5. Изучение римлянами образцов захваченного вооружения и снаряжения менее развитых народов и использование этих знаний в ходе боевых действий
Римлянам приходилось вести войны не только с такими развитыми в техническом отношении государствами, как Карфаген. Большинство войн Рим вёл как раз против племён и государств, вооружение войск которых значительно уступало римскому. Уделялось ли римскими полководцами какое-либо внимание изучению этого, явно более слабого вооружения?
Да, уделялось. Наряду с изучением попадавших к ним образцов техники и вооружения, превосходивших римские образцы, римляне тщательно изучали и образцы, имевшиеся у менее развитых в то время народов, успешно используя эти знания во время войн.
Об одном из таких случаев упоминает в своих записках «О Гражданской войне» один из самых знаменитых римских полководцев — Гай Юлий Цезарь. В 50 г. до н. э. между ним и другим, не менее знаменитым тогда римским полководцем, Гнеем Помпеем «Великим», началась гражданская война. Часть из римлян примкнула к Цезарю, часть к Помпею. Цезарю удалось быстро выбить помпеянцев из Италии. Помпей переправился на Балканы и стал отовсюду стягивать туда войска, а Цезарь тем временем решил разгромить сторонников Помпея в Испании.
Командовавшие войсками помпеянцев в Испании Марк Петрей и Луций Афраний сосредоточили все свои силы у города Илерда. Путь к их лагерю армии Цезаря преграждала река, а ближайшие мосты смыло во время весеннего разлива. Построить же новые мосты не давал укрепившийся на другом берегу противник. Время работало на Петрея и Афрания: стоило им затянуть боевые действия и Помпей мог бы вернуть себе Италию и вновь овладеть Римом, что стало бы катастрофой для цезарианцев. «При таком бедственном положении, когда все дороги были отрезаны пехотой и конницей Афрания и нельзя было докончить постройку мостов, Цезарь приказал своим солдатам строить корабли такого типа, какому его научил опыт, приобретённый в прежние годы в Британии. Киль и рёбра делались из лёгкого дерева, а остальной корпус корабля плели из прутьев и покрывали кожей» [Caes. «В.С.», I, 54]. Эти корабли по своим боевым и мореходным качествам значительно уступали римским, но на постройку обычных римских кораблей требовались месяцы, а эти были построены за несколько дней, обеспечив Цезарю возможность форсировать преграду. «Когда они были готовы, он привёз их ночью на повозках, связанных парами, на двадцать миль от лагеря, переправил на них через реку солдат, внезапно захватил холм, лежавший у самой реки, и быстро укрепил его, прежде чем противники могли это заметить. Потом он переправил на другой берег легион и начал с двух сторон наводить мост, который через два дня был готов» [Caes. «В.С.», I, 54]. После этого положение в корне изменилось. Помпеянцы попытались отступить, но Цезарь, умело организовав преследование, очень скоро заставил их капитулировать, а затем, пополнив перешедшими на его сторону пленными солдатами свои собственные войска, отправился на борьбу с самим Помпеем.
В качестве другого примера использования римлянами сведений о вооружении менее развитого в техническом отношении противника можно привести описываемые римским историком Корнелием Тацитом рекомендации, данные своим солдатам перед одной из битв римским полководцем Германиком во время его похода в 16 г. н. э. в земли германского племени херусков.
Поход начался неудачно для римлян. Когда римские войска начали переправу через реку Везер, херуски сумели заманить в засаду ополчение римских союзников — батавов, убив их вождя Хариовальда и многих других знатных батавов. От перебежчиков Германик узнал, что к херускам присоединилось ещё несколько германских племён. Вдохновлённая первыми победами, коалиция германских племён готовилась к решающему сражению. Вождь херусков, Арминий, был опасным противником. Семью годами ранее, в 9 г. н. э., Арминию удалось заманить в засаду, разгромить и почти полностью уничтожить три легиона, возглавляемые римским наместником Квинтилием Варом. Римляне тогда понесли самые тяжёлые потери за всё время своих войн в Германии и потеряли все свои владения по правому берегу Рейна. Квинтилий Вар и его легионы погибли прежде всего из-за беспечности самого Квинтилия Вара. Но Германик, в отличие от Квинтилия Вара, наоборот, старался предусмотреть всё. Перебежчики донесли ему, где Арминий выбрал место для сражения и когда готовиться напасть. Не полагаясь лишь на их слова, Германик отправил на разведку и своих собственных солдат. Сведения подтвердились: «разведчики, пробравшиеся поближе к врагам, донесли, что слышно конское ржание и смутный шум, поднимаемый огромным и беспорядочным людским скопищем» [Tacit «Annales», II, 12].
Германик не сразу решил, принять ли бой или отступить. Как пишет Тацит, «сочтя, что перед решающей битвой следует ознакомиться с настроением воинов, Германик принялся размышлять, каким образом получить об этом неискажённые сведения. Трибуны и центурионы чаще всего сообщают скорее приятные, чем достоверные вести, вольноотпущенники по своей природе угодливы, приближённым свойственно льстить; если он созовёт легионы на сходку, то что на ней скажут немногие первые, то и будет подхвачено остальными. Глубже можно познать душу воинов лишь тогда, когда оставшись в своей среде и выйдя из-под надзора, они делятся за солдатской едой своими надеждами и опасениями» [Tacit «Annales», II, 12]. Придя к такому выводу, Германик с наступлением ночи в сопровождении одного лишь солдата прошёлся по лагерю, останавливаясь у палаток и прислушиваясь к разговорам, и, лишь убедившись в том, что боевой дух легионеров высок и они рвутся в бой, решил дать сражение.
На следующий день утром, созвав солдатскую сходку, Германик, как это всегда делалось перед боем, «воспламенил» солдат на победу, что всегда делали полководцы перед боем, но особенно интересно то, что Германик в своей речи тщательно проанализировал слабые стороны германцев и германского вооружения, дав, исходя из этого, конкретные указания, «как следует действовать в предстоящей битве». Вот слова из той речи Гер-маника, приводимые Тацитом: «Римский воин может успешно сражаться не только в открытом поле, но, если разумно использует обстановку, то и в лесах, и в поросших лесом горах; ведь огромные щиты варваров и их непомерно длинные копья менее пригодны для боя среди древесных стволов и низкой поросли, чем римские дротики и мечи и покрывающие тело доспехи. Нужно учащать удары, направляя острие оружия в лицо: у германцев нет панцирей, нет шлемов, да и щиты у них не обиты ни железом, ни кожею — они сплетены из прутьев или сделаны из тонких выкрашенных дощечек. Только сражающиеся в первом ряду кое-как снабжены у них копьями, а у всех остальных — обожжённые на огне колья или короткие дротики» [Tacit «Annales», II, 14].
В начавшейся битве херуски потерпели полное поражение и лишь немногим из них удалось спастись бегством. Конечно, это произошло прежде всего ввиду лучшего вооружения и лучшей обученности римских войск, но какую-то роль в этой победе сыграло и знание слабых сторон германского вооружения.
Для нас же в данном случае главным является то, что текст Тацита прямо свидетельствует о тщательнейшем изучении римлянами вооружения даже значительно более слабого противника и о разработке ими особых приёмов боя против солдат, вооружённых таким оружием.
