Пострадать можно было не только доверив бумаге слишком уж сокровенные мысли. Крупным государственным деятелям Рима было весьма небезопасно оставить где-либо и вполне безобидное письмо: хитроумные интриги затевались иногда при помощи подчисток и приписок, а порою даже при помощи умышленно неправильной трактовки смысла написанного. Известны в римской истории и случаи прямого подлога документов, причём случаи, завершавшиеся весьма печально для тех, против кого замышлялся подлог.
Так, если император Коммод поплатился жизнью за собственную небрежность и за попавшие в чужие руки собственные записи, то другой римский император, Аврелиан (270–275 гг.), непревзойдённый полководец, стал жертвой заговора благодаря подложной бумаге.
Став императором Рима в 270 г., когда страна была разделена на несколько частей и наместник чуть ли не каждой провинции видел себя императором, Аврелиан очень быстро сумел вновь восстановить единство Империи. За недолгие пять лет правления Аврелиан на Востоке покончил с сепаратизмом пальмирской царицы Зенобии, сумевшей захватить перед этим значительную часть восточных провинций Рима, на Западе он разгромил и вновь присоединил отпавшую за десять лет до него Галльскую империю, занимавшую территории нынешней Англии, Франции и Испании. В самом Риме Аврелиан подавил пытавшихся поднять бунт монетариев, а город укрепил новыми крепостными стенами. Помимо этого, деятельный император сумел снизить налоги и успешно боролся с лихоимством чиновников.
Требовательность к привыкшим к казнокрадству чиновникам оказалась гораздо опаснее сражений с вражескими войсками. Успешно расправившись практически со всеми внешними врагами и приведя в покорность бунтарей, Аврелиан, как пишет римский историк Аврелий Виктор, погиб «из-за предательства своего слуги, которого сделал своим секретарём. Признавая за собой преступное грабительство, тот коварно составил списки трибунов, якобы присуждённых к казни, и как бы по дружбе передал их самим этим трибунам; они-то под действием страха и совершили преступление» [Avr. Victor «De Caesars», XXXV, 8].
Почему верные ранее Аврелиану военачальники поверили наговору? Это поясняет Флавий Вописк Сиракузянин, один из авторов жизнеописаний августов. Дело в том, что решившийся на предательство слуга Аврелиана, Мнестей, сделал всё чрезвычайно хитро: он «составил список имён, в котором с именами тех, на кого Аврелиан действительно гневался, были также имена тех, о ком он не думал ничего дурного, и добавил к ним своё имя для того, чтобы проявляемое им беспокойство вызвало больше доверия» [Flavius Vopiscus «Avrel.», XXXVI, 5].
Интереснейший пример злонамеренного коварного использования обычных чужих писем, в результате чего чуть не распалась Империя, приводит в своей «Римской истории» Аммиан Марцеллин. Император Констанций Второй отправил для наведения порядка в подвергавшуюся нашествиям варваров Галлию своего магистра пехоты Сильвана. Перед отъездом Сильвана «некий Динамий, актуарий императорских вьючных лошадей, попросил у него рекомендательные письма к друзьям, чтобы представить себя его близким приятелем. Получив письма от Сильвана, который по простоте душевной ничего не подозревал, Динамий спрятал их, чтобы совершить со временем нечто гибельное» [Amm. Marcell., XV, 5, 3]. Как пишет Аммиан Марцеллин, «Силъван проходил походами по Галлии, сообразуя их с потребностями времени, и разгонял варваров, которые сбавили в своей наглости и стали чувствовать страх. Между тем Динамий, человек хитрый и поднаторевший в обманах, придумал безбожное коварство, причём помощником и соучастником ему был, по тёмным слухам, префект претория Лампадий, а также Евсевий, бывший комит государственных имуществ, имевший прозвище Mattyocopa (что означало «обжора» — В. Д.), и Эдесий, бывший магистр императорской канцелярии рескриптов и прошений, — им обоим префект устроил приглашение на торжество вступления консулов в должность как своим близким друзьям. Смыв обычный текст писем Сильвана и оставив только подпись, они написали на них совершенно отличный от прежнего текст, как будто Силъван в двусмысленных выражениях просил, и убеждал своих друзей, состоявших при дворе, и частных лиц — в их числе Туска Альбина и многих других — помочь в затеваемом им государственном перевороте и посягательстве на верховную власть в скором времени… Этот пакет вымышленных писем, сочинённых с целью погубить невиновного, Динамий передал префекту для представления императору, жадному до подобных дел… Улучив подходящее время, префект, надеясь показать себя бдительным стражем жизни императора, испросил аудиенцию с глазу на глаз и прочитал ему эти хитро сочинённые письма. Немедленно отдан был приказ взять под стражу трибунов и доставить из провинции частных лиц, имена которых значились в письмах» [Amm. Marcell., XV, 5, 4–5].
За Сильвана пытался вступиться его друг, Маларих, тоже родом франк, как и Сильван. Однако император не внял его совету и приказал вызвать Сильвана, для чего в Галлию с письменным приказом был послан некий Аподемий, «давний и жестокий враг всех хороших людей» [Amm. Marcell., XV, 5, 8]. Прибыв в Галлию, Аподемий превысил свои полномочия и «стал преследовать клиентов и рабов магистра пехоты (т. е. Сильвана — В. Д.) с таким враждебным высокомерием, как будто тот был уже проскрибирован и приговорён к смерти» [Amm. Marcell, XV, 5, 8]. Тем временем, «пока ждали скорого прибытия Сильвана, а Аподемий производил смуту в Галлии, Динамий, желая подкрепить свою подлую интригу надёжными аргументами, переслал от имени Сильвана и Малариха трибуну кремонской оружейной фабрики сочинённое им самим письмо, близкое к тем, которые он доставил императору через префекта. Письмо содержало предписание трибуну как соучастнику тайны поспешить с подготовкой дела. Прочитав это письмо, трибун долго недоумевал, что бы это значило, так как не мог вспомнить, чтобы авторы письма когда-либо беседовали с ним на подобную тему. И вот он через того же посланца, который принёс письмо, приставив к нему одного солдата, отослал письмо к Малариху с настойчивой просьбой объяснить открыто и без загадок, чего он хочет» [Amm. Marcell., XV, 5, 9—10].
Маларих, получив такое послание и обеспокоенный теперь уже не только за судьбу Сильвана, но и за свою собственную, «пригласил к себе франков, которых было много и которые имели силу при дворе, держал перед ними возбуждённую речь и жаловался, что интрига, ставшая теперь ясной, направлена против их жизней.
Поставленный в известность об этом император повелел произвести следствие по этому делу общей комиссией придворных и всех высших военных чинов. Поскольку судьи не захотели вникнуть в дело, Флоренций, сын Пигриниана, исполнявший тогда обязанности магистра оффиций, тщательно рассмотрев документ, заметил остатки прежних записей и заключил отсюда, что после уничтожения прежнего текста со злостным умыслом был написан другой» [Amm. Marcell., XV, 5, 11–12].
Таким образом, мошенничество было разоблачено. Римские следователи, хотя и не располагали современными криминалистическими лабораториями, тоже кое-что умели. Обмануть их было не так-то просто. Теперь по приказу императора началось расследование в отношении тех, кто затеял аферу с подложными письмами. Префект Лампадий был лишён должности и отдан под суд, однако затем помилован ввиду заступничества ряда влиятельных лиц. Евсевий под пыткой сознался, что знал об интриге. Эдесий упорно отрицал свою причастность и смог добиться освобождения от ответственности. Не был наказан и Динамий. Хотя император и убрал его от двора, однако назначил управлять городом Тусцией в звании корректора
[227].
