В условиях низкой рождаемости римских граждан императоры были вынуждены балансировать между проблемой нехватки людских ресурсов и проблемой обеспечения безопасности и устойчивости Империи. Именно этим объяснялось поведение императора Валента, впустившего в Империю племя готов. Именно эти обстоятельства объясняли и то, что практически такую же политику вынуждены были проводить и императоры, правившие после Валента. Пагубность такой политики была очевидна, но никто не знал способа, позволившего бы принципиально изменить этот пагубный курс.
Интересы государства требовали срочно менять мораль общества и, прежде всего, мораль высших слоев общества. Однако римская знать не желала менять своих привычек, предпочитая действовать, исходя не из своих долговременных интересов, а исходя из укоренившихся в сознании догм и личных прихотей.
Восстание готов, основательно разграбивших почти все Балканские провинции, и гибель императора Валента не приостановили практики приёма на земли Империи новых федератов. Империя уже почти не контролировала этот процесс. Слабые племена проникали на земли Империи, давая взятки чиновникам, крупные и воинственные племена просто вторгались в римские владения, требуя себе прав и получая их. И чем больше становилось федератов, тем меньше их вожди признавали имперскую власть, становясь практически независимыми королями в своих владениях, а нередко и расширяя их за счёт римских провинций. В их полном подчинении оказывались и римские граждане, не успевшие уйти с этих земель.
Между тем в 395 г., со смертью императора Феодосия Первого, Империя была окончательно разделена между его сыновьями — Гонорием и Аркадием — на Западную и Восточную. Такой раздел Империи на какое-то время несколько облегчил управление провинциями, но возможности и Восточной, и Западной империй стали гораздо меньшими, чем былые возможности прежней единой Империи. Официально обе империи находились тогда в союзе друг с другом и сначала нередко действительно оказывали взаимную помощь в экстренных случаях, однако интересы их всё больше расходились, а их спецслужбы, хотя в то время и не враждовали, действовали уже исходя из своих и только из своих интересов.
Восточная Римская империя просуществовала ещё более тысячи лет, но жизнь отделившейся Западной Римской империи оказалась более короткой. IV–V вв. были веками «великого переселения народов». Множество народов устремилось тогда с востока на запад: кто в поисках более плодородных земель и лучшей доли, а кто под натиском других племён. И именно на Западную Римскую империю обрушился основной поток переселявшихся на запад варваров. На землях Империи стали селиться остготы и вестготы, бургунды, свевы, вандалы, создавая свои собственные королевства. Для защиты Империи императоры были вынуждены вывести римские войска из Британии, а затем из Испании, Африки, большей части Германии и Галлии, но и это не спасло положение — войск катастрофически не хватало. К этому добавлялось то, что и римские граждане, и римская знать предпочитали не военную, а гражданскую или духовную карьеру. Армия же постоянно пополнялась германцами и другими «варварами», что заставляло считаться с ними всё больше и больше.
В 395 г. фактическим правителем Западной Римской империи при несовершеннолетнем императоре Гонории стал вандал Стилихон, который женил императора на своей дочери, Марии. Под его контролем оказались и армия, и спецслужбы Империи. Нельзя сказать, чтобы Стилихон совсем уж забывал об интересах Рима, наоборот, ему удавалось какое-то время сдерживать нападения варваров на Италию, но в 408 г. Мария внезапно умерла, и хотя Стилихон сумел женить императора на своей второй дочери, Терманции, влияние Стилихона ослабло. А когда в том же 408 г. Стилихон убедил императора откупиться от вторгшегося и подошедшего к Риму вестготского короля Алариха, недовольная правлением чужака римская знать сумела добиться от Гонория отстранения от власти и казни Стилихона, обвинив того в намерении узурпировать власть.
Гибель Стилихона не устранила германского влияния, а лишь вызвала новое нашествие Алариха, который в 409 г. опять подошёл к стенам Рима и опять получил выкуп. Вышедшим к нему на переговоры сенаторам, пригрозившим вооружить и бросить против него всё огромное население Рима, он надменно заявил: «Чем гуще трава, тем легче её косить!». Империя имела гораздо больше людей, чем Аларих, Рим окружали прочные стены с большим количеством мощных метательных орудий, однако Империя прогнила изнутри и не готова была защищаться, предпочитая откупаться от врага. Аларих прекрасно знал это. В 410 г. он вновь подошёл к Риму и после длительной осады взял город. Ему не пришлось штурмовать стены Рима — на битву римляне не решились, а начавшийся голод, доведший бедняков до людоедства, подтолкнул наиболее обездоленных рабов, большая часть из которых были к тому же германцами, открыть ворота и примкнуть к Алариху. Никогда ранее никакому внешнему врагу за тысячу с лишним лет существования Рима не удавалось захватить этот город. Лишь в незапамятные времена, в начале IV в. до н. э., в Рим удалось ненадолго ворваться галлам, но римляне тогда удержали за собой крепость и Капитолий. 14 августа 410 г. Рим был впервые полностью взят вражескими войсками, причём взят он был практически без боя. Вместо того чтобы вовремя прийти на помощь главному городу Империи, император Гонорий предпочёл отсидеться в Равенне, а деморализованный гарнизон Рима не оказал готам сколько-нибудь серьёзного сопротивления.
Несколько дней солдаты Алариха преспокойно занимались грабежом, а вдобавок к этому Аларих обязал римский сенат уплатить огромный выкуп, и сенаторы послушно выдали ему всё необходимое. Лишь малочисленность вестготов помешала Алариху обосноваться в Риме. Вестготы сначала убыли на юг Италии, а затем перебрались в Испанию. Это было не последним разорением Рима германцами. Территория Западной Римской империи сокращалась, а силы её слабели: в Испании хозяйничали вестготы и свевы, значительную часть Галлии сделали своим королевством, лишь формально признавая себя союзниками императора, остготы, в Африке на месте прежних владений Рима создали своё королевство вандалы, когда же в середине века на земли Империи хлынули орды гуннов во главе с Атиллой, многие римляне вообще стали считать, что вот-вот настанет «конец света».
С огромным трудом римлянам Западной Римской империи удалось отразить нашествие гуннов, нанеся Атилле в 451 г. поражение в битве на Каталаунских полях. Но это был последний крупный успех римского оружия, успех лишь задержавший, но не предотвративший развал Империи. Империя прогнила изнутри. Так, Сальвиан Массилийский писал в то время: «Кто не видит в Галлии, что люди самые знатные не извлекли других плодов из своих несчастий, как только то, что сделались ещё более безнравственными в жизни? Я видел сам в Трире людей благородного происхождения и в важном сане, которые, несмотря на то, что лишились своего имущества среди разграбленной провинции, обнаруживали гораздо больший упадок в нравах, нежели было расстройство их имений. Опустошение страны не было так велико, чтобы не оставалось какого-нибудь средства к исправлению дел; но испорченность нравов была до того глубока, что для неё не было излечения. Римляне наносят себе большие удары, чем их внешние неприятели: варвары их бьют, но ещё более они поражают сами себя» [Salvianus «De Gubernatione Dei», VI, 13]. Несмотря ни на что, знать думала не об обороне страны, не о ликвидации последствий нашествия и не о предотвращении новых нашествий, а о развлечениях. По словам Сальвиана, «везде валялись перемешанные трупы мужчин и женщин, нагие, истерзанные, представлявшие печальное зрелище для жителей других городов и брошенные на съедение собакам и птицам. Тяжёлый запах от загноившихся мёртвых тел увеличивал смертность между живыми; смерть дышала смертью. Но что же произвели эти бедствия? Трудно вообразить, до какого безумия могут доходить подобного рода люди: несколько знатных, уцелевших во время разорения города, как бы спеша на помощь разорённым, начали хлопотать, чтобы получить от императоров позволение на открытие игр в цирке» [Salvianus «De Gubernatione Dei», VI, 14]. В конце своих сетований Сальвиан справедливо заключает: «Город, который не исправился от троекратного разорения, вполне заслужил и четвёртый разгром» [Salvianus «De Gubernatione Dei», VI, 15]. И эти слова Сальвиана можно было отнести не только к городу Триру в Галлии, но, безусловно, и к Риму, и ко всей Западной Римской империи.
