Для карфагенян в Дрепанах было чрезвычайно важно поддерживать связь с осаждённым Лилибеем. «Тогда, — как пишет Полибий, — некий знатный гражданин Ганнибал
[189], по прозвищу Родосец, предложил, что он проникнет в Лилибей и потом, как очевидец, доставит обо всём точные сведения. С радостью выслушали это предложение карфагеняне, но не верили в его осуществление, так как римский флот стоял на страже у входа в гавань. Между тем Ганнибал снарядил свой корабль и вышел в море. Достигши какого-то острова из тех, что лежат перед Лилибеем, он в четвёртом часу
[190] на следующий день, гонимый попутным ветром, вошёл в гавань на виду у всех римлян, поражённых его отвагой. На другой день он немедля пустился в обратный путь. Между тем римский консул с целью надёжнее охранить вход в гавань снарядил ночью десять быстрейших кораблей, сам стал у гавани и наблюдал за происходящим; тут же было и войско. По обеим сторонам от входа в гавань корабли подошли возможно ближе к лагунам и с поднятыми вёслами выжидали момента, когда карфагенский корабль будет выходить, чтобы напасть на него и захватить. Родосец вышел в море на глазах у всех и до того изумил неприятелей дерзостью и быстротою, что не только вышел невредимым со своим кораблём и командою и миновал неприятельские суда, остававшиеся как бы в оцепенении, но, отойдя на небольшое расстояние вперёд, остановился и вызывающе поднял весло. При быстроте его гребли никто не дерзнул выйти против него в море, и Ганнибал с единственным кораблём ушёл, к стыду всего неприятельского флота. Так как он повторял то же самое многократно и впоследствии, то оказал карфагенянам большую услугу: их он извещал обо всех нуждах осаждаемых, ободрял, а римлян повергал своею смелостью в смущение» [Polib., I, 46, 4 — 13].
Успеху Ганнибала Родосца способствовало то, что он отлично знал фарватер гавани — все мели и проходы. Благодаря знанию форватера начали делать вылазки и некоторые другие корабли карфагенян, правда, те осмеливались на такое только ночью. Чтобы пресечь эти вылазки, римляне попытались перегородить устье гавани плотиной. Задача оказалась нелёгкой: «на очень многих пунктах попытки их при значительной глубине моря не вели ни к чему: всё, что ни бросали они в море, не держалось на месте, но при самом опускании в воду относилось в сторону и разбивалось на части волною и быстрым течением» [Polib., I, 47, 4]. Тем не менее римляне продолжили работу и, в конце концов, их настойчивость оправдалась — в одном месте на искусственно созданную мель сел выходивший, как и корабль Родосца, по ночам в море карфагенский четырёхпалубный корабль. Это было не простое судно, а одно из самых лучших — корабль «был сколочен замечательно искусно» [Polib., I, 47, 6]. Захват такого корабля позволил римлянам тут же устроить западню и неуловимому Родосцу: «Захватив судно и вооружив его отборной командой, римляне наблюдали за всеми входящими в гавань, особенно за Родосцем. Случилось как раз так, что в ночную пору он проник в гавань, а затем снова на виду у всех вышел в открытое море. При виде четырёхпалубника, который покинул стоянку в одно время с его собственным судном, Ганнибал узнал корабль и смутился. Сначала он пытался ускорить ход и бежать, но, так как искусные гребцы уже настигали его, Ганнибал вынужден был повернуть судно назад и вступить в борьбу с неприятелем. Однако корабельные воины, превосходившие карфагенян численностью и состоявшие из отборных граждан, взяли верх, и Ганнибал попал в плен. Овладев и этим прекрасно сколоченным кораблём, римляне приспособили его к битве и теперь положили конец смелым попыткам проникать в Лилибей» [Polib., I, 47, 6—10].
Взять в тот раз Лилибей римлянам не удалось. Сначала буря помогла карфагенянам зажечь и уничтожить римские осадные орудия, затем в том же 249 г. до н. э. карфагеняне нанесли поражение римскому флоту при Дрепанах, а вскоре (в 248 г. до н. э.) второй римский флот был уничтожен штормом у берегов Сицилии. Господство на море перешло к Карфагену, и карфагеняне успокоились. Вместо того чтобы напрячь все силы и выбить римлян из Сицилии, карфагеняне ограничились обороной. Римляне же продолжали бороться за победу. Хотя карфагенские корабли спокойно подвозили подкрепления и припасы в Лилибей и Дрепаны, на суше римская армия была сильнее, чем войска карфагенян. Не сломили римлян и налёты карфагенского флота на берега Италии. Потерпев на море одну за другой две тяжелейших неудачи, римляне начали строить третий флот. Как сообщает Полибий, «средств для осуществления плана в государственной казне не было; но они были добыты благодаря рвению и любви к отечеству правителей государства. По мере своих средств каждый гражданин сам по себе или вдвоём и втроём с другими обязывался доставить оснащённое пятипалубное судно
[191], причём издержки на это, только в случае счастливого исхода предприятия, должны были быть возмещены казною. Таким-то способом было заготовлено двести пятипалубных судов; сооружены они были по образцу корабля Родосца» [Polib., I, 59, 6 8 |.
В 242 г. до н. э., совершенно внезапно для карфагенян, вновь построенный римский флот, возглавляемый консулом Гаем Лутацием Катуллом, появился у берегов Сицилии, заблокировав и Лилибей, и Дрепаны. Римляне не только построили новые корабли — теперь у них был качественно новый флот. Раньше их корабли были неуклюжи и побеждали лишь тогда, когда удавалось взять карфагенский корабль на абордаж. Добытый в ходе специально для этого проведённой операции, новейший образец вражеской техники позволил резко поднять мощь римского флота, а брошен в бой модернизированный римский флот был лишь после того, как были тщательно подготовлены экипажи: «римляне изменили устройство своих кораблей и удалили с них груз, ненужный для морской битвы; хорошо обученные гребцы прекрасно исполняли своё дело; наконец, корабельными воинами у них были отборнейшие люди из сухопутного войска, не привыкшие отступать» [Polib., I, 61, 3].
Узнав о появлении возрождённого римского флота, карфагеняне срочно собрали весь свой флот и отправили его на Сицилию, но наспех собранная карфагенская эскадра, где гребцы «были совсем не обучены и посажены на корабли лишь в минуту опасности», а воины «были новобранцы и совершенно не испытанные в трудностях и опасностях войны» [Polib., I, 61, 4], встретившись с римским флотом в морском сражении при Дрепане, потерпела сокрушительное поражение, окончательно решившее и исход всей войны. Карфаген был вынужден признать своё поражение и заключить с римлянами мир, не только отдав Риму Сицилию, но и обязавшись уплатить громадную контрибуцию.
