В 118 г. до н. э. Миципса умер, а Адгербал, Гиемпсал и Югурта стали царями.
Дружбы между ними не получилось. Сразу же после похорон Миципсы молодые цари собрались, чтобы обсудить дела. «И вот Гиемпсал, самый младший из них, жестокий от природы, уже и прежде презиравший Югурту за его незнатностъ, так как он не был равен им ввиду происхождения своей матери, сел справа от Адгербала, чтобы Югурта не оказался в середине, что считается у нумидийцев почётным» [Sallustius «В. Jugurt», 11, 3]. Адгербал убедил брата пересесть, воздав должное годам и посадив Югурту в центре, однако начало ссоре было положено. А усугубило дело то, что когда Югурта, обсуждая дела правления, «среди прочего заметил, что следовало бы отменить все постановления и решения последнего пятилетия, ибо в течение этого срока Миципса, удручённый годами, был слаб рассудком» [Sallustius «В. Jugurt», 11, 5], Гиемпсал, не думая о последствиях, дерзко ответил, «что и он такого мнения, ибо сам Югурта в течение последних трёх лет приобщился к царствованию через усыновление. Эти слова запали Югурте в сердце глубже, чем можно было подумать. И с этого времени он, охваченный гневом и опасениями, замышлял, подготовлял и таил в душе лишь одно — как бы ему хитростью захватить Гиемпсала» [Sallustius «В. Jugurt», 9, 6–7].
Долго ждать ему не пришлось. Во время первой встречи цари договорились разделить между собой земли и сокровища, после чего, назначив время для этого, разъехались, остановившись со своими свитами каждый порознь неподалёку от того места, где хранилась царская казна. Не доверяя друг другу, цари держались настороже, а нападать сразу на двух своих соправителей Югурте было сложно. Но на помощь Югурте пришёл случай. Как пишет Саллюстий Крисп, «Гиемсал в городе Фирмиде случайно попал в дом человека, который, как ближайший ликтор Югурты, всегда пользовался его расположением и доверием» [Sallustius «В. Jugurt», 12, 3]. Югурта тут же этим воспользовался и, не поскупившись на обещания, поручил своему пособнику подобрать вторые ключи к входным дверям. Первые ключи каждый вечер вручались Гиемпсалу, и юный царь полагал, что других ключей не было, однако для хозяина дома не составило большого труда изготовить дубликаты и вручить их Югурте. Той же ночью люди Югурты, тихо открыв двери, ворвались в дом, без труда перебив сонную и не ждавшую нападения охрану Гиемпсала. Гиемпсал пытался укрыться в каморке одной из рабынь, но был найден и обезглавлен.
Расправа над Гиемпсалом привела к войне между Адгербалом и Югуртой. Большинство нумидийцев поддержало Адгербала, однако на сторону Югурты встали люди, «более искушённые в войне» [Sallustius «В. Jugurt», 13, 1]. Адгербал немедленно проинформировал римлян о случившемся и поначалу попытался, надеясь на своё более многочисленное войско, самостоятельно справиться с Югуртой, но, потерпев поражение, бежал сначала в римскую Африку, а оттуда в Рим. «Югурта же, — как пишет Саллюстий Крисп, — осуществив свои замыслы и захватив всю Нумидию, на досуге обдумывая содеянное, стал бояться римского народа и надеялся противопоставить его гневу только алчность знати и собственные деньги. Поэтому он через несколько дней отправил в Рим послов с большим запасом золота и серебра и велел им прежде всего одарить его старых друзей, затем приобрести новых — словом, не мешкая, щедростью своей подготовить всё, что только возможно» [Sallustius «В. Jugurt», 13, 5–6].
Большинство римских сенаторов были возмущены тем, что Югурта расправился с Гиемпсалом, числившимся «другом римского народа» и изгнал ещё одного «друга римского народа» — Адгербала. По всем канонам, тому, кто убивал и изгонял «друзей римского народа», Рим должен был объявить войну. Однако и сам Югурта тоже имел титул «друга римского народа», имел личные заслуги перед Римом, да к тому же в пользу Югурты заговорили посланные им в Рим деньги. «Как только послы прибыли в Рим и, следуя наказу царя, передали богатые подарки его гостеприимцам и другим людям, имевшим тогда сильное влияние в сенате, произошла столь разительная перемена, что величайшая ненависть знати к Югурте сменилась её расположением и благо — волением к нему» [Sallustius «В. Jugurt», 13, 7].
На заседании римского сената Адгербал, упомянув о том, что отец вручил ему лишь управление Нумидийским царством, верховная же власть над ним в руках римлян, стал молить сенаторов о возмездии за убийство брата и за собственное изгнание. Но как только царь закончил речь, «послы Югурты, полагаясь больше на подкуп, чем на правоту своего дела, коротко ответили: Гиемпсал убит нумидийцами за его жестокость, Адгербал, по собственному почину ведущий войну, жалуется, побеждённый, на то, что сам не смог совершить преступление; Югурта просит сенат считать его тем же, каким он проявил себя под Нуманцией, и не придавать словам недруга большего значения, чем его собственным поступкам» [Sallustius «В. Jugurt», 15, 1–4].
Выслушав обе стороны, сенат приступил к обсуждению, и, хотя справедливость требовала возмездия, «в сенате победила та сторона, которая истине предпочитала деньги…» [Sallustius «В. Jugurt», 16, 1]. Всех сенаторов Югурте, правда, подкупить не удалось и соответственно не удалось добиться для себя права владеть всем захваченным царством, но вместо того чтобы объявить Югурте войну, сенат вынес постановление, «чтобы десять легатов разделили некогда принадлежавшее Миципсе царство между Югуртой и Ад-гербалом» [Sallustius «В. Jugurt», 16, 2].
Главой римского посольства, которому было поручено разделить Нумидию, был назначен Луций Опимий, человек известный и могущественный
[265], ранее бывший в числе недругов Югурты, но Югурта «радушно принял его и подарками и многочисленными обещаниями достиг того, что тот начал ставить выгоду царя выше своего доброго имени, честного слова, наконец, всех своих интересов
[266]» [Sallustius «В. Jugurt», 16, 3]. Не менее успешно были обработаны и остальные легаты. — «Подойдя к другим послам таким же образом, Югурта пленяет большинство из них; лишь немногим их честное слово оказалось дороже денег» [Sallustius «В. Jugurt», 16, 4]. В итоге, «при разделе часть Нумидии, граничащую с Мавретанией, более богатую и более населённую, передают Югурте; другая, более привлекательная внешне, более богатая гаванями и строениями, стала владением Адгербала» [Sallustius «В. Jugurt», 16, 5].
Видя, что убийство Гиемпсала сошло ему с рук и привело лишь к увеличению владений, Югурта, не отказавшийся от своих планов овладеть всей Нумидией, решил несмотря ни на что захватить и то, что досталось Адгербалу. Дождавшись отъезда римских послов, разделивших Нумидию, Югурта с крупным конным отрядом вторгся в царство Адгербала, подвергнув разграблению большую часть страны. Он полагал, что в ответ на этот налёт Адгербал затеет ответный поход и тогда ему удастся уничтожить Адгербала, представив его самого нарушителем мира и виновником войны. «Но тот, не считая себя равным ему в военном отношении и полагаясь на дружбу римского народа больше, чем на нумидийцев, направил к Югурте послов с жалобами на обиды» [Sallustius «В. Jugurt», 20, 5]. Послам был дан оскорбительный ответ, тем не менее даже после этого Адгербал не стал объявлять войны обидчику. Несколько лет Югурта выжидал, но, так и не сумев спровоцировать Адгербала, он в 112 г. до н. э. просто вторгся в его царство, «но уже не во главе отряда грабителей, как раньше, а хорошо снаряжённого войска и открыто стал добиваться власти над всей Нумидией. И всюду, где он проходил, он разорял города и деревни, собирал разную добычу, укреплял в своих солдатах мужество, во врагах усиливал страх» [Sallustius «В. Jugurt», 20, 7–8]. Адгербал был вынужден собрать войска и выступить навстречу, однако не успел он отойти от своей столицы Цирты
[267], как Югурта, внезапной ночной атакой овладел его лагерем.
