а следовательно, сохранил и всю экосистему. Контролирование страха – признак разума, необходимый этап эволюции. Я застегнул гидрокостюм и вошел в клетку.
Через несколько минут, полностью погрузившись в воду температурой 10°C, я вглядывался в зеленую муть через, как мне уже казалось, слишком тонкие прутья клетки. Я слышал собственное дыхание и глухой звук ударов сердца через тонкий слой вспененного неопрена. Наконец откуда-то из пустоты возникла большая белая акула и схватила отрубленные головы тунца. Надо мною, на лодке, Лоуренс с экипажем потянули за веревку, отводя наживку подальше от акулы. Та, открыв пасть, выпрыгнула из воды. Она грузно опустилась обратно в воду совсем рядом с моим временным пристанищем, вызвав огромное количество брызг, и снова исчезла в зеленых глубинах.
Меж тем я заметил еще одну белую акулу примерно трехметровой длины. Она плыла не спеша, чуть подруливая хвостом. Обогнув лодку, она уставилась на меня. Я смотрел ей прямо в угольно-черные, казавшиеся безразличными глаза. Никаких признаков агрессии я не обнаружил, но меня заинтересовало, как ловко, осторожно и быстро акула исследовала зону вокруг себя. Она не нашла ничего интересного – ее внимание не привлекли ни я, качающееся на воде двуногое в клетке, ни разложенные на поверхности воды головы тунца в ассортименте, и она уплыла разочарованной.
В конце концов головы тунца, которые продолжали подбрасывать Лоуренс и матросы, все же привлекли внимание шестиметровой большой белой акулы. Передо мною появилась огромная рыбина, которая стремительно приближалась к моей клетке. Она производила мощное впечатление, гнетущее и вдохновляющее одновременно, как проходящий на крейсерской скорости линкор. Меня восхитили знаменитые спинные и грудные плавники – носовые и кормовые башни линкора. Это было великолепное животное.
Заостренный нос акулы пролагал ей путь сквозь толщу воды, а в черных глазах светилось осторожное любопытство. Мое внимание привлек внезапно показавшийся арсенал зубов, прославленный на множестве книжных и журнальных обложек. Но эти зубы вызывали не ужас, а уважение и восхищение.
Моя тревога тотчас уступила место возбуждению. Я молча стоял у прутьев клетки, поражаясь силе и грациозности акулы. Один из самых свирепых хищников океана находился от меня в считаных сантиметрах – это был настоящий император глубин. Я ощущал не только восхищение, но и чувство взаимосвязи с акулами и другими океаническими сверххищниками – чувство, которое я могу назвать чистым и духовным. Отринув старые предрассудки и необоснованные страхи, я понял, что все обитатели моря – часть единого целого. Я словно сбросил шоры и поражался великолепию океана и его обитателей. Мои два года охоты за акулами подошли к концу. Я понял все их величие. Но даже тогда, в сотне метров под водой, я понимал, что еще далеко не все увидел, не все испытал, не все узнал – и многого уже не узнаю. Однако я все же спустился в мир таинственный и вечный, обратив на себя внимание существа, которое вот уже 450 миллионов лет правит морями, надежно защищая весь Мировой океан.
И пока я все это обдумывал, акула исчезла во тьме.
14
Спасти акул
Чтобы сохранить в себе удивительные ощущения от плавания с большой белой акулой, я предпринял последнее путешествие – на этот раз на Багамские острова, где предварительно связался с компанией, предлагавшей погружения без клеток. Я надеялся наконец-то поплавать в открытой воде с неуловимыми (по крайней мере, для меня) тигровыми акулами. Зафрахтованное компанией судно со множеством кислородных баллонов, прикрепленных к внутреннему лееру, вышло в бирюзовые воды западной части Атлантического океана. Я переоделся в гидрокостюм и стоял на краю судна, снова вглядываясь в глубину. Наконец-то я сейчас свободно поплаваю с акулами.
Плюхнувшись в воду ногами вниз, я сперва ничего не увидел: перед глазами были только пузырьки, вытекающие из кислородного баллона. Со временем видимость улучшилась, и я заметил плоское дно примерно в 12 метрах от моих ласт. Вдоль него плавала какая-то акула. Чтобы посмотреть на нее поближе, я нырнул вниз вдоль якорной цепи вместе с инструктором в броне, в руках у которого было ведро с рыбой. Ведро предназначалось для акул, а броня – для него самого на тот случай, если акула чрезмерно им заинтересуется. Сам я, напротив, был полностью беззащитен перед возможным нападением, одетый только в гидрокостюм.
Вокруг сновали карибские рифовые акулы: их белоснежные животы напоминали облака в небе. Но вскоре аморфные пятна стали обретать форму: пасти полукругом, широкие носы, желтоватые глаза с вертикальными, как у кошек, белками. Их интересовала только рыба в ведре у инструктора, и акулы кружили вокруг него, выстраиваясь в очередь на завтрак. Инструктор насаживал рыбу на острогу и выставлял ее вверх – акула сразу же поглощала предложенную добычу. Из глубин рифа вскоре показались и другие желающие. Одна темноперая серая акула поплыла прямо на меня и прошла у меня над головой, раскачивая хвостом из стороны в сторону. Я протянул руку и слегка потрогал ее, хотя и понимал, что так делать нельзя. Я сделал это инстинктивно: нам часто хочется погладить собаку, кота или любое другое красивое животное, дикое или домашнее. Я еще не знал, что мне предстоит.
Вынув из ведра очередную рыбу, инструктор насадил ее на острогу, поднял примерно сантиметров на тридцать от моего лица, так что между мною и наживкой никак не могла бы спокойно проплыть акула. Уголком глаза я увидел, как к наживке направляется рифовая акула. Мне ничего не оставалось, как оставаться неподвижно на месте. Акула подплыла, изучила меня и наживку и предпочла последнюю – правильный, с моей точки зрения, выбор. Когда она проплывала мимо меня, крепко держа в зубах рыбу, то задела грудным плавником мою щеку, и я ощутил гладкую кожу рыбины. (Акулья кожа грубая только против зерна; в обратном направлении она гладкая.) Акулы покрыты тонкой пленкой, которая защищает их от бактерий и паразитов, и это желеобразное вещество осталось на моем лице, словно своеобразная визитная карточка. Наконец-то я ощутил себя в прямом смысле связанным с акулой.
Закончив погружение, я радостно устремился к судну. Я бросил на палубу ласты и маску, и инструктор втянул меня на борт. Я ни секунды не был в опасности. Напротив, я был очарован поразительной красотой акул и рад тому, что оказался среди такого их количества. Хотя мне опять не удалось познакомиться ни с одной тигровой акулой, я не очень расстроился. Это был слишком интимный момент, а иногда лучше сохранить какую-то тайну, чтобы у природы еще оставались секреты для нас в запасе. Когда-нибудь, может быть, я все-таки смогу встретиться с тигровой акулой. Главное – чтобы не оказалось слишком поздно.
