Этой же тактики увеличения числа римских граждан за счёт предоставления гражданских прав жителям провинций придерживались и последующие императоры.
По переписи, проведённой в 47 г. н. э. императором Клавдием, в Империи, как утверждает Корнелий Тацит, «насчитывалось пять миллионов девятьсот восемьдесят четыре тысячи семьдесят два гражданина» [Tacit «Annales», 11, 25]. Причём надо сказать, что и здесь рост числа граждан произошёл не в силу естественного прироста населения, а в основном в силу того, что император Клавдий предоставил римское гражданство большей части жителей Галлии и пополнил галльской знатью римский сенат. На возражения, что «всё заполнят богачи, чьи деды и прадеды, будучи вождями враждебных народов, истребляли наши войска мечом, теснили под Алезией божественного Юлия» [Tacit «Annales», 11, 23], император ответил: «Пример моих предков и древнейшего из них Кпавса, родом сабинянина, который, получив римское гражданство, одновременно был причислен к патрициям, убеждает меня при управлении государством руководствоваться сходными соображениями и заимствовать всё лучшее, где бы я его ни нашёл. Я хорошо помню, что Юлии происходят из Альбы, Корункарии — из Камерия, Порции — из Тускула, и, чтобы не ворошить древность, что в сенате есть выходцы из Этрурии, Лукании, всей Италии, и, наконец, что её пределы были раздвинуты вплоть до Альп, дабы не только отдельные личности, но и все её области и племена слились с римским народом в единое целое. Мы достигли прочного спокойствия внутри нашего государства и блистательного положения во внешних делах лишь после того, как предоставили наше гражданство народностям, обитающим за рекой Падом (река Пад — современная река По в Северной Италии — В. Д. и, использовав основанные нами во всём мире военные поселения, приняли в них наиболее достойных провинциалов, оказав тем самым существенную поддержку нашей истомлённой Империи. Разве мы раскаиваемся, что к нам переселились из Испании Бальбы и не менее выдающиеся мужи из Нарбоннской Галлии? И теперь среди нас живут их потомки и не уступают нам в любви к нашей родине. Что же погубило лакедемонян и афинян, хотя их военная мощь оставалась непоколебимой, как не то, что они отгораживались от побеждённых, так как те — чужестранцы? А основатель нашего государства Ромул отличался столь выдающейся мудростью, что видел во многих народностях на протяжении одного и того же дня сначала врагов, потом — граждан» [Tacit «Annales», 11, 24].
Из речи императора Клавдия прекрасно видно, что именно побуждало римлян и во времена Республики, и во времена Империи предоставлять римское гражданство представителям покорённых Римом народов. Положительная оценка Клавдием такого курса подтверждалась той мощью, какой достигла к тому времени Римская империя. Но увеличение числа граждан подобным образом положительно сказывалось на стабильности государства лишь до той поры, пока новые граждане вливались в состав всех остальных граждан страны, не образуя национальных землячеств и общин. Однако с конца I в. до н. э. процесс предоставления римского гражданства пошёл слишком стремительно, чтобы общество могло полностью ассимилировать новых граждан, и это привело к тому, что к середине I в. н. э. в Риме появились землячества, отстаивающие в первую очередь не интересы всего римского народа, но свои собственные, что стало отрицательно влиять на прочность Империи. В связи с этим во второй половине I в. н. э. римские императоры стали более придирчиво относиться к вопросу о предоставлении гражданства и прекратили даровать римское гражданство целым провинциям. Более того, при императоре Траяне (98—117 гг.), как свидетельствует его сохранившаяся переписка с Плинием Младшим, для того чтобы предоставить римское гражданство жителю своей провинции, даже такому высокопоставленному лицу, как наместник провинции, иногда необходимо было запрашивать личное разрешение самого императора. Причём в ряде случаев провинциалу сначала необходимо было получить гражданство столицы провинции или другого местного города, удостоенного латинского права или иных особых прав, и лишь потом ходатайствовать о предоставлении римского гражданства, а для оформления документов представлять подробную анкету, которая тщательно проверялась. Так, до наших дней сохранилось письмо, где Плиний Младший, для того чтобы предоставить римское гражданство излечившему его от тяжёлой болезни иетралипту — врачу, лечившему при помощи ванн, массажа и гимнастики, некоему Гарпократу, по такому, казалось бы, незначительному вопросу обращался с письменной просьбой к императору. «В прошлом году, владыка, — писал Плиний императору Траяну, — замученный тяжёлой болезнью, я пригласил иетралипта, отблагодарить которого за его заботливый и старательный уход смогу полностью только по твоей милости. Я и прошу: дай ему римское гражданство» [Plini. Junior «Epist.», X, 5]. Но ещё более интересно то, что, уже получив благожелательный ответ, Плиний вспомнил, что его протеже, выходец из Египта, бывший раб чужестранки, не имел перед этим даже гражданства столицы провинции Египет, Александрии, которое должен был иметь, чтобы получить гражданство Рима. Казалось бы, сущая мелочь! Но Плиний Младший счёл необходимым вновь побеспокоить прин-цепса. Кратко рассказав о досадной оплошности, Плиний писал: «Итак, прошу тебя, чтобы иметь возможность законно пользоваться твоим благодеянием, пожалуй ему и александрийское гражданство и римское. Сведения о его возрасте и имущественном положении я отправил, чтобы опять не задержать твоих милостей, твоим отпущенникам, которым ты приказал их отправить» [Plini. Junior «Epist..», X, 6].
Сохранился и ответ императора:
«Траян Плинию
Александрийское гражданство, согласно установлению прежних государей, я решил давать осмотрительно, но так как ты уже получил для Гарпократа, твоего иетралипта, римское гражданство, то я не стану отказывать и в этой твоей просьбе. Ты должен сообщить мне, из какого он нома (в то время Египет был разделён на 47 номов — В. Д.), чтобы я послал тебе письмо для Помпея Планты, префекта Египта, моего друга» [Plini Junior «Epist..», X, 7].
Точно так же Плинию Младшему, крупнейшему чиновнику, находившемуся в фаворе у императора Траяна и бывшему в то время наместником Вифинии, приходилось просить и за нескольких других вольноотпущенников, оказавших значительные услуги ему лично, а также его родственникам и друзьям, которые не имели возможности лично обратиться к принцепсу. Ни один чиновник, даже самый высокопоставленный, не смел предоставить кому бы то ни было римское гражданство без личного разрешения императора. Причём отметим, что из переписки Плиния Младшего с императором Траяном очень хорошо видно, что при предоставлении римского гражданства никого не интересовала национальность будущего гражданина. Интересовали лишь возраст, имущественное положение и заслуги, а также прежняя прописка: по прежнему месту жительства, видимо, посылали запрос, дабы проверить, нет ли за ним каких-нибудь грехов. Из такого подхода абсолютно ясно, что ограничения на получение римского гражданства были введены императором Траяном отнюдь не из ксенофобии, а из вполне прагматичных соображений национальной безопасности.
Однако если при Траяне получить римское гражданство было крайне сложно и добиться этого мог лишь человек, получивший протекцию какого-нибудь из близких к императору вельмож, после смерти Траяна добиться такой милости стало гораздо легче. Покорение Дакии (101–106 гг.), а затем грандиозный, блистательно начавшийся, но закончившийся неудачей поход Траяна против Парфии (114–117 гг.) привели к столь значительным людским потерям среди римских граждан, что восполнить их в условиях крайне низкой рождаемости римлян преемники императора Траяна могли лишь путём массового предоставления гражданства провинциалам.
