Особенно же полезными для изучения военного дела считались сугубо военные трактаты. Наиболее известными сохранившимися до наших дней военными трактатами римских авторов являются «Стратагемы» Секста Юлия Фронтина и «Заметки о военном деле» («Epitoma rei militaris»)
[204] Вегеция Рената. Обе эти книги приводят много примеров и способов борьбы с вероятным противником.
Приведённые выше примеры достаточно убедительно показывают, что римляне прилагали значительные усилия для изучения не только вооружения, но и военного искусства своих противников. Так же, хотя и менее целенаправленно, поступали порой и карфагеняне.
А как вели себя в этом отношении другие противники Рима?
Пытались ли государства, воевавшие с Римом, выведывать секреты римской техники и вооружения, а также перенимать римскую организационную структуру и римскую тактику ведения боя?
Да, пытались. Галлы, германцы, британцы, племена Иллирии и Испании, некоторые африканские и азиатские цари, предводители крупных восстаний, захватывая римское оружие, нередко пытались вооружить им свои войска. Немало противников Рима пытались перенять и организационное устройство римской армии, а также римскую тактику ведения боя.
Одним из главных противников Рима на Востоке в первой половине I в. до н. э. был понтийский царь Митридат VI Евпатор. Ему удалось вначале подчинить себе почти всю Малую Азию, а также значительную часть Греции и Фракии, но затем его огромная армия была разбита римлянами, которые были не столь многочисленны, но лучше вооружены и гораздо лучше обучены. Готовясь к новой войне и понимая, что она неизбежна, Митридат постарался реформировать свою армию, взяв за образец армию Рима. Как пишет Плутарх, «задумав начать войну во второй раз, он ограничил свои силы и их вооружение тем, что было действительно нужно для дела. Он отказался от пёстрых полчищ, от устрашающих разноязыких варварских воплей, не приказывал больше готовить изукрашенного золотом и драгоценными камнями оружия, которое прибавляло не мощи своему обладателю, а только жадности врагу. Мечи он велел ковать по римскому образцу, приказал готовить длинные щиты и коней подбирал таких, что хоть и не нарядно разубраны, зато хорошо выучены. Пехоты он набрал сто двадцать тысяч и снарядил её наподобие римской» [Plutarh «Lucull»., 7]. Эта была, пожалуй, одна из наиболее крупных попыток создать армию, подобную римской. Видя, что римские полководцы гораздо лучше владеют военной наукой, Митридат сумел связаться с воевавшим тогда против римлян в Испании римским изгнанником Серторием и убедить того направить в Понт несколько римских изгнанников, поручив им ряд важных военных постов.
Можно только представить себе, насколько сложно было тайно проплыть от берегов Малой Азии через контролируемое Римом Средиземное море в Испанию, проскочить через территории, контролировавшиеся римской армией, и добраться до мятежного Квинта Сертория, а затем вместе с выделенными им военными специалистами вернуться в Понт. Неизвестно, добирались ли эти люди под видом римских купцов, выдавая себя за совершенно иных людей, или каким-то иным способом, но эта задача была выполнена!
Митридату удалось значительно улучшить боеспособность своей армии и даже нанести римлянам ряд поражений. Перевес в силах был всё-таки на стороне римлян, и в итоге они вновь добились победы, но победа им досталась нелегко.
Попытки сформировать отдельные свои части по римскому образцу предпринимали и другие цари. Но возможностей у них было гораздо меньше, чем у Митридата. Формирование союзными царями одного-двух легионов по римскому образцу римлянами даже поощрялось, так как эти части использовались Римом в различных войнах как вспомогательные. В случае же войны со своим бывшим союзником, даже если у того и было некоторое количество войск, вооружённых и обученных по римскому образцу, римляне легко могли одолеть противника за счёт численного превосходства.
В войнах того времени использовалось не только лёгкое, но и тяжёлое вооружение. Неудивительно, что во время войн противники Рима, которым удавалось захватить римские осадные и метательные орудия, старались их использовать. Так, Иосиф Флавий, описывая перипетии Иудейской войны, рассказывает о том, что иудеи, захватив римские баллисты и катапульты, использовали их для обороны, причём сначала стреляли из них плохо, но затем, освоившись, начали стрелять всё более и более точно. Использование этих метательных машин, хотя и не позволило восставшим иудеям отстоять город, всё же помогло оборонявшимся.
Надо сказать, что уже с середины I в. до н. э. попытки противников Рима освоить какой-либо из применяемых римлянами видов оружия или перенять римскую тактику ведения боя не могли иметь успеха.
К тому времени ни одно из пытавшихся противостоять Риму государств не обладало хотя бы приблизительным паритетом в техническом оснащении. У Рима было гораздо больше шахт и рудников, гораздо больше различных ремесленников и мастерских. Количество перерастало в качество. Даже если кому-то и удавалось сделать некоторое количество единиц оружия, не уступавших римскому, то в целом этого оружия у римлян было гораздо больше, а сложные образцы осадных орудий, производство которых требовало серьёзных знаний механики и наличия многих специальных инструментов, с конца I в. до н. э. и вплоть до падения Рима не делал никто, кроме римлян. Ни одно из античных государств не могло равняться с Римом или тем более превзойти Рим ни в вооружении, ни в знании военного дела. Это превосходство римляне всячески поддерживали, запрещая своим мастерам-оружейникам, а также военным инженерам и строителям выезжать за пределы Римского государства и постоянно ограничивая торговлю с «варварами» стратегическими товарами. Торговлю с «варварами» можно было вести лишь в нескольких специально отведённых для этого местах под зорким контролем таможни, при этом для продажи изделий из железа нужно было особое разрешение императора, а продажа оружия и снаряжения, как правило, вообще не допускалась.
Конечно, несмотря на все ограничения и предпринимаемые римлянами меры предосторожности, соседи Рима всегда стремились разузнать и освоить секреты римских военных технологий и порою не безуспешно. Наиболее крупные утечки информации происходили тогда, когда в Риме разгоралась борьба за власть.
Междоусобицы, охватившие Империю с конца II в. н. э., нередко приводили к тому, что римляне сражались против римлян, зачастую даже на стороне «варваров». Так, в 192–193 гг. все восточные провинции Империи были охвачены войной между императором Септимием Севером и другим претендентом на власть — Песцением Нигером, причём борьба была хотя и недолгой, но яростной и кровавой. Как пишет Геродиан, «Север, уничтожив Нигера, беспощадно покарал его друзей, не только тех, кто добровольно служил ему, но и вынужденных к этому» [Herodian, III, 4, 7]. Узнав о расправах, уцелевшие воины Нигера, поспешили переправиться через Тигр, уйдя к парфянам, арабам и адиабенцам. Часть этих воинов Северу удалось вернуть, объявив амнистию, но поверили ему далеко не все бежавшие. Для Рима, если верить Геродиану, это имело весьма неприятные последствия: «большое число их удалилось в чужие страны. Это и послужило главной причиной того, что варвары этой области впоследствии стали более упорными в рукопашных сражениях с римлянами. Ведь раньше они только стреляли из лука, сидя на конях, но не защищали себя тяжёлым вооружением и не осмеливались в битве использовать мечи и копья; имея на себе лёгкие развевающиеся одежды, они обычно сражались, отступая и пуская назад стрелы. Когда же у варваров появились беглецы-воины, среди которых много было ремесленников, принявших варварский образ жизни, то они научились не только пользоваться оружием, но и изготовлять его» [Herodian, III, 4, 8–9]. Геродиан тут явно преувеличивает значение римских перебежчиков: парфяне и раньше имели панцирное вооружение, а в сражениях нередко осмеливались, причём весьма успешно, применять и мечи, и копья, но переход на их сторону значительного числа опытных римских воинов и ремесленников, конечно же, был для них весьма полезен.
