В 175 г. до н. э. Селевк IV был убит заговорщиками. Царём стал его брат, Антиох IV «Эпифан», Деметрий же продолжал жить в Риме в качестве заложника. Но в 164 г. до н. э. во время одного из походов внезапно скончался и Антиох IV. Старшему сыну Антиоха IV, Антиоху V «Эвпатору», было всего 9 лет, но вельможи провозгласили царём именно его.
Деметрий же к тому времени был уже взрослым. Как пишет Полибий, царевич и раньше жаловался, что «не был обязан оставаться заложником на месте детей Антиоха. Однако до поры до времени Деметрий сидел спокойно потому главным образом, что был слишком юн и на какое-либо дело бессилен. Зато теперь, по достижении полной зрелости, он явился перед сенатом с настоятельной просьбой отпустить его домой на царство как имеющего больше прав на власть, нежели сыновья Антиоха. Очень много доводов приводил Деметрий в пользу своего ходатайства, но больше всего угодил он слушателям тем, что назвал вдруг Рим своим отечеством и кормильцем, что сыновей сенаторов величал своими братьями, а самих сенаторов отцами, так как он явился в Рим ещё ребёнком, а теперь имел двадцать три года от роду» [Polib., XXXI, 12, 2–6].
Будь Деметрий не царевичем, а просто наследником, вопрос, безусловно, решился бы в его пользу, но дело шло не просто о наследстве, а о наследовании государства, хотя и побеждённого Римом, однако достаточно крупного и могущественного. Это и предопределило ответ римского сената. «Хотя речью Деметрия все присутствующие и были тронуты, однако во внимание к государственным выгодам сенат определил удержать его в Риме, а оставшемуся в Азии отроку помогать утвердиться во власти» [Polib., XXXI, 12, 6].
Подоплёка отказа была проста и ясна не только римлянам. «Как мне кажется, — писал очевидец тех событий, греческий историк Полибий, — сенат поступил так оттого, что опасался цветущих лет Деметрия, и для Римского государства находил более выгодным детский возраст и бессилие отрока, наследовавшего царство. Что таковы были расчёты сената, подтверждается нижеследующими событиями. Немедленно он выбрал послами Гнея Октавия, Спурия Лукреция и Луция Аврелия и поручил им устроить сирийское
[136] царство согласно его указаниям; ибо, говорили сенаторы, там нет никого, кто мог бы воспротивиться их распоряжениям', царь — ещё отрок, а стоящие у кормила правления люди рады, что царство не передано Деметрию; они были уверены, что римляне передадут царство ему. Посольству Гнея и товарищам, отправлявшимся в путь, приказано было прежде всего предать огню палубные суда, потом перерезать жилы слонам и вообще всеми способами расстраивать силы царства» [Polib., XXXI, 12, 7—12].
Государство Селевкидов давно уже пребывало в мире с Римом. Пока у власти находились взрослые сыновья Антиоха III, римляне не выдвигали к Селевкидам новых претензий. Правда, римляне воспрепятствовали воинственному Антиоху IV захватить Египет, но не возражали против его экспансии на Восток. Они даже смотрели сквозь пальцы на то, что Антиох IV, проведший ряд успешных войн со своими восточными соседями, вновь стал использовать слонов — это не представляло угрозы для Рима, и в Антиохии давно уже думали, что введённый Апамейским договором запрет на использование слонов забыт. Требовать же полного уничтожения селевкидского флота у римлян вообще не было никаких оснований. Таким образом, претензии римлян были необоснованны и чрезмерны. Однако сирийские вельможи, оказавшиеся у кормила правления при малолетнем царе, и не думали противиться, а безоговорочно выполнили все требования, так как личное благополучие ценили гораздо выше благополучия вверенного им государства. И всё же в царстве нашлись люди, которых возмутило столь бесцеремонное вмешательство. В конце 163 или в начале 162 г. до н. э. неизвестными лицами был убит глава римского посольства — Гней Октавий. Полибий не сообщает об обстоятельствах его гибели, но об этом кое-что рассказывает другой античный автор, Аппиан: «Грустное зрелище представляло избиение ручных и редких животных и сожжение кораблей. Некий Лептин в Лаодикее, не выдержав этого зрелища, убил Гнея Октавия, главу этого посольства, когда он находился в гимнасии» [Appian «Syr.», 46].
Гнею Октавию были устроены пышные похороны, а в Рим тут же явились послы от Антиоха V «Эвпатора», вернее от его опекунов, уверявшие, что «царские друзья не принимали в этом злодеянии никакого участия» [Polib., XXXI, 19, 2–3], но римский сенат не спешил их принять. У Деметрия затеплилась надежда на то, что сенат может пересмотреть своё решение о признании царём малолетнего Антиоха V «Эвпатора» и разрешит ему вернуться и принять царство. На крайний же случай, если римляне вновь откажут ему в разрешении на выезд, Деметрий стал подумывать о побеге.
Редко случается так, что о каком-то событии, тем более о побеге, происшедшем почти за двадцать два столетия до нас, можно узнать от очевидцев, да ещё и иметь возможность увидеть не придуманные современным художником, а сделанные в те самые годы, с натуры, изображения главных действующих лиц. Однако изображения всех вышеперечисленных селевкидских царей сохранились, а о том, какие обстоятельства предшествовали побегу, что толкнуло Деметрия на побег, и о том, как этот побег был организован, рассказал один из его вдохновителей и организаторов — Полибий. Он был не только выдающимся историком, но и крупным государственным деятелем Ахейского союза. Его отец, Ликорт, четырежды занимал должность союзного стратега — главного военачальника объединённых войск государств, входивших в Ахейский союз, — весьма влиятельное объединение ряда полисов и городов-государств Южной Греции. Ахейский союз с 212 по 205 г. до н. э. вёл с Римом войну, но затем вынужден был принять сторону римлян и даже воевать на стороне римлян против Македонии. Какое-то время ахейцы получали даже пользу от союза с Римом: владения Ахейского союза увеличились, правда, ненадолго, очень скоро Рим принялся подминать ахейцев под себя. Полибий рано начал участвовать в политической жизни. В 180 г. до н. э. он вместе со своим отцом, Ликортом, был послом Ахейского союза в Египте. Назначение это было не только важным, но и почётным, так как Полибию тогда не было ещё 30 лет, и по греческим канонам считалось, что он не достиг ещё совершеннолетия. Наверное, со временем Полибий мог бы занимать не меньшие должности, чем его отец. Но в 167 г. до н. э. взаимоотношения Ахейского союза и Рима обострились. Четырьмя годами раньше, в 171 г. до н. э., римляне начали войну против Македонии. В 168 г. до н. э. македонские войска были разгромлены в битве при Пидне, а Македония присоединена к Риму в качестве провинции. Но как только римляне разделались с Македонией, они тут же обвинили ахейцев в том, что те сочувствовали македонскому царю Персею. Чтобы избежать войны и верного поражения, ахейцы вынуждены были отправить в Рим тысячу своих наиболее видных граждан. В числе заложников был и Полибий. Разрешения вернуться заложники ждали долго и дождались этого разрешения очень немногие. Как пишет об этом в своём «Описании Эллады» Павсаний, получив заложников, римляне «разослали их по городам Этрурии, и хотя ахейцы не раз посылали различные посольства и мольбы об этих людях, римляне не обращали на них никакого внимания» [Paus., УП, 10, 11], и лишь «через 17 лет триста ахейцев или даже меньше, которые ещё оставались в Италии, были отпущены — римляне думали, что они достаточно уже наказаны. Но те, которые бежали, тотчас ли во время пути, когда их отправляли в Рим, или потом из городов, в которые они были посланы римлянами, — все они без всякого разговора, если бывали схвачены, подвергались казни» [Paus., УП, 10, 11–12].
