— Вы встречались с ним раньше?
Джек заморгал глазами в украденных очках, словно был сбит с толку и вопросом, и тем, что его прервали.
— Конечно-у. Много раз.
— Не могли бы вы описать его?
— Да, конечно-у. Он довольно маленький. Рост — метр шестьдесят восемь, а вес — примерно шестьдесят два килограмма. Ему около шестидесяти, волосы седые. Глаза… кажется, карие. Этого достаточно-у?
— Это он? — Винс протянул ему фотографию из по лицейского досье.
Джек выпятил губы.
— Да. Конечно-у, здесь он значительно моложе, но это явно-у Джаспер Питерсо-ун. Боюсь, я вас не пони маю.
— С человеком, которого вы опознали как Джаспера Питерсона, несколько дней назад произошел несчастный случай.
— О боже… О боже… Чего-то в этом роде я и боялся! — Расстроенный Джек снял очки и начал протирать стекла белоснежным носовым платком. — Он ранен? Лежит в больнице?
Винс подождал, пока он снова не надел очки.
— Он мертв.
— Мертв? Мертв?! — Это слово снова ударило его как кулак, угодивший под ложечку. Голос Джека дрогнул от искреннего чувства. — Ох, это ужасно. Я не могу… не могу в это поверить. Как это случилось?
— Его сбила машина. Он умер почти мгновенно.
— Какой кошмар…
Вилли. О боже, Вилли! Джек чувствовал, что бледнеет. От щек отхлынула кровь, по коже побежали мурашки. Руки дрожали. Ему хотелось заплакать — нет, за выть, — но он сдержался. Питер Пинкертон не стал бы открыто проявлять свои чувства.
— Я не знаю, что мне теперь делать. Это ужасно! Придется позвонить моему шефу, сообщить ему… О господи, какой ужас…
— Вы знали каких-нибудь родственников мистера Питерсона?
— Нет.
Джеку хотелось сорвать душивший его галстук, но он только теребил дурацкую бабочку. «Я — все, что у него было. Его единственный родственник», — думал он. Но Питер Пинкертон продолжал говорить с тягучим гарвардским акцентом:
— Мы редко-у говорили о чем-то, кроме книг. Не могли бы вы сказать, когда состоятся похороны? Я думаю, мистер Манц захочет прислать цветы или сделать благотворительный взнос.
— День похорон пока не назначен.
— Ох… Ну, раз так… — Джек поднялся, но потом снова сел. — Не могли бы вы сказать мне, была ли у мистера Питерсо-уна с собой книга, когда он… Прошу прощения за бестактность, но мистер Манц будет спрашивать… Был ли при нем Фо-улкнер?
Винс откинулся на спинку кресла, не сводя глаз с лица Джека.
— Насколько мне известно, ничего подобного при нем не было.
— Вы уверены? Прошу прощения, но нельзя ли это проверить? Может быть, есть какая-нибудь о-упись? Мистер Манц давно охотился за этим изданием. Пони маете, трудно найти книгу с сохранившейся суперобложкой. Нас заверили, что это действительно пер вое издание, причем в хоро-ушем состоянии, а мистер Манц… очень настойчив. О господи… О-ун потребует от меня отчета.
Винс послушно открыл ящик и вынул папку.
— Ничего такого здесь нет. Одежда, туалетные принадлежности, ключи, часы, сотовый телефон с зарядным устройством, бумажник и его содержимое. Вот и все. Покойный путешествовал налегке.
— Понятно. Возможно-у, он хранил книгу в каком-нибудь сейфе. Конечно, он не мог забрать ее до.. Прошу прощения, я злоупотребляю вашим временем.
— Где вы остановились, мистер Пинкертон?
— Остановился?
— На ночь. Куда вам сообщить насчет похорон?
— Ах, вот вы о чем… В «Путнике». Но, думаю, я улечу завтра утром. Господи, господи, просто-у ума не приложу, что мне сказать мистеру Манцу.
— А если мне понадобится связаться с вами в Бостоне?
Джек протянул визитную карточку.
— По одному из этих телефо-унов. Пожалуйста, по звоните мне, шеф Бергер, когда что-то прояснится.
— Я обязательно свяжусь с вами.
Винс проводил Джека до дверей, вышел на крыльцо и долго смотрел ему вслед. Он, разумеется, мог проверить его рассказ, а заодно фамилии Пинкертон и Манц. Но за стеклами дешевых очков скрывались ярко-голубые глаза Лейн, из чего следовало, что попусту тратить силы и время незачем.
— Расе, позвони в «Путник» и проверь, зарегистрирован ли там мистер Пинкертон.
Выяснив, что постоялец с такой фамилией имеется, Винс поднял с постели одного из своих подчиненных и велел ему не спускать глаз с этого человека.
Требовалось понять, что именно искал О'Хара… если это действительно был О'Хара. Поскольку Винс был абсолютно уверен, что в помещении для хранения вещественных доказательств нет никаких бриллиантов — тем более на несколько миллионов, — требовалось понять, нет ли там чего-нибудь, что может указывать на их местонахождение.
Куда она девалась, черт побери? Джек отмахал два квартала и только после этого смог вздохнуть полной грудью. От полицейских нор, полицейских глаз и по лицейских запахов у него всегда спирало дыхание. Фаянсовой собачки в описи не было. Можно не говорить, что такой подозрительный коп наверняка включил бы в список подобный предмет. Следовательно, его план забраться в помещение для хранения доказательств летел ко всем чертям. Нельзя украсть то, чего там нет.
«Старею, — думал Джек. — Вот и из нашего с Вилли плана тоже ничего не вышло».
Когда они разделились, собачка осталась у Вилли. Друзья надеялись, что Крю пойдет по следу Джека, это должно было дать Вилли время добраться до Лейн и отдать ей фигурку на хранение. Но хитрый Крю погнался за Вилли. За нервным старым Вилли, который больше всего на свете хотел уйти на покой, поселиться на берегу моря и прожить остаток своей жизни, малюя плохие акварели и наблюдая за птичками.
Нельзя было расставаться с ним, нельзя было оставлять его одного! А теперь его единственный друг мертв. Больше не с кем поговорить о добрых старых временах. Не осталось никого, кто мог понять его без слов. Никого, с кем можно было пошутить.
Джек потерял жену и дочь. Так уж вышло. Он не мог осуждать Мэрилин за то, что она ушла и забрала с собой Лейни. Бог свидетель, она много раз просила его начать честную жизнь. И он много раз обещал ей это. Но неизменно нарушал слово.
По мнению Джека, бороться с природой было невозможно. Он родился игроком. Разве он виноват, что на свете столько соблазнов? Если бы господь не хотел, чтобы Джек им поддавался, он бы не стал плодить эти соблазны в таком количестве.
Джек знал, что это слабость, но если бог создал его таким, разве можно спорить с самим богом? С богом спорят только лицемеры. Но Джек, сын Кейт О'Хары, лицемером не был.
За всю свою жизнь Джек любил только троих: Мэрилин, Лейни и Вилли Янга. Двум первым он позволил уйти, потому что нельзя удержать того, кто не хочет быть твоим. Но Вилли оставался с ним.
