Получив заложников, римские консулы отнюдь не прекратили переброску войск, а карфагенянам заявили, что всё остальное, что нужно для окончания войны, будет сказано им в Утике. Карфагенянам опять оставалось лишь ждать и надеяться.
Когда римляне закончили переправу, карфагенские послы прибыли в римский лагерь, который не без умысла был разбит на месте бывшего лагеря Сципиона «Африканского» Старшего, завершившего предыдущую войну и сумевшего разбить Ганнибала. Гавань Утики была полна римских кораблей, а в лагере послов повели между длинными рядами выстроившихся в полном вооружении римских войск, дабы те видели, с какой силой им придётся столкнуться в случае неповиновения. Подойдя к окружённым пышной свитой консулам, карфагенские послы смиренно просили их быть милостивыми и не начинать войну против тех, кто и так готов подчиниться.
В ответ консулы заявили: «Какая нужда в оружии тем, которые честно хотят жить мирно? Итак, всё оружие, сколько бы его у вас не было, и государственное, и частное, которое каждый из вас имеет, и дротики, и катапульты, передайте нам» [Appian «В. Punic.», 80]. Послы согласились и на это, попросив лишь оставить им часть оружия, чтобы они могли защищаться от Гасдрубала, полководца, которого они приговорили к смерти и который, собрав 20 тысяч воинов, расположился лагерем неподалёку от Карфагена. Но римляне заявили, что сами позаботятся об этом. Всё ещё полагая, что смогут предотвратить войну, карфагеняне согласились отдать оружие. Консулы назначили легатов, чтобы проконтролировать сдачу оружия, и римские легаты «приняли 200 тысяч [комплектов] всякого рода оружия, бесконечное множество стрел и дротиков, до двух тысяч катапульт, выпускающих заострённые стрелы и камни
[262]. Это было замечательное и в то же время странное зрелище, когда на огромном количестве повозок враги сами везли своим врагам оружие; за ними следовали послы, и все члены совета старейшин, и знатнейшие лица города, и жрецы, и другие выдающиеся лица; они надеялись, что консулы почувствуют к ним уважение или сожаление» [Appian «В. Punic.», 80]. Но когда эта делегация прибыла в римский лагерь и предстала перед консулами, консул Луций Марций Цензорин, встав и помолчав долгое время, с жёстким выражением лица сказал им следующее:
«Что касается повиновения, о карфагеняне, и готовности до сего времени и в отношении заложников, и в отношении оружия, мы вас хвалим, но нужно в тяжёлых обстоятельствах говорить кратко. Выслушайте с твёрдостью остальные приказы сената, уйдите для нашего спокойствия из Карфагена, поселитесь в каком хотите месте вашей страны в восьмидесяти стадиях от моря, так как этот город решено срыть до основания» [Appian «В. Punic.», 81].
Ответ ошеломил карфагенян. Услышав речь консула, «ом// с криком стали поднимать руки к небу и призывали богов в свидетели совершённого над ними обмана; много горьких поношений высказывалось против римлян или потому, что они уже были готовы умереть, или, обезумев, или сознательно раздражая римлян, чтобы вызвать их на оскорбленье послов. Они бросались на землю, бились о неё руками и головами; некоторые разрывали одежды и истязали собственное тело, как охваченные безумием. Когда же наконец у них прекратился острый приступ отчаяния, наступило долгое полное печали молчание, и они лежали как мёртвые» [Appian «В. Punic.», 81].
Даже римляне были поражены, глядя на это печальное зрелище. Когда карфагенские жрецы, немного оправившись от первого шока, начали, громко называя свои святилища, упрекать своих богов, оплакивая и Родину и самих себя, их горе было так велико, «что и римляне заплакали вместе с ними» [Appian «В. Punic.», 81]. Но хотя римских консулов и «охватила жалость при виде превратностей человеческой судьбы» [Appian «В. Punic.», 82], свой приказ они не отменили. Даже просьба карфагенян разрешить хотя бы вновь отправить послов в Рим, была отвергнута.
Карфагенской делегации не оставалось ничего иного, как вернуться в город и сообщить своим согражданам ужасный приказ римских консулов. Однако беспрекословно выполнив все ранее отданные римлянами приказы, этот приказ римлян карфагеняне выполнять не стали.
Пока сохранялась надежда, карфагеняне унижались, просили, молили, готовы были идти на любые уступки — слишком неравны были силы. Но когда жители города узнали, что город обречён, их настроение изменилось. Были перебиты все те, кто внёс предложение выдать заложников и оружие. Люди «бросились к арсеналам и плакали, видя их пустыми. Иные бежали к верфям и оплакивали корабли, выданные вероломным врагам. Некоторые звали по именам слонов, как будто те были ещё здесь, они поносили и своих предков и самих себя, говоря, что следовало, не передавая ни кораблей, ни слонов, не внося дани, не передавая оружия, умереть вместе с родиной, когда она была в полном вооружении» [Appian «В. Punic.», 92].
Это были не пустые слова — надежд на победу не было, но «Совет в тот же день постановил воевать и объявил об освобождении рабов
[263]» [Appian «В. Punic.», 93]. Избрав полководцев, карфагеняне опять попытались получить у консулов отсрочку, прося перемирия, с тем чтобы отправить послов в Рим и ещё раз попытаться добиться мира, но, «потерпев неудачу и на этот раз, они почувствовали в себе удивительную перемену и решимость лучше перетерпеть что угодно, чем покинуть город. В результате перемены настроения их быстро наполнила бодрость. Все государственные и священные участки и все другие обширные помещения были превращены в мастерские. Работали вместе и мужчины, и женщины и днём и ночью, отдыхая и получая пищу посменно в назначенном размере. Они вырабатывали каждый день по сто щитов, по триста мечей, по тысяче стрел для катапульт; дротиков и длинных копий пятьсот и катапульт, сколько смогут. Для того, чтобы их натягивать, они остригли женщин ввиду недостатка в другом волосе» [Appian «В. Punic.», 93]. Закипела работа и на корабельных верфях. Все военные корабли карфагенян были выданы ранее римлянам и сожжены. Но теперь, пустив в дело все имевшиеся в городе запасы строительного леса, карфагеняне смогли построить «в течение двух месяцев 120 палубных кораблей» [Strabon., XVII, III, 15]. «Каково было воодушевление сопротивляющихся, можно представить по тому, что для нужд нового флота они разрушили кровли домов» [Florus., I, XXXI, 10]. Новый карфагенский флот был всё же слабее римского, но даставлял римлянам немало хлопот и долго не давал им возможности замкнуть кольцо блокады.
