Война между нумидийскими царями закончилась бы в один день, вернее, в одну ночь: с Адгербалом осталась лишь жалкая горстка солдат, но Адгербал сумел бежать в Цирту, где его поддержали жившие там римские поселенцы. Овладеть Циртой так же быстро, как лагерем Адгербала, Югурта не смог, но «окружил город и приступил к осаде с помощью крытых щитов, башен и разных машин, торопясь всё закончить ещё до возвращения послов, которых, как он слыхал, Адгербал отправил в Рим ещё до сражения» [Sallustius «В. Jugurt», 21, 3].
Как не спешил Югурта, осада Цирты затянулась, и римский сенат, узнав о новой междоусобице между царями, постановил им прекратить войну и решить дело миром. Однако римские сенаторы не придавали событиям в Нумидии сколько-нибудь большого значения, и объявить Югурте волю сената вместо опытных дипломатов были направлены трое «молодых людей» [Sallustius «В. Jugurt», 21, 4]. Югурта этим воспользовался. «Выслушав послов, Югурта ответил, что для него дороже и важнее всего повиноваться воле сената; он-де с молодых лет всячески старался заслужить одобрение всех честнейших людей; доблестью, а не дурными качествами приобрёл он расположение Публия Сципиона, выдающегося мужа; за эти качества, а не из-за отсутствия сыновей Миципса усыновил его как члена царской семьи. Однако чем больше честности и рвения проявил он в делах, тем меньше склонен он терпеть несправедливость. Адгербал коварно покушался на его жизнь; узнав об этом, он тотчас же пресёк это преступление; римский народ будет несправедлив и неправ, если помешает ему воспользоваться правом народов; наконец, он в ближайшее время направит в Рим послов с подробным сообщением. На этом обе стороны расстались. Обратиться, к Адгербалу у послов возможности не было» [Sallustius «В. Jugurt», 21, 4].
Можно только гадать о том, почему римские послы не настояли на прекращении войны или хотя бы не настояли на встрече с Адгербалом: случилось ли это по их неопытности или от того, что Югурте удалось их подкупить и задобрить. Однако, скорее всего, без подарков послам здесь не обошлось. Послы убыли в Рим, а Югурта продолжил осаду. Он окружил Цирту валом и рвом и принялся то запугиваниями, то уговорами убеждать защитников сдаться.
Положение Адгербала стало отчаянным, но он сумел уговорить двух храбрецов пробраться сквозь вражеские укрепления, найти корабль и отправиться в Рим с письмом о помощи.
Некоторые из сенаторов предложили срочно отправить войско на выручку Адгербалу, что было в интересах Рима и соответствовало прежним договорам, но доброжелатели Югурты, действуя отнюдь не бескорыстно, сумели воспротивиться этому, настояв на том, чтобы в Африку было послано лишь новое посольство, однако возглавляемое уже более видными людьми. «Так, по словам Саллюстия Криспа, общественные интересы, как это бывает в большинстве случаев, были полностью принесены в жертву частным» [Sallustius «В. Jugurt», 25, 3].
Новые послы во главе с бывшим консулом Марком Скавром, прибыв в Утику, письменно вызвали Югурту к себе.
Югурта сначала медлил и, даже получив вызов послов, попытался сперва взять Цирту штурмом, но когда это не удалось, он, опасаясь оскорбить послов и вызвать гнев римского сената, оставил войска у стен осаждённого города, а сам прибыл в Утику. Послы пригрозили Югурте тяжкими карами, если тот не прекратит войну, «но затратив много слов, всё же отбыли ни с чем» [Sallustius «В. Jugurt», 25, 11]. Злить римлян Югурта не хотел, но решил рискнуть, надеясь, что потом сумеет задобрить римских магистратов подарками.
Видя, что помощь не прибыла, а возможно, и вовсе не прибудет, италийцы, ранее доблестно защищавшие Цирту, «уверенные в том, что если они сдадутся, то величие римского народа обеспечит им неприкосновенность, стали советовать Адгербалу сдаться самому и сдать Югурте город, выговорив у него лишь собственную неприкосновенность; об остальном, по их словам, позаботится сенат. Хотя Адгербал мог поверить чему угодно, но только не честному слову Югурты, он всё же по их совету, сдался», так как в случае его несогласия италийцы смогли бы принудить его [Sallustius «В. Jugurt», 26, 1–2]. Решение оказалось пагубным для всех: «Югурта прежде всего казнил его, подвергнув пыткам, затем перебил всех взрослых нумидийцев и римских купцов, кто только попадался с оружием в руках» [Sallustius «В. Jugurt», 25, 3].
Так в 112 г. до н. э. Югурта второй раз стал царём всей Нумидии.
Югурта привык, что всё сходит ему с рук, и был уверен, что и в этот раз сумеет выкрутиться и откупиться, однако он переоценил свои силы — римляне, возможно, и простили бы ему свержение Адгербала, но убийство римских купцов задело за живое слишком многих, и замять это было гораздо сложнее. В Риме действительно нашлись сенаторы, которые, «затягивая обсуждение, часто пуская в ход личное влияние, а порой прибегая к перебранке, пытались смягчить впечатление от жестокости совершённого» [Sallustius «В. Jugurt», 27, 3]. Но если значительная часть сенаторов и готова была, получив соответствующие подарки, простить Югурту, то подкупить всех римских граждан было невозможно. Поднявшееся среди римлян возмущение заставило сенат объявить нумидийскому царю войну.
Война с Римом никак не входила в планы Югурты, и он, узнав о решении сената, направил в Рим послами сына и двух ближайших друзей, однако в Риме нумидийским послам было объявлено, что «если послы не намерены заявить о сдаче царства и самого царя, то им надлежит покинуть Италию в десятидневный срок» [Sallustius «В. Jugurt.», 28, 2].
Летом 111 г. до н. э. римские войска высадились в Африке, и консул Луций Бестия Кальпурний, которому было поручено ведение войны, вторгшись в Нумидию, захватил несколько нумидийских городов и много пленных. «Но как только Югурта через послов стал соблазнять его деньгами и указывать ему на все трудности войны, которую он ведёт, то намерения его, болезненно-алчного, быстро переменились» [Sallustius «В. Jugurt», 29, 1]. Точно так же переменились и намерения консульских легатов, которые тоже получили взятки. В итоге было заключено соглашение, по которому Югурта капитулировал перед римлянами, но остался царём Нумидии, отделавшись всего лишь тем, что отдал им 30 слонов, много скота и лошадей и уплатил некоторую контрибуцию.
Консула и легатов такое соглашение вполне устроило, но в Риме такой исход войны вызвал возмущение. Плебейский трибун Гай Меммий убедил народное собрание не утверждать эту сделку, «благодаря которой совершивший преступления Югурта останется безнаказанным, несколько могущественных людей получат богатства, государство же понесёт ущерб и будет опозорено» [Sallustius «В. Jugurt», 31, 19]. Вместо этого решено было вызвать Югурту в Рим, от имени государства поручившись за его неприкосновенность, и на основании показаний самого царя вывести на чистую воду и покарать взяточников. Объявить волю римского народа и привезти царя в Рим было поручено претору Луцию Кассию. Между тем, как пишет Саллюстий Крисп, «пока это происходило в Риме, военачальники, которых Бестия оставил в Нумидии, совершили по примеру своего командующего множество преступлений, притом позорнейших-, одни, соблазнённые золотом, отдали Югурте слонов, другие продали ему перебежчиков, третьи собирали добычу среди усмирённого населения; так сильна была алчность, охватившая их подобно недугу» [Sallustius «В. Jugurt», 32, 2–4].
