Ресницы Марлин задрожали и поднялись. Больно было смотреть, с каким трудом ей дается это простое движение, с каким напряжением она фокусирует взгляд. Еве был хорошо знаком такой взгляд, полный решимости преодолеть боль.
– Все расплывается, смешивается. Не могу все вспомнить.
– Это ничего. Расскажите мне то, что сможете. Вы возвращались домой с работы. На метро.
– Всегда езжу на метро. Это недалеко. Жаркая ночь. Ноги болят.
– Там был фургон.
– Маленький… для перевозки мебели. – Марлин беспокойно задвигалась, но, не успел вмешаться доктор, как Шейла погладила дочь по волосам.
– Все хорошо, детка. Все уже позади. Никто тебя больше не обидит. Ты со мной. Я здесь.
– Мужчина. Большой гипс на руке. Такой большой гипс… никогда не видела. Не мог… не мог погрузить диван. Он все падал и падал на мостовую. Мне стало его жалко, мама.
Ева решительно подошла ближе, взяла свободную руку Марлин.
– Больше он до вас не доберется. Он вас даже пальцем не тронет. Он думает, что убил вас, но у него ничего не вышло. Вы уже победили.
Опять ее ресницы затрепетали.
– Я мало что помню. Я хотела ему помочь, и вдруг на меня обрушился сильный удар. Было больно. Никогда мне не было так больно. А потом… я не знаю. Не знаю. – Слезы навернулись ей на глаза. – Я ничего больше не помню. Помню только мамин голос. И папин, и брата. Они говорили со мной. Дядя Пит? Дядя Пит был здесь? А тетя Дора?
– Да, родная. Все здесь были.
– Они говорили со мной, а я просто где-то плавала. А потом проснулась тут.
– Вы видели его еще до того, как он вас ударил. – Ева почувствовала, как пальцы Марлин дрогнули в ее руке. – Держу пари, вы немного сомневались. Вы хотели рассмотреть его получше. Вы решили, что он неопасный: просто парень, которому нужна помощь. Вы не так глупы, чтобы подойти к тому, кто опасен. Хотя бы на вид.
– У него был большой гипс. И вид такой несчастный, расстроенный… Он был симпатичный. Темные вьющиеся волосы. Волосы вьющиеся и… кажется, шапочка. Бейсболка. Не помню… Он оглянулся на меня и улыбнулся.
– Вы можете вспомнить его сейчас, Марлин? Увидеть его у себя в голове? Вы его видите? – Да… мне так кажется. Только смутно.
– Я покажу вам фотографии. Посмотрите и скажите, нет ли среди них мужчины с гипсом. Просто представьте его себе и смотрите на снимки.
– Я постараюсь. – Она облизнула губы. – Пить хочется.
– На, деточка, пей. – Шейла поднесла ко рту дочери стакан с изогнутой соломинкой. – Не спеши. Помни, ты в безопасности.
– Трудно не спать. Трудно думать.
– С нее хватит, лейтенант.
Услыхав голос Лоренса, Марлин вновь беспокойно вздрогнула и попыталась посмотреть на него.
– Я вас слышала… когда плавала. Я вас слышала. Вы велели мне не сдаваться. Вы говорили, что не сдадитесь, если я не сдамся.
– Верно. – В его голосе было столько сочувствия, что Ева подавила свое нетерпение. – И вы не сдавались. – Лоренс улыбнулся. – Вы помогли мне стать местной знаменитостью.
– Мне нужна еще минута, – вмешалась Ева. – Дайте мне еще минуту. Еще минута, Марлин, и мы закончим.
– Вы из полиции? – Марлин повернула голову на подушке. Она казалась такой юной, такой хрупкой! – Простите, я путаюсь.
– Я из полиции. – Ева вытащила фотографии подозреваемых. – Когда будете смотреть на снимки, помните: он больше до вас не доберется. Он ничего вам не сделает. Вы сумели остаться в живых, вы не сдались, и больше он вас не тронет.
Она протягивала Марлин снимки один за другим, внимательно следя за ее глазами: не появится ли в них шок узнавания? И вот она его увидела. А вместе с ним пришел и страх.
– Он. О боже, это он! Мама! Мама!
– Довольно, лейтенант Даллас.
Ева оттолкнула врача локтем.
– Марлин, вы уверены?
– Да, да, да! – Марлин спрятала лицо на груди у матери. – Это его лицо. Его глаза. Он мне улыбался.
– Все хорошо. Его больше нет.
– Я требую, чтобы вы ушли. Немедленно.
– Я ухожу.
– Погодите. – Марлин нащупала руку Евы и повернула к ней свое измученное, избитое лицо. – Он хотел меня убить, да?
– Но не убил. Вы его победили, Марлин. Вы его остановили. – Ева наклонилась над кроватью и заговорила, глядя прямо в лицо Марлин, пока ресницы девушки вновь не опускались. – Это вы его остановили, Марлин. Помните об этом. Никогда не забывайте.
Она отошла назад. Доктор начал проверять капельницу и мониторы. Ева повернулась и вышла из палаты.
– Попался, сукин сын, – на ходу бросила она Рорку и направилась прямо к лифту. – Мне надо съездить в управление, все запротоколировать. Тебя прошу проверить даты поездок. Это необходимо. Мне нужны железные доказательства. Ордер будет у меня через два часа, даже если мне придется задушить судью.
– Лейтенант! Лейтенант, подождите! – Шейла бежала за ними по коридору. – Вы идете за ним, так?
– Да, мэм, это так.
– Вы ей правду сказали? Это она его остановила?
– Да, это правда.
Шейла прижала пальцы к векам.
– Это поможет ей выкарабкаться. Я знаю мою девочку. Это поможет ей все перенести. Они же думали, что она не очнется. А я знала, что очнется.
– Вы были правы, мэм.
Шейла засмеялась, но тут же зажала себе рот рукой, чтобы подавить рыдание.
– Доктор Лоренс… Я знаю, он был резок с вами, но он был очень добр к нам. Он дрался за Марли как лев. Не сердитесь на него!
– Я тоже была с ним груба. Все мы стараемся ради нее.
– Я только хотела сказать, что доктор Лоренс кажется мне ее ангелом-хранителем, а в вас я вижу ангела мщения. Я вас никогда не забуду.
Она поднялась на цыпочки, чмокнула Еву в щеку и убежала обратно к дочери.
– Ангел мщения. – От смущения Ева даже ссутулилась и поспешно вошла в лифт. – Господи, и что только людям в голову взбредет! – Она выпрямилась и закончи ла звенящим от ярости голосом: – Одно могу сказать точно: когда я покончу с этим делом, Найлз Ренквист увидит во мне демона ада!
Задача ей предстояла нелегкая. Пибоди, конечно, страшно обидится, надуется как мышь на крупу, что ее не позвали, но ничего, перебьется, решила Ева, готовясь докладывать дело начальнику полиции. Сам Уитни тоже будет не в восторге от вызова на работу поздним вечером. Ева как в воду глядела: входя в кабинет, она первым делом заметила, что его мощную, представительную фигуру облекает смокинг, и мысленно застонала.
